На суше и на море 1985(25)

ЕВГЕНИЙ МАРХИНИН

К ВУЛКАНАМ ЯПОНИИ

Очерк

Московский международный аэропорт Шереметьево-2 радовал стилем, красотой, просторностью, продуманностью деталей. Рейс Аэрофлота СУ-585 Берлин — Москва — Токио задерживался на несколько десятков минут. Задержка рейса, скажем, на час для нас ничто, и наша группа так называемых научных туристов от остальных пассажиров отличалась полным спокойствием. Среди пассажиров рейса было, естественно, много японцев и японок с детьми и без детей, но немало и европейцев.

Несколько раз публика вскакивала со своих мест и выстраивалась в длинную очередь у дверей, через которые должна была начаться посадка. Но тревога оказывалась ложной. Наша же группа не суетилась, поэтому, когда посадка действительно началась, мы вошли в самолет последними и нам предложили садиться на свободные места. Я сел в середине второго салона у прохода. ИЛ-62 совершает рейсы из Москвы в Токио без посадки. Полет занимает девять с половиной часов. Моими соседями оказались молодой человек и девушка из ГДР, владеющие русским языком. Молодые люди летели в Японию как японоведы, в порядке обмена специалистами.

— А вы, вы надолго в Японию? И с какой целью? — поинтересовались они.

Я летел туда (как и вся наша группа) на две недели на Международный симпозиум по вулканизму островных дуг. Казалось естественным, что такой международный симпозиум проходил в Японии, которая, если смотреть на нее как на геологическую структуру, — островная дуга, страна вулканов.

Вулканы играли очень важную роль в жизни нашей планеты.

Что же касается таких стран, как Япония и Индонезия, то современная вулканическая деятельность затрагивает многие стороны жизни этих государств в связи с тем, что там не только небольшие населенные пункты, но и крупные города часто расположены в непосредственной близости от активных вулканов. С деятельностью последних связано образование многих полезных ископаемых. Вулканы тесно взаимодействуют с горячими источниками и гейзерами. В Японии, Италии, США, Новой Зеландии, Исландии, Советском Союзе взаимодействующие с вулканами гидротермальные системы разбуриваются для строительства электростанций.

За разговорами девять с половиной часов полета пролетели почти незаметно. Нас попросили приготовиться к посадке. Самолет коснулся японской земли и через несколько минут подрулил прямо к длинному рукаву-коридору, устланному коврами, по которому пассажиры прошли в здание аэропорта Нарита. Мы прибыли в Японию в середине жаркого дня. На безоблачном небе сияло яркое солнце. Температура воздуха была около 30 градусов, но в здании аэропорта благодаря кондиционерам было даже прохладно.

Нас встретила представительница японской туристической компании, проводила к автобусу. От аэропорта до центра города приблизительно полтора часа езды. По обе стороны дороги мелькали низенькие, большей частью полутора-двухэтажные домики. Мы пересекали реки, проезжали мимо озер и зеленых лужаек, на которых кое-где молодежь играла в какую-то игру с маленьким мячом, как мне показалось, похожую на нашу лапту. День был воскресный. Кое-где с балконов больших домов свисало выставленное на просушку белье.

Вот и центр города. Здесь мало машин, мало пешеходов, мало больших домов. Много зелени. Каменная стена и ров, заполненный водой, вокруг императорского дворца. Через несколько минут мы подъехали к гостинице «Диамант».

В японских гостиницах

Все мы получили двухместные номера. Я поселился вместе с армянским геологом Рубеном Джрбашяном.

В японских гостиницах, как в «Диаманте», так и во всех других, с которыми нам позднее пришлось познакомиться, поражала удивительная продуманность интерьера. В номерах не было лишних вещей, но каждый предмет полностью вписывался в обстановку. Пожалуй, первое, что привлекло наше внимание, были кимоно. Кимоно в любой японской гостинице также обязательно, как и полотенца. Не в «Диаманте», а, кажется, в гостинице «Коваки-ен» курортного городка Хаконе в каждом номере лежала памятка для гостей, в которой объяснялось, что кимоно в отеле — это одежда вроде халата, в которой выходить из номера не совсем прилично. Однако сами японцы — мужчины и женщины, распаренные после так называемых полинезийских ванн, поджав под себя ноги, именно в таких халатиках-кимоно (кстати, они совершенно одинаковые для мужчин и женщин) сидели веселыми компаниями даже в фешенебельном пригостиничном ресторане.

Завтрак в ресторане — непременный атрибут жизни в гостинице. Ресторанов при гостинице обычно несколько. Вариантов завтрака тоже. Например, завтрак «по-японски», завтрак «по-американски». Когда вселяешься в гостиницу, администратор сразу выдает талончики на завтрак. Многие участники симпозиума завтракали «по-американски». Каждый день практически одно и то же. Вода со льдом. Апельсиновый сок (очень холодный) или какой-либо другой напиток на выбор, омлет с ветчиной или салат, кофе и сливки или чай и лимон, масло, булочки. В некоторых гостиницах на пути в рестораны располагаются своеобразные открытые магазины (без определенного входа и выхода), заполненные всякой всячиной.

Позавтракав, мы отправились на открытие симпозиума...

Открытие симпозиума

Работа симпозиума проходила в Токио в банкетном дворце «Тэйо Кайкан». От гостиницы «Диамант» до него две-три минуты пешком по нешироким зеленым улицам. Современное, если не ошибаюсь, семиэтажное здание гостеприимно автоматически раздвигает перед каждым свои большие стеклянные двери. Вы проходите внутрь, в прохладу вестибюля, и двери тотчас за вами сдвигаются. Дворец предназначен для банкетов, свадеб, всякого рода торжеств, а также для научных заседаний. В нем много просторных залов с мягкими, ковровыми полами, неодинаковыми, но однотонными, с великолепными интерьерами в разном стиле соответственно назначению. В нем есть залы с европейской, с японской, а если нужно, то и со специально заказанной сервировкой столов.

В вестибюле с утра, как обычно, — регистрация участников, выдача специальной литературы, значков, путеводителей, карт, тезисов докладов. Перед началом первого заседания здесь особенно многолюдно.

Какая смесь одежд и лиц, Племен, наречий, состояний! — сказал когда-то поэт. Впрочем, состояния никак на внешнем виде не отражаются, а «наречие» здесь одно — английское. Да и все без исключения доклады на симпозиуме были сделаны на английском языке...

Открыл симпозиум председатель оргкомитета, вулканолог-сейсмолог Дайсуке Шимозуру, которого я знаю уже несколько лет. Как-то на Сахалине мне его представил мой старый товарищ Павел Иванович Токарев — «главный прогнозист» вулканических извержений в нашей стране.

До перерыва на обед участникам семинара было предложено три доклада: гавайского вулканолога Валькера — о прогрессе в изучении взрывного вулканизма; американцев Христиансена и Нетерсона — о результатах изучения извержения вулкана Сент-Хеленс (США, штат Вашингтон) в 1980 — 1981 годах; Изуми Иокояма — профессора Хоккайдского университета — о результатах системного изучения японских вулканов, особенно вулкана Усу. Усу с Кунашира не виден, но в случае извержения его вулканический пепел запросто может выпасть на Кунашире. И еще любопытная деталь: Япония — Страна восходящего солнца. Солнечный диск — это ее государственный герб. Но когда на Хоккайдо, на полуостров Сиротоко смотришь с берегов Кунашира, видишь этот диск на западе. Япония тогда представляется страной не восходящего, а заходящего солнца. И какие великолепные закаты видел я над Японией с этого острова!..

С профессором Изуми Иокояма — крупным японским вулканологом-геофизиком, мы познакомились в Москве во время одного международного совещания. Он перевел с английского на японский мою книгу «Цепь Плутона», но в Японии она так и осталась неизданной. Обстановка в стране несколько изменилась, изменилась и конъюнктура для публикации на японском языке работы советского вулканолога. Потом мы встречались с ним и в Южно-Сахалинске.

— Жаль, что вы не побывали на Хоккайдо, — сказал мне Иокояма при встрече в Токио. Потом он подсел ко мне во время заседания в темном зале, когда один из докладчиков показывал слайды.

— Иокояма, — сказал он, чтобы я в темноте узнал его. — Это вам сувенир на память о Японии. — Он протянул маленький мягкий сверток. Я развернул его, придя в гостиницу. На шелковистой материи была изображена красавица Фудзи — священная гора Японии...

Кроме первых трех, все последующие доклады были ограничены двадцатью минутами и проходили параллельно в двух (в Токио) или в трех (в Хаконе) аудиториях. Каждый участник семинара в зависимости от программы и от обстоятельств либо слушал тот или другой интересующий его доклад, либо использовал время для частных бесед в кулуарах, либо попросту отправлялся знакомиться с Токио.

Во время перерывов в вестибюле подавались горячий чай и соки со льдом. Сидя в кресле где-либо в уголке холла и потягивая апельсиновый сок со льдом, хорошо было приглядываться к пестрой многоликой интернациональной ученой публике. Вот, например, прохаживается личность экзотического (с моей точки зрения) вида. Толстая коса свисает до середины спины. Полное круглое лицо обрамлено бородой. Шорты. Босоножки. И хотя одеты участники семинара очень неодинаково (можно увидеть здесь и строгие темные костюмы, белые рубашки и галстуки), легкие одежды все же преобладают. Докладчик в футболке с надписью, в шортах и в сандалетах на босу ногу — дело обычное. Кстати, о надписях на футболках. Они иногда оказываются любопытными и кое-что могут рассказать о самих хозяевах футболок. Так, на одном из банкетов, устроенных в честь участников семинара, на груди одного из молодых людей я прочел надпись: «Мы любим геологию» (на английском языке). В вестибюле дворца «Тэйо Кайкан» я встретился с дамой, у которой на футболке была изображена летящая птица, а надпись гласила: «Сегодня мы птицы, а завтра будем людьми».

Кое-кто, сидя в холле, перечитывает свой доклад, видно, ему скоро выступать. А мое сообщение планируется на завершающем этапе работы симпозиума в Хаконэ. Волноваться еще рано и можно побродить по улицам Токио.

Едва мы устроились в гостинице «Диамант», как мне позвонил Хитоши Локи — профессор Колледжа морских наук и технологии университета Токаи из Шимизу, который приехал в Токио и хотел встретиться со мной. Я познакомился с ним на одном из геологических совещаний на Сахалине. Он по-юношески подтянут, энергичен, подвижен, хотя ему уже около пятидесяти. Активно изучает русский язык, участвовал в работах советских научно-исследовательских экспедиционных судов. Поддерживает дружески-деловые контакты со многими учеными в Советском Союзе. Любит искусство. Прекрасно рисует. Однажды он прислал мне великолепный альбом своих рисунков — учебное пособие для студентов — море и его берега. Профессор Аоки организовал перевод с русского и публикацию на японском языке моей (совместно с Н. Е. Подклетновым) статьи об образовании углеводородов и биологически важных органических соединений в процессе извержения вулкана Толбачик.

За те два-три дня, которые Аоки мог пробыть в Токио, он предложил нам немного показать город. В эти экскурсии мы всегда ходили вчетвером: Аоки и три члена нашей делегации или Аоки, его бывшая аспирантка Икуйо Икэгая (кстати, тоже знающая русский), Рубен Джрбашян и я. Число четыре удобно еще и тем, что именно столько может поместиться в такси. ]

В центре Токио автомашины вынуждены останавливаться, пропуская пешеходов, гораздо чаще, чем, скажем, в Москве. Вообще у меня сложилось впечатление, что на улицах Токио царствует принцип: прежде всего — все для пешехода!

Пешеходам тоже следует отдать должное: они весьма дисциплинированны. Японский пешеход не пойдет на красный свет, переходя даже маленькую улочку и даже тогда, когда ни справа, ни слева никаких автомашин нет. К слову, движение в Японии левостороннее, и при переходе улицы надо сначала посмотреть направо. Токио — огромный город, едва ли не самый крупный в мире по населению, но число несчастных случаев на улицах сведено до минимума. Я думаю, благодаря внимательности водителей и дисциплинированности пешеходов. Есть в Токио светящийся транспарант, на котором ежедневно указывается число несчастных случаев, происшедших на дорогах города за прошедшие сутки. Я сам однажды его увидел. Какое же число, вы думаете, было там обозначено: 50? 100? Ничуть не бывало: 1!

Естественно, в Токио мы пользовались не только такси, но и всеми другими видами городского транспорта. Входы в метро в Токио не броские, скромные. Но под землей просторно, чисто, удобно. На схемах каждая линия метрополитена окрашена в определенный цвет. В такой же цвет окрашены вагоны, бегающие по этой линии. В вагонах свободно. Всегда можно сесть. Все хорошо, но проезд в метро в сравнении с нашим непривычно дорог, к тому же цена билета возрастает в зависимости от расстояния.

Пользовались мы в Токио и наземной железной дорогой, но больше предпочитали ходить пешком.

Еще по дороге от гостиницы «Диамант» до дворца «Тэйо Кайкан», где проходили наши заседания, я обратил внимание на какой-то очень своеобразный звон, стоящий в воздухе. Он то усиливался, то затихал, то возникал снова. Это звенели цикады. Прямо как в садах и парках юга. Вечерами цикад можно было видеть около уличных фонарей, на которые они иногда наталкивались и разбивались. Этот звон цикад в центре большого города показался мне удивительной специфической чертой Токио.

Вы можете целый день ходить по Токио в начищенной до блеска обуви, а когда вы вернетесь в гостиницу, ваша обувь будеть блестеть так же, как и перед прогулкой, — настолько в городе чисто.

С чего же начинать знакомство с Токио? И Хитоши Аоки, и Икуйо Икэгая, и позднее гид «Интуриста» рекомендовали сначала осмотреть город «с высоты птичьего полета», с высоты телевизионной башни. Токийская телевизионная башня находится в центральной части столицы. Японцы подчеркивают, что, хотя она значительно выше, чем знаменитая Эйфелева (с которой она несколько схожа), конструкция ее гораздо легче. У нее высокий запас сейсмической устойчивости — она способна выдержать 8-балльное землетрясение, то есть, если бы она была построена давно (а она сооружена в 1958 году), она устояла бы при знаменитом землетрясении 1923 года.

Основное назначение башни — передача телевизионных программ. Но несомненно и то, что токийская телебашня — один из важнейших туристских объектов столицы Японии. Поэтому в нижних ее этажах размещены рестораны, сувенирные магазины, Музей восковых фигур, аквариум. На высоте 150 метров — «главная обсерватория». Поднимаемся... В «главной обсерватории», то есть на большой смотровой площадке, опоясывающей башню на высоте птичьего полета, очень оживленно. Может быть, потому, что погода прекрасная, видимость отличная. Много японцев с детьми. Иностранцев сравнительно мало. Шаг за шагом обходим башню вокруг, озирая великий азиатский город. Впрочем, почему «азиатский»? Город замечательной общечеловеческой культуры и цивилизации. При взгляде на город сверху традиционно японскими выглядят, пожалуй, только крыши храмов и многих небольших домов. Внимание наше привлекли многочисленные зеленые парки и голубые бассейны с купающимися. Небоскребов не так уж много. Самый высокий, по словам профессора Аоки, насчитывает свыше шестидесяти этажей.

ФОТО. Памятник архитектуры

ФОТО. Статуи близ буддийского храма

Осмотрев Токио с телевизионной вышки, мы отправились знакомиться с отдельными достопримечательностями города. Профессор Аоки и Икуйо привели нас в парк Коракуэн. Говорят, это нечто вроде американского Дисней-парка. Посетители главным образом дети или дети со взрослыми. Множество разнообразных аттракционов. Аоки и Икуйо предложили нам для начала двойную мертвую петлю (двойную петлю Нестерова). Икуйо посмотрела на меня ожидающе: не откажусь ли, не повредит ли мне такое испытание? Все-таки уже не мальчик. Мог ли я после этого постыдно отказаться? Кресла были расположены по двое. Рубен сел с Хитоши, я — с Икуйо. Машина пришла в движение, и через мгновение мы вниз головой мчались с сумасшедшей скоростью к максимальной высоте. Я сжал зубы. Мальчишки и девчонки в других креслах, наоборот, подняли страшный визг, в котором, однако, было больше восторга, чем страха... Р-раз... Мы внизу в нормальном положении, но это только мгновение — и вот опять вниз головой мы мчимся к максимуму второй петли. Снова восторженный визг ребятишек. Нас освобождают от креплений, мы выбираемся из кресел на платформу, от необычной встряски я чувствую дрожь в суставах, но, конечно, не подаю вида. После мертвых петель аттракцион «альпийские горы» (или что-то в этом роде) показался нам пустячком. Сидя опять попарно в колясках, мы носились по рельсам в гору и с горы, выделывая резкие, крутые повороты.

В районе студенческих увеселений (так назвал Шинджику профессор Аоки) мы побывали в ранние вечерние часы. Узкие улочки, небольшие дома, сплошь ресторанчики, магазинчики, заведения для всевозможных игр, и все это освещено необычайно ярким светом реклам.

ФОТО. Жаровня со священными благовониями у входа в буддийский храм

Гора Фудзи — самая высокая гора Японии — поднимается над уровнем моря на 3776 метров. Это правильный вулканический конус, имеющий в основании около 50 километров. Вершину горы венчает круглый кратер, поперечник которого достигает 500, а глубина 250 метров. Фудзи в историческое время извергалась не менее тридцати раз.

Первое из этих извержений произошло в 781 году, последнее в 1707 — 1708 годах. Крупными были извержения Фудзи в 800, 864 и в 1707 — 1708 годах. Со времени извержения 1707 — 1708 годов Фудзи дремлет. Но в восточной части вершинного кратера пробиваются фумаролы, а на глубине нескольких километров под вулканом иногда регистрируются толчки небольшой амплитуды.

Перенос заседаний из Токио в Хаконэ одной из целей имел познакомить участников международного симпозиума со священной горой Японии. Переезд из Токио в Хаконэ был, собственно, геологической экскурсией по окрестностям и склонам Фудзи. Поэтому, хотя расстояние от Токио до Хаконэ каких-нибудь 60 километров, наш переезд занял весь день.

В восемь утра вся многоликая интернациональная публика оживленно толпилась у входа в гостиницу и рассаживалась в комфортабельные автобусы. Каждый получил путеводитель, карту маршрута с указанием остановок автобуса и точное описание дня экскурсии от момента выезда из отеля «Диамант» в Токио до прибытия в отель «Коваки-ен» в Хаконэ.

ФОТО. Г. Тазиев, Е. Мархинин и Д. Миллер на склоне Фудзи

По программе экскурсии между Токио и Хаконэ автобусы довольно высоко поднимаются на склоны Фудзи и делают одиннадцать остановок. Цель их — дать возможность вулканологам и геологам посмотреть обнажения, взять образцы лавовых потоков, шлаков и пеплов разного возраста и разного состава, пофотографировать. В одном из обнажений между черными базальтовыми шлаками Фудзи белеет слой риолитового пепла толщиной десять сантиметров. Он образовался двадцать две тысячи лет назад во время извержения кальдеры Аира, расположенной в южной части острова Кюсю, на расстоянии почти тысячи километров от Фудзи.

Обедаем «по-полевому», но, так сказать, в японском стиле. На самой высокой точке, на какую только поднялись автобусы по склону Фудзи, участникам экскурсии раздают по симпатичной бумажной коробке с бутербродами, салатами, мясом и банкой апельсинового сока. В каждой коробке также пластмассовая тарелочка, вилка и ложка. На месте бивака — длинные столы под навесами. Погода здесь, на склоне Фудзи, прохладная и пасмурная, временами накрапывает дождь..

Программой предусмотрен пеший подъем на сто метров к подножию одного из побочных кратеров. Непривычно подниматься на вулкан по ступенькам. Ступеньки широкие, с метр, а то и больше, сделаны из плоских глыб базальта. Вокруг них — шлак.

Путь идет через великолепный смешанный лес, и воздух напоен одурманивающими запахами лесной сырости и хвои. Совсем как на родном Кунашире.

А кто же это такой знакомый шагает впереди? Конечно же это он, Гарун Тазиев. Догоняю его.

Гаруну Тазиеву уже за шестьдесят, но он в хорошей спортивной форме и полон сил. Разговариваем о научных проблемах. Потом спрашиваю его:

— В экскурсиях на Кюсю будете?

— Нет, не буду. Некогда. Работы много. — И добавляет: — Дело в том, что я там уже не раз бывал.

Фотографируемся на память на склоне Фудзи. Вслед за нами по каменным ступеням поднимается большая группа задорных, с веселыми, живыми, любопытными глазенками японских младших школьников и школьниц. Все они в одинаковой полуспортивного вида форме. Во главе их не то молодая монашка (судя по одежде), не то учительница.

Я с удовольствием смотрел на этих пытливых японских ребятишек. Славные дети Страны вулканов! Пусть вас ждут безоблачное небо, мирный труд и дружба с соседями по планете!..

Тропа описывала полукруг и возвращалась на шоссе ниже того места, откуда мы начали пеший подъем. Там уже ждали автобусы.

Спустившись с юго-западного склона Фудзи, автобусы миновали небольшой уютный городок Готемба и начали подниматься на северо-западный склон вулкана Хаконэ. Хаконэ — это большая кальдера*. Длина ее в поперечнике около одиннадцати километров, ширина — десять. В кальдере много фумарол и горячих источников. Юго-западная ее часть занята озером.

Своеобразие ландшафта, исторические памятники, целебные источники — все это привело к тому, что в 1933 году кальдера Хаконэ получила статус Национального парка Японии. Сейчас здесь курортный район — в полутора часах езды от столицы, в котором в экзотические природные условия удивительно умело, тонко вписываются достижения современной цивилизации — фешенебельные отели, рестораны, отличные бассейны.

Через туннель автобусы выезжают на внутренний склон кальдеры. Отсюда великолепный вид на внутрикальдерное озеро, куполы и конусы, но... нам не везет с погодой — кальдера закрыта космами тумана. Последняя остановка автобусов около одного из наиболее активных сольфатарных полей на северном склоне конуса Камияма. Здесь теплый и влажный воздух. Струи пара на склоне. Вулканические запахи. До чего же знакомы эти запахи! Как на Кунашире в кальдере Головнина. Два дня, которые мы провели в отеле «Коваки-ен», выдались дождливыми и пасмурными. Но, как говорится, нет худа без добра: легче было сидеть на заседаниях, слушать чужие доклады, а мне, кроме того, готовить свой собственный.

* Кальдера — котлообразная впадина с крутыми склонами и ровным дном, образовавшаяся вследствие провала вершины вулкана (Прим. ред.).

Поднявшись на кафедру и начав говорить, я постепенно обретал все большую уверенность: чувствовалось, что меня понимают и слушают.

Бедные скалы базальта,
Вам надо огню подчиняться,
Хоть никто не видал,
Как породил вас огонь.

«Эти строчки принадлежат перу автора «Фауста», великого немецкого поэта Иоганна Вольфганга Гёте, — напомнил я. — Они взяты из эпиграммы, адресованной ученым, которые защищали вулканическое происхождение базальта. К числу таких ученых относился и разносторонний исследователь, автор знаменитых приключений барона Мюнхгаузена Рудольф Эрих Распе. Гёте был не только великим поэтом, но и минералогом и геологом, другом главы нептунистической школы Абраама Готлоба Вернера.

Вернер полагал, что извержения вулканов на поверхности Земли происходят из-за того, что в слоях земной коры горят пласты угля. Таковы были представления о роли вулканизма в жизни Земли 200 лет тому назад.

Впрочем, еще совсем недавно значение вулканизма в жизни Земли сильно недооценивалось.

В 70-х годах, к примеру, вышла книга английского геолога Руттена, посвященная проблеме возникновения жизни, в которой он утверждал, что «такие редкие и случайные события, как извержения вулканов, не могли способствовать появлению жизни».

В действительности же роль вулканизма в возникновении жизни огромна. Во-первых, вулканизм создал среду, в которой могла возникнуть и развиваться жизнь (атмосферу, гидросферу, земную кору). Во-вторых, во время вулканических извержений образовывались сложные органические соединения, дальнейшая эволюция которых привела с течением времени к возникновению первых живых организмов...»

И вот работа симпозиума завершена. Впереди экскурсия к вулканам южного острова — Кюсю. Туда мы вылетаем завтра. А сейчас? Сейчас нас ждут автобусы, на которых мы вернемся в Токио.

Точно по расписанию аэробус «Тристар» взмыл в небо Японии, взяв курс на город Кагошиму. Аэробус огромен, просторен, может принять на борт триста пятьдесят пассажиров. Через полтора часа лёта мы приземляемся на острове Кюсю.

ФОТО. Склон вулкана Киришима. Фумаролы около автомагистрали

Здесь нам предстоит познакомиться со сложным вулканом Киришима. Дорога, петляя, постепенно поднимается вверх. Национальный состав пассажиров нашего автобуса довольно пестр: японцев — шестеро, из них пять гидов, в том числе наш знакомый профессор Акира Куботэра. Советских вулканологов — одиннадцать (двое отправились на другую экскурсию). Американцев — шестеро (в том числе пожилая супружеская пара). Испанцев — семеро. По одному представителю из Англии, Индонезии, Италии, Мексики, Папуа — Новой Гвинеи и Франции.

Киришима — это ряд вулканических построек, стоящих плечом к плечу: вершины, таинственно плавающие в тумане; голубыми глазами глядящие в высокое небо кратерные озера; белые дымы фумарол; многочисленные горячие источники; зеленые леса, высокие травы и яркие цветы.

На следующий день утром автобусом отправляемся на вулкан Сакурадзиму. Через застывшие лавовые потоки проложены отличные шоссейные дороги. Знакомимся с последствиями и продуктами извержений 1914 и 1946 годов. Вот примечательное для туристов место: священные синтоистские ворота, почти доверху засыпанные шлаком извержения 1914 года.

После 1946 года извержения происходили только из вершинного кратера. За последнее десятилетие (исключая 1979 год) ежегодно регистрировалось более 200 взрывов. Очередной взрыв произошел и в тот момент, когда мы находились у подножия вулкана...

ФОТО. Вулкан Киришима. Памятник на лавовом потоке
ФОТО. Участники симпозиума около противоселевой дамбы у подножия вулкана Сакурадзима

При всем при том вулкан Сакурадзима — цветущая, плодородная, обитаемая земля (около 10 000 жителей). Японцы говорят, что здесь растет самая крупная в мире редиска и самые маленькие апельсины. Для того, чтобы защитить от вулкана дома, сады, огороды, поля, термальные источники, дороги, на склонах Саку-радзимы строят мощные каменные дамбы. Их задача — задержать или хотя бы направить в нужное русло лахары — грязевые потоки, представляющие наибольшую опасность.

Из префектуры Кагошима мы переезжаем в префектуру Кумамото. И если у первой символом служит вулкан Сакурадзима, то в префектуре Кумамото — это вулкан Асо.

Мелькают аккуратные ухоженные зеленые поля, на которых нет-нет да и увидишь одну-две занятые работой фигуры в широких шляпах; домики с крутыми, нависающими «полями», разноцветными черепичными крышами, кое-где украшенные на коньках драконами; залесенные горы; веселые речки...

ФОТО. В Исо-парке

Активный вулкан Асо, как об этом говорят сами японцы, — главный «аттракцион» в префектуре Кумамото. Ежегодно его посещает 5 миллионов человек. Дымящийся вулкан, разнообразный вулканический рельеф, кальдерное озеро, многочисленные горячие источники, плодородные долины, цветущие сады, зеленые пастбища — таковы характерные черты пейзажей Национального парка Асо. Активный в настоящее время кратер носит название Накадаке (высота 1323 м). К подножию Накадаке мы подъехали на автобусе, а на прикратерную площадку поднялись на фуникулере. Меня перед этим несколько удивила малолюдность японских магазинов, ресторанов, парков. А здесь, на активном кратере Накадаке, я удивился многолюдности. Шла бойкая торговля сувенирами: кусками лавы, образцами серы, великолепными фотографиями. То тут то там были видны бомбоубежища, очевидно, на случай неожиданных взрывов. Предосторожность вполне оправданная: Накадаке часто извергается. Но на памяти людей он ни разу не изливал лавы. Все его извержения взрывные и относятся к стромболианскому типу. Даже в недавнее время взрывы Накадаке приводили к человеческим жертвам.

Заглядываю в «пасть» действующего кратера. Его диаметр около 600, глубина — 130 метров. Сейчас он спокоен, и только мощные клубы белых паров поднимаются с его дна и почти отвесных стенок. Ко мне подходят американский сейсмолог Хоуэлс и его супруга. Им хочется сфотографироваться у кромки активного кратера вместе с соседом по автобусу, советским вулканологом.

Вулканологическая лаборатория на Асо (в 7,3 км к западу от активного кратера) построена давно — в 1928 году. Штат лаборатории — 14 человек, и административно она относится к университету Киото. Здание лаборатории с его чуть ли не семиэтажной серой башней кажется слишком большим для такого штата. Хозяева гостеприимны, угощают нас зеленым чаем и апельсиновым соком, стремясь как можно точнее ответить на наши вопросы.

Несколько станций лаборатории расположены вокруг активного кратера, оттуда информация поступает телеметрически. Ведется целый комплекс геофизических, сейсмологических, геотермических, геодезических, геомагнитных исследований.

...Мы тепло прощаемся с директором лаборатории Асо профессором Акирой Куботэрой и с другими японскими коллегами. Скоро из аэропорта Кумамото состоится наш вылет в Токио. Ночуем мы опять в отеле «Диамант». Вот и последний день в Японии. Завтра мы возвращаемся в Москву.

Да, завтра мы летим в Москву. Многие наши зарубежные коллеги не сразу возвращаются на родину, а, так сказать, мимоходом собираются посетить другие страны. Мы же летим в Москву, чтобы потом возвратиться на Камчатку. На свои родные вулканы.

До свидания, Япония!..