Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений
ВОКРУГ СВЕТА №11-1965

ОТЧЕРНОГО ДО БАЛТИЙСКОГО

Репортаж ведут наши специальные корреспонденты:
Ю. САВЕНКОВ, В. СМИРНОВ,

рисунки В. ЧЕРНЕЦОВА.

СТРАНИЦА СЕМНАДЦАТАЯ
ГОРОД ТЫСЯЧИ КОРАБЛЕЙ

...Та запела про Вислу, а другая — про Волгу, и похожи гитары, как ладонь на ладонь.
Константы Галчинский, польский поэт

В Калининград мы въехали ночью. Город еще не спал, небо мерцало. Это была особая, светлая летняя ночь — не «белая», нет, скорее «сиреневая»; с небес падало на улицы мягкое голубовато-алое сияние. Светился сам воздух каждой молекулой.

Калининградцы объясняли потом, что этот оптический эффект объясняется двумя причинами: близостью моря и обилием зелени и озер.

Мы попали в трепетное зеленое царство, где дышалось легко и свободно. Парки, как озера, соединялись ручейками каштановых, кленовых, липовых, вязовых улиц. На реке Преголе спали суда. Новенькие. отражавшие лакированными бортами игру бликов на воде, и заслуженные ветераны, потрепанные, покрытые шрамами.

Перед нами был город-рыбак, труженик моря. Мирный и усталый.

Но вот машина свернула на широкую улицу, и мы увидели в цепи деревьев алое, бросающееся в глаза пятно. Красный клен. Потом еще один и еще...

Очевидно, неизвестный нам лесовод-декоратор задумал разукрасить город диковинными растениями. Но не чудо ботаники виделось нам в необычном цвете листвы. Алое сияние деревьев приобретало здесь символический и страшный смысл. Оно напоминало, как щедро напоена эта земля кровью.

Город, который встречает приезжего мирной тишиной, столетиями был городом-завоевателем. Отсюда начинались кровавые, опустошительные походы «нах остен».

Город брали в апреле сорок пятого. Брали тяжело и яростно, ценой больших потерь.

Мы проезжаем у одного из старых фортов — рыжие кирпичные стены выщерблены снарядами. Во дворе толпятся грузовики. Судя по вывеске, здесь продуктовый склад. А по каналу, опоясывающему форт, темной тенью скользит лодка. Плеск весел, молодые голоса. И транзистор — обязательный спутник — выводит знакомую мелодию. «Златы перстенёк, златы перстенёк на щенсце...»

Польша — рядом, в часе езды отсюда. А за полосатыми столбами та же зеленая, пропитанная влагой равнина, луга, старинные городки-крепости: Эльблонг, Мальборк, Фромборк, Щитно...

Есть и еще одно достопримечательное место у границы — Грюнвальд.

«Златы перстенёк, златы перстенёк на щенсце...» Мелодия родилась в Варшаве, скользнула в небо, пролетела над полем Грюнвальда, где лежат поляки, литовцы и смоляне, коснулась чуткого транзистора, расплескалась у рыжих стен форта.

И в этот час, оказавшись на самой западной окраине России, мы явственно ощутили близость Польши, братской страны: неразрывно соединенные история и современность дышали в этой близости.

Задиристый теплоходик, круто развернувшись, выносит нас на середину Преголи, реки, соединяющей Калининград с морем. Бесчисленные затоны. Элеваторы. Угольные склады...

У крутых железных бортов, под лапами якорей, выступающими из клюзов, приютился речной теплоход с негромким именем «Механик Петров».

Старый знакомый!

Для одного из нас палуба «Механика Петрова» долгое время была родным домом. На этом теплоходе он плавал по рекам Польши и ГДР.

...Мне посчастливилось — взяли матросом. Тогда только еще начинала жить трасса, которая получила впоследствии наименование «Трасса дружбы». Калининград и Берлин — вот две основные точки маршрута.

Реки Калининградской области, Польши и ГДР соединены многими десятками каналов. Здесь некогда существовал водный путь. Но войны — первая мировая, а за ней вторая — привели в упадок древнюю речную систему. Берега каналов обрушились, ложа их были забиты останками затонувших судов.

Речники трех братских стран договорились наладить порядок на речных путях и открыть по ним регулярное движение. Вот тогда-то, в один из первых рейсов, и отправился «Механик Петров».

Я помню: нелегким было это плавание. Нет, нам не угрожали штормы, но зато были тысячи других препятствий. Незнакомые плесы. Узкие каналы, куда с трудом втискивался теплоход. Перекаты на Висле и среди них Пекло, где, по старой легенде, черт камней набросал, стремясь перегородить реку.

Нам не удалось бы столь удачно провести первый рейс, если бы не помощь польских друзей. Лоцманы, бывалые речники, помогали нашим капитанам постичь своенравный характер Вислы. Шлюзовщики открывали «зеленую улицу».

На одном из перекатов Вислы «Механик Петров» прочно • засел на мель. Срывался график движения. Мы выбивались из сил, заводя якорь и тщетно стараясь вырваться из западни. И тут на помощь пришел старый заднеколесный буксир «Смолька». Оставив караван барж, польский капитан подвел свой пароход к борту нашего судна и, рискуя обломать плицы, размыл огромным колесом песок, на котором сидел «Механик». Теплоход сошел с мели.

Пшеница была вовремя доставлена на элеваторы Германской Демократической Республики. Трасса была открыта.

Множество друзей приобрели мы за время плаваний. К причалам подходили незнакомые люди, предлагали помощь, поддержку во всем.

В Костшине к нам подошел высокий сутулый поляк. Спросил, хорошо ли мы знаем Одру: река быстрая, опасная в период дождей.

Потом застенчиво усмехнулся:

— Торажише, може кто умее на гармошке? Я б хотел гармошку послухачь.

Гена Будовиков принес гармонь. Поляк сказал:

— Я люблю гармошку. Я был боец в Войске польском, товажише, имел русского друга. Он часто играл «Катюшу» и погиб здесь, возле Костшина... Сыграйте «Катюшу», прошу вас...

Гена играл «Катюшу» три раза подряд. И мы все, собравшиеся у причала, пели под гармошку. Мы пели «Катюшу», «Тиху воду»...

Потом каждый раз наш знакомый выходил встречать теплоход, мы привыкли к нему, и Гена, завидев у причала его высокую фигуру, выносил из кубрика свою гармонь.

«Братерство». Братство. Тут не надо переводчиков. Есть в наших языках немало общих, понятных каждому слов.

Калининград дружит с Оль-штынским воеводством. Калининградцы смотрят спектакли ольштынских артистов. Профессора из Калининградского технического института читают лекции студентам Олыптына.

РИСУНОК. В Калининградском порту

Мелиораторы соседних областей сообща строят дренажную сеть, осушая заболоченные земли. Польские харцеры отдыхают на ослепительных песчаных берегах Светлогорска. Эту летопись дружественных связей можно было бы продолжать бесконечно...

Но мы назвали последнюю страничку нашего путевого дневника «Город тысячи кораблей». Вернемся к эфиру, заполненному знакомыми позывными.

Над палубами судов антенны, усеянные бусинками-изоляторами, ловят в проволочную сеть радиоволны. Голоса, голоса, джазовые синкопы. «Направо мост, налево мост...» Сквозь треск разрядов доносится вдруг взволнованный диалог. Русско-польская речь — она долетела за сотни километров.

Голос с сильным польским акцентом зовет:

— «Урал», я — «Радуга». Выходите на нашу волну. Даю обстановку.

— Я — «Урал»! — отвечает окающий «волжский» басок.

— Добры улов, тшидесть тонн. Пошла рыба! Позиция два градуса вест, пятьдесят семь двадцать два полночная широта.

— Вас понял, «Радуга»... Дзенькуе бардзо.

Во все моря и океаны высылает рыбацкий город Калининград поисковые и промысловые суда. В Северном море, неуютном и штормовом, советские и польские флотилии ведут совместный лов сельди.

Рыбак должен беречь свою «удачу», скрывать от других — так считалось искони. Напал на косяк — бери сколько влезет в трюмы да помалкивай, не приваживай других. Древняя, как мир, философия обособленности и эгоизма.

— Я — «Урал», даю обстановку!

Они вместе борются со стихией, советские и польские рыбаки, вместе радуются удаче, делятся топливом и продуктами, а если кому придется туго в штормовую погоду, немедленную помощь всегда окажет сосед, плавает ли он под красным советским флагом или под красно-белым Польской Народной Республики.

Простые, как рукопожатие, житейские факты, свидетельствующие о дружбе соседних социалистических стран.

Мы видели границу, которая объединяет соседние народы, несет в себе атмосферу тепла и братства. Так было всюду — от Черного моря до пенной седой Балтики. В Измаиле и Черновцах, Солотвине и Бресте. На румынской, болгарской, венгерской, чешской, польской границах. Всюду, где, провожая нас, люди в защитной форме, говорили: «Ля реведере», «До виждания», «На шледану», «До виденья», «До видзення».

 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу