КРЫЛАТЫЙ БУМЕРАНГ

Рассказ-быль Лео Босс Рисунки худ. В. Щеглова

На охоту мы выехали из курганчи 1) Таджиб я на восходе солнца, с тремя ястребами-перепелятниками. У ястребов, пока мы ехали до поля, глаза были завязаны конскими волосками, просунутыми в специально для этого проколотые дырочки в веках. Ехать пришлось около часа, так как до рисовых полей, где предполагалось быть охоте, было с десяток километров. Рис уже поспевал, и вода была спущена.

Разделились на три группы. В каждой было по одному охотнику с ястребом, два-три загонщика с собаками и столько же гостей. Мы с приятелем были приглашены хозяином присоединиться к нему. Хозяин любезно предложил мне своего ястреба, но я поблагодарил и отказался,— не умею обращаться с ним. А уменье здесь действительно нужно. Когда я среди охоты соблазнился-таки предложением хозяина и пустил ястреба на перепелку, то направил его так дико, что перепел благополучно скрылся из наших глаз, а затерявшегося ястреба мы долго разыскивали. Когда вылетает перепел, охотник буквально кидает в него ястреба.

Для того чтобы перепелятником можно было управлять, у него на шее надет ошейник из тонкой цветной кожи, от которого идет сшитый в трубочку кожаный же язычок длиной почти до середины брюшка птицы. От ног также идут ремешки. Охотник забирает оба ремешка в правую руку и таким образом может бросить «крылатый бумеранг» и любую сторону. Главное в охоте — как можно быстрее бросить ястреба на взлетевшую перепелку. К перьям хвоста хищника привязан бубенчик, чтобы по звону его обнаружить местонахождение ястреба, если он затеряется. У каждого из охотников на правой руке, на которой сидит хищник, надета кожаная перчатка.

Охотники развязали глаза ястребам, загонщики спустили собак, и охота началась. Собаки работали отвратительно, стойки не держали вовсе, метались и тыкались мордами куда попало. Спешившиеся загонщики с подоткнутыми за пояс полами халатов босиком шлепали по еще непросохшим лужам, суетились, толкались, кричали, горячились сами и горячили собак.

1) Курганча — усадьба или хутор, обнесенные высокой глинобитной стеной.

Но вот вылетел первый перепел и тяжело полетел параллельно земле. Он был жирен, и ему трудно было быстро двигаться. Ловко брошенный умелой рукой Таджибая ястреб в первый момент видимо не сообразил, куда ему нужно лететь, но тотчас же оправился и частыми сильными взмахами крыльев нагнал низко медленно летевшею перепела. Перепел, почуяв опасность, сильнее замахал крыльями, но предательский жирок губил его. Уже несколько мгновений ястреб летел над своей жертвой, не шевеля больше крыльями, двигаясь только по инерции, постепенно снижаясь, как бы наслаждаясь победой, затем на лету схватил свою добычу и, пролетев с нею еще несколько метров, сел в траву.

К первому перепелу карьером летит вся охота, все восемнадцать человек. Перескакиваем арыки, обдаем один другого целым каскадом грязных брызг и, наезжая друг на друга, задерживаем лошадей у того места, где снизился ястреб. Он сидит в траве и держит в когтях перепела, дико и зло озираясь на нас. Один из охотников соскакивает с коня и идет к хищнику. Тот борется за свою добычу и клюет руки человека. Но вот перепел отнят, и ястреб получает в награду голову пойманной птицы и лакомиться ее мозгом.

Снова идем на свои места. Снова загонщики и собаки снуют под ногами наших лошадей. Вылетела пара перепелов. Бумерангом метнулся к ним брошенный ястреб. Моментально расправив крылья, выправляется и кидается вправо, за дальней перепелкой, но по дороге изменяет свое решение и летит влево за второй. Эта нерешительность ястреба спасает перепелок. Расстояние между ними и преследователем увеличивается, они исчезают в кустах. Исчез и ястреб.

РИСУНОК. Ястреб сидит в траве и держит в когтях перепела, дико озираясь на нас.

Мы приходим в себя после оцепенения, в котором пребывали, наблюдая за погоней, и уже шагом едем за нашим хозяином разыскивать хищника. Об'езжаем кусты. Таджибай кидает кверху то перчатку, то убитого перепела, но ястреб не летит на приманку. Наконец в полукилометре от того места, откуда был пущен ястреб, мы заслышали в густых ветвях тальника побрякивание бубенчика, и пернатый охотник стремительно вылетел на подкинутую вверх перчатку. Снова он посажен на руку, и уж тут пошла такая потеха, что мы потеряли счет пойманным перепелам.

РИСУНОК. Мальчик принес кумган и полотенце и стал обходить всех присутствующих для омовения рук перед едой...

Перепела ежеминутно срывались. Ястреб вошел в азарт и бил их иногда по два сразу. Мы как бешеные носились карьером с одного поля на другое, не чувствуя ни жажды, ни жары, ни усталости.

Но вот солнце перевалило за полдень, и участники охоты начали чаще останавливаться у деревьев со спелыми персиками и иногда только издали смотрели на то, как охотники подбирали убитых перепелов. Хозяин из опасения наскучить гостям дал сигнал закончить охоту.

Медленно собираемся и шагом возвращаемся назад. Усталые лошади еле плетутся, волоча ноги и вздымая раскаленную лессовую пыль. От разрушенных дувалов, от стен курганчей так и пышет, как от жарко натопленной печи. Рои мух преследуют нас и нудно звенят над ухом. Бока лошадей тяжело вздымаются. Грязные серые потеки пота избороздили их припудренные пылью крупы. Они обмахиваются хвостом от надоедливых мух, машут головой и фыркают.

Таджибай в двух ватных халатах, надетых один на другой, подпоясанный несколькими «чарса» 1), едет как ни в чем не бывало и, видимо не чувствуя палящего зноя, разговаривает с одним из гостей-узбеков.

Резко выделяется на бирюзовом горизонте Алайский хребет, блестя снеговыми вершинами, и вид этих ледников как-то увеличивает и без того невыносимый зной. Воздух раскален и словно струится. Все дальние разрушенные постройки кажутся живыми, легкими и прозрачными как паутина. Вибрирующий воздух ка-жется поверхностью какого-то чистого спокойного озера. Это наверное и есть начало миража.

Но вот мы переходим первый арык. Вода нежно журчит и дразнит нас. Лошади упрямо тянутся губами к холодным струйкам. Узбеки дергают поводья, бьют каблуками в бока лошадей и хлещут их камчами. Второй арык — и мы в'езжаем в кишлак. Густая листва старых пирамидальных тополей и круглых карагачей, растущих двумя рядами по берегам арыков вдоль дороги, не пропускают солнечных лучей, и благодатная прохлада сразу подбадривает нас и лошадей.

Останавливаемся у придорожной чай-ханы, приютившейся под густыми ветвями ивы, у четырехугольного хауза (водоема). На ветвях дерева висит несколько клеток, сделанных из посудной тыквы, и сетки, в которых посвистывают перепелки, а в одной из клеток сидит пленный кеклик. Свист перепелов возбуждает наших ястребов, и они силятся открыть связанные веки.

Из чай-ханы выбегает мальчик с нарядным чилимом, раскуривает его на ходу и обносит всех, начиная с Таджибая. Цветные халаты, черная от непроницаемой для солнечных лучей листвы вода хауза, белые чалмы, шитые шелком и золотом тюбитейки, горы золотистых и нежно зеленоватых дынь, прохлада, ленивый говор узбеков ласкают слух и глаз, и кажется — остался бы среди них, вечно сидел бы в прохладной чай-хане к, прихлебывая из пиалы чай, слушал бы «узун-кулак»2)...

Лошади, чувствуя близкий отдых, идут бодрее, высоко подняв головы, и только иноходец Таджибая по своей привычке несет голову низко. Сидящие у дверей глинобитных домов узбеки при нашем приближении встают и, сложив руки на животе, кланяются, но поклоны эти относятся только к Таджибаю, который за что-то пользуется у своих односельчан большим уважением.

У ворот курганчи Таджибая нас поджидала живописная группа его домочадцев, которые, как только мы в'ехали во двор, окружили нас, помогли слезть с лошадей и увели их под навес, а нас под руки, точно немощных, повели на половину хозяина.

1) Чарса — платок, который носят вместо пояса. Богатые узбеки надевают их по несколько штук сразу.

2) «Узун-кулак»—дословно «длинное ухо»— базарные новости, туркестанский «беспроволочный телеграф».

Там на коврах и кошмах сидели гости Таджибая, ожидавшие его возвращения. При его входе все поднялись, и начались церемонные восточные приветствия. Когда все расселись по своим местам, постлали скатерти, принесли громадные сочные дыни, груды пушистых персиков и желтого урюка. Круговая пиала горячего кок-чая обходила сидящих. В открытую дверь проникал аппетитный запах жареного мяса.

Вошедший мальчик принес кум-га и ') и полотенце и стал обходить всех присутствующих для омовения рук перед едою. Следом за ним принесли шипящих, подрумянившихся, с потрескавшейся от жарения на вертеле кожей перепелок. Оказывается, по окончании охоты Таджибай послал домой нарочного с убитыми перепелками, для того чтобы к нашему приезду был готов из них шашлык. За перепелками последовал плов, который принесли на расписных глиняных блюдах. После плова — снова чай и фрукты.

1) Кумган —прибор для умывания, состоящий из медного кувшина и таза.

Стемнело. Мы перебрались в сад и, лежа на коврах, слушали певца и рассказчика с громадным зобом, свисавшим ему на грудь. Узбек играл на национальном инструменте (дутаре), имевшем вид мандолины, но с грифом в метр длины. Он пел и рассказывал нам о богатыре Ботыр-хане, о взятии русскими Туркестана, о кокандском владыке Худояр-хане...

А темная ферганская ночь была полна звуков. В темноте листвы пел «буль-буль» (соловей). В степи стрекотали тысячи сверчков. Временами жутко ухал филин. Небо мигало крупными теплыми звездами...