Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

РЕКА РУВУМА

К
этому времени, когда все было погружено на борт «Леди Ньяса», вода в Замбези и Шире стояла уже так низко, что совершенно бесполезно было пытаться подняться на пароходе к водопадам до декабрьских дождей. Кроме того, нам нужны были вьючные волы и продовольствие, а этого нельзя было получить ближе острова Иоанна. Португальцы, не запрещая официально торговлю на Замбези, создавали всяческие затруднения этому и хотели только маленькой пошлины; они намеревались учредить речную полицию и снова укрепить коронные владения которыми давно уже овладели зулусы. А тем временем по вине работорговли Замбези сделалась совершенно бесполезной.

Так как Рувума, о которой говорили, что она выходит из озера Ньяса, находилась вне их притязаний и была свободной рекой, мы решили исследовать ее в своих шлюпках сразу же после возвращения с острова Иоанна. 6 августа мы ушли туда на парусах, пробыв некоторое время в Конгоне, где чинили машины, гребные колеса и руль. На корабле, стоящем у этого острова, в заливе Помоне был устроен для нужд крейсеров склад корабельного провианта. Он находился в ведении Сенлея, консула, постоянно оказывавшего нам самое дружественное, внимание и поддержку. Теперь он обязал нас тем, что уступил нам 6 быков, которых он выдрессировал для себя, для использования в производстве сахара. Хотя ему очень мешало то, что он в своем деле был вынужден пользоваться невольничьим трудом, однако, благодаря неутомимой энергии, он преодолевал препятствия, которые остановили бы большинство людей. Он сделал все возможное при данных обстоятельствах чтобы аккуратной платой за труд внушить стремление к свободе. Он создал большую фабрику и стал возделывать сахар - ный тростник на 300 акрах плодородной почвы. Мы надеемся, что он составит себе состояние; он этого вполне заслуживает. Если бы Сенлей сделал ту же попытку на материке, где за выплачиваемое им жалование жители стекались бы к нему рекой, он открыл бы наверно новую эру на восточном берегу Африки. На маленьком острове, где рабовладельцы имеют полную власть над невольниками и где совсем нет свободной земли и почвы, какая всюду попадается в Африке, эту попытку не стоит повторять. Если бы Сенлей начал это еще раз, он должен был бы сделать это не в Занзибаре, не на острове Иоанна, а на африканской почве, где невольник, если с ним плохо обращаются, все же легко может освободить себя побегом. На каком - нибудь острове, во владении туземного правительства, фабрика, принадлежавшая обществу арабов и англичан, могла иметь только то значение, что последние избежали бы ненависти, возбуждаемой поркой невольников.

Когда мы покинули на некоторое время остров Иоанна, судно ее величества «Орест» в сентябре повело нас оттуда на буксире к устью Рувумы. Командир «Ореста» капитан Гарднер и несколько его офицеров сопровождали нас в течение двух дней вверх по реке в принадлежавших судну шлюпке и катере. Уровень воды был необычайно низким, и плавание по утрам в течение нескольких часов было довольно скучным; но когда начинал дуть ветер, нам становилось веселее. Наши четыре шлюпки летели под полными парусами; люди на вахте в шлюпке и катере с судна выкрикивали: «Бакборт, сэр!» «Штирборт, сэр!» «Так держите, сэр!», а черные на носах других шлюпок кричали: «Пагомбе, пагомбе!», «Енда кэте!», «Беране, беране!», что в переводе означало почти то же самое. Вскоре лодка, шедшая впереди, садилась на мель, развевающийся парус спускался; экипаж выскакивал, чтобы столкнуть ее, а другие лодки, избежав задержки, мчались вперед, каждая в свою оче редь натыкаясь на мель, которую по ошибке принимала за фарватер, часто имевший только весьма незначительную глубину.

Стадо дремлющих бегемотов было внезапно вспугнуто 20 ружейными выстрелами и с изумл - ением смотрело на странные предметы, ворвавшиеся в их мирные владения, пока еще несколько пуль не вынуждали их искать спасения на дне глубокого пруда, около которого они безмятежно отдыхали. Когда мы возвращались, один из бегемотов задумал отомстить. Он преследовал шлюпку, спустился под нее и дважды пытался проломить дно, но, к счастью, оно было слишком плоско, чтобы ему было удобно вцепиться в него своими челюстями, поэтому он повредил своими клыками только одну из планок, хотя и поднимал всю шлюпку с десятью людьми и тонной черного дерева.

Одну из двух ночей, которые капитан Гарднер пробыл с нами, мы провели против маленького озера Чидиа, соединенного во время. высокого уровня воды с рекой и почти окруженного холмами (некоторые высотой в 500 - 600 футов), покрытыми деревьями. Несколько небольших групп хижин с огородами, в которых уже был снят урожай, стояли на склонах холмов. Жители, повидимому, не очень были обеспокоены присутствием большого общества, остановившегося на отмелях ниже их жилищ.

В окрестностях много черного дерева. Красивая маленькая антилопа (Cephalophus coeruleus), величиною с зайца, повидимому, водится здесь в изобилии, так как нам предлагали много ее шкурок. Здесь ткут по изящным образцам цыновки разных цветов из листьев - финиковой пальмы; различные краски добываются из древесной коры.

Рогатый скот не может жить по берегам Рувумы из - за цеце, встречающейся почти от устья вверх до того места, куда мы могли дойти в своих шлюпках.

Пока мы поднимались вверх, плыть не становилось лучше; часто попадались снесенные высокой водой древесные стволы, остававшиеся в русле при внезапном спаде воды. Во многих местах, где река делится на два и на три фарватера, ни в одном из них не было достаточно воды для лодки с осадкой в 3 фута. Поэтому нам пришлось перетаскивать свои лодки по мелководью; но мы видели реку при ее самом низком уровне воды, - и могут пройти годы, прежде чем она снова так высохнет.

Долина Рувумы, окаймленная со всех сторон цепью возвышенностей, имеет в ширину от 2 - х до 4 - х миль и идет в довольно прямом направлении от запада - юго - запада; но фарватер реки извилист, а теперь при таком низком уровне воды образует такие дикие зигзаги, что лодка часто должна сделать три мили, когда по прямой линии всего только одна. При полноводье плыть должно быть гораздо легче.

В течение первой недели мы видели мало туземцев. Их селения скрыты в густых джунглях на склонах холмов; население надеется таким образом защитить себя от охотников за невольниками. В этой части тихой и мелкой реки мы не наблюдали ничего интересного. Хотя были убеждены, что, за исключением восьми месяцев в году, она непригодна для навигации, однако мы все же шли дальше, решив проверить правильность сведений, полученных нами от разных морских офицеров, относительно характера реки дальше внутри страны. Мы хотели также выяснить, нельзя ли использовать хотя бы ее верхнюю часть, если она соединяется с озером Ньяса.

Наше исследование показало нам, что тем, кто посещает новые страны, нужно быть очень осторожными. Люди, путешествовавшие по реке и достаточно опытные, чтобы составить правильное суждение, говорили, что Рувума, не имеющая бара в своем устье, по объему воды и по красоте прилегающей к ней местности стоит бесконечно выше Замбези. Вероятно, мы были на ней в другое время года, и для того, чтобы добиться истины, надо сопоставить их и наши данные. В течение 3/4 года Рувума может быть использована как торговый путь; но случайные посетители, вроде нас, вряд ли могут дать правильное заключение. Интересно отметить, что там отсутствовали птицы и животные. Иногда нам попадалась пара величавых марабу, бродящих по отмелям, а также шпорнокрылых гусей и других водяных птиц, но бегемотов и крокодилов почти не было видно.

Б конце первой недели один старик пришел к нам в лагерь и сказал, что хочет прислать подарок из своего селения, расположенного в горах. Он появился на следующее утро со своими людьми и принес нам муки, маниоковых и ямсовых корней. Их наречие значительно отличается от наречия, на котором говорят на Замбези, но оно принадлежит к той же семье языков. Население называется маконде. Они находятся в дружественных отношениях с племенами мабига и макоа, живущими к югу от Рувумы.

Совершая прогулку вверх по склонам северного берега, мы увидели много разнообразных деревьев, которых нигде раньше не встречали. Те деревья, которые обычно попадаются далеко внутри страны, здесь, повидимому, растут ближе к берегу. Африканского черного дерева, мпингу, много уже в 8 милях от моря. Оно достигает больших размеров и имеет больше внутренней черной сердцевины, чем обычно. Там также попадается хороший строительный лес под названием мозоко. Недалеко от берега мы видели полуарабов, распиливавших большие бревна его на доски. Прежде чем мы достигли вершины холма, мы оказались в бамбуковом лесу. На плоскогорьях, лежащих выше него, были расчищены и обработаны большие участки. Один из жителей пригласил нас выпить кружку пива. Когда мы исполнили его просьбу, нас перестали бояться.

Наши люди из Мазаро едва понимали речь местных жителей. Некоторые из них бродили по реке и ловили странных рыб в норах, устроенных на глинистом берегу. Брюшной плавник этой рыбы необычайно велик и имеет круглую форму, напоминающую детскую игрушку, называемую «брызгалкой». Нам сказали, что эта рыба водится также и в Замбези и называется чирире. Хотя все ее плавники большого размера, однако, говорят, что она редко решается уходить в реку, остается около своей норы, где ее легко поймать рукой.

Люди с Замбези точно узнавали характерные признаки глубины или мелководья и очень искусно находили фарватер Мокадамо, капитан, стоит на носу с длинным шестом в руках, указывает рулевому, молимо, куда править и, если нужно, помогает шестом. Гребцы предпочитали стоять и гнать лодку вперед шестами, чем грести нашими длинными веслами, так как таким образом они могут двигаться быстрее. Они привыкли к коротким веслам.

Наш мокадамо страдал куриной слепотой и ночью ничего не видел. Его товарищи тогда водили его и кормили. Они считали, что он так хорошо мог видеть фарватер потому, что всю ночь глаза его отдыхали. В трудных местах, однако, мокадамо иногда ошибался и сажал нас на мель, а остальные, очевидно, из духа противоречия к его власти и подзуживаемые Хоаньо, которому хотелось занять эту должность, зло подшучивали над ним: «Заснул он, что ли? Зачем он дал лодке зайти туда? Не мог он видеть, что фарватер находится в другом месте?». Рассердившись, мокадамо с досадой бросал шест и говорил Хоаньо, чтобы тот сам был мокадамо. Должность бывала с радостью принимаема, но через несколько минут Хоаньо ставил нас в еще худшее положение, чем когда - либо его предшественник, и, осыпаемый градом насмешек своих товарищей, был устраняем от своей должности.

Шестнадцатого сентября мы прибыли на обитаемый остров Кичокомане. Обычный способ знакомства с населением это - кричать веселым тоном «малонда!» - не хотите ли вы продать чего - нибудь? Если нам удается взять с собой из последнего селения, которое мы посетили, туземца, то последний бывает нам полезен тем, что объясняет жителям следующего селения, что мы пришли с мирными намерениями.

Здешние жители сначала очень нас стеснялись и не - могли решиться продать нам чего - нибудь съестного, пока одна женщина, смелее прочих, не продала нам курицу. Этим открылся рынок, и начали приходить толпы с курами и мукой в количестве, сильно превышавшем наши потребности.

Женщины здесь такие же безобразные, как и на озере Ньяса, потому что не может же быть красивой женщина, носящая пелеле, больших размеров кольцо, в верхней губе. Однажды мы были изумлены, увидев молодых людей с пелеле; нам сказали что в племени мабича на южном берегу мужчины носят его так же, как и женщины.

Выше Кичокомане, по левому берегу, тянется чрезвычайно плодородная равнина шириною почти в 2 мили с значительным числом покинутых селений. Люди жили во временных хижинах, на низменных голых песчаных берегах, - и так было повсюду, куда бы мы ни заходили. Жители оставляют в селениях большую часть своей собственности и припасов, так как не боятся, что эти припасы украдут, а опасаются только, чтобы их самих не украли. Большая невольничья дорога от Ньясы к Килве проходит с северо - востока на юго - запад, как раз мимо них, и в это время года, когда кругом бродят похитители людей, опасно оставаться в селениях. Проходя одно из временных селений мы видели две человеческие головы, лежащие на земле. Мы переночевали в двух милях выше этого селения.

На следующее утро, перед восходом солнца, к нашему лагерю пришла большая группа туземцев, вооруженных луками, стрелами и мушкетами; двое или трое из них несли по курице, от покупки которых мы отказались, так как накануне купили достаточно. Они следовали за нами все утро, а после завтрака переправились на левый берег реки и присоединились к тянувшейся по той стороне главной части своего отряда. Они, очевидно, собирались напасть на нас в каком - то определенном месте, когда мы должны были проходить близ высокого берега; но план их расстроил сильный ветер, угнавший наши лодки, прежде чем большая часть их успела добраться до того места. Тогда они исчезли, быстро пересекли изгиб и оказались впереди нас на высоком лесистом берегу, около которого мы должны были плыть. В переднюю лодку была пущена стрела. Видя такую вооруженную силу у изгиба, мы, насколько нам позволяло мелководье, оттолкнулись от берега и пытались вступить с ними в переговоры, объясняя, что мы пришли не воевать, а Осмотреть реку.

«А почему вы выстрелили из ружья некоторое время тому назад?» - спросили они.

- «Мы застрелили большую гадюку, чтобы не дать ей убивать людей, вот она лежит мертвая на песке».

С большим мужеством наш мокадамо подошел на 30 ярдов к берегу и стал серьезно их уверять, что мы мирные люди и пришли не воевать, а осмотреть реку. Мы - друзья, и наши соотечественники покупают хлопок и слоновую кость и хотят притти и наладить с вами торговлю. Единственное, чего мы хотели, - это спокойно подняться вверх по реке, осмотреть ее и снова вернуться к морю.

Пока он вел переговоры со стоящими на берегу, один старый плут, бывший, как видно, их предводителем, пробрался с дюжиной других по берегу вверх, перешел вброд на остров, около которого стояли лодки, и зашел нам в тыл. В диком восторге они бросились в воду и танцовали у нас за спиной, прицеливаясь из натянутых луков и дико жестикулируя. Их главарь убедил зайти за деревья свой отряд и оттуда стрелять в нас. У отряда, стоявшего перед нами на берегу, было много мушкетов, а те, у которых были луки, держали их наготове с положенными на тетивы стрелами. За ними находилась чаща густого кустарника и деревьев, куда они могли моментально ринуться, выстрелив из мушкетов и луков, и там совершенно скрыться от наших глаз: это обстоятельство обычно придает величайшую самоуверенность людям, употребляющим лук и стрелы. Несмотря на эти демонстрации, мы совсем не были расположены схватиться с ними. Целых полчаса мы объясняли им что вооружены лучше их и что боеприпасов, предполагаемый недостаток которых часто делает их храбрыми, у нас полно; но мы не хотим проливать кровь детей того же «великого отца», которому принадлежали и мы, и если будем вынуждены сражаться, то вся вина падает на них.

Этот способ увещевания имел на этот раз такой успех, что после долгих уговоров главарь и остальные сложили оружие и с берега пошли вброд к лодкам, чтобы обсудить дело. «Река принадлежит нам, мы не позволяем белым пользоваться ею. Если вы хотите, чтобы мы пропустили вас, вы должны внести пошлину». Было унизительно итти на это, но отказ повлек бы войну; мы решили лучше подвергнуться унижению и купили их дружбу, дав 30 ярдов ткани. Они поклялись быть нашими вечными друзьями и сказали, что когда мы будем ехать обратно, они приготовят нам еду. Затем мы подняли парус и пошли дальше, радуясь, что дело закончилось так дружелюбно. Те, которые стояли на берегу, пошли дальше к находящемуся выше изгибу, чтобы, как мы думали, посмотреть на лодку; но в ту минуту, когда мы поровнялись с ними, они, не говоря ни слова в предостережение, дали по нам залп из мушкетов и осыпали отравленными стрелами. К счастью, мы находились так близко, что все стрелы пролетали над нами, но четыре мушкетные пули прострелили парус, как раз над нашими головами. Тотчас после выстрелов все нападающие бросились в кусты и высокую траву, за исключением двух, один из которых собирался выстрелить из мушкета, а другой - из лука, но их остановил огонь с нашей второй лодки. Ни один из них не показался вновь, пока мы не удалились на расстояние в тысячу ярдов. Чтобы дать им представление о дальнобойности наших ружей, мы сделали несколько выстрелов в воздух над их головами, и они все убежали в лес. Те, которые находились на песчаном берегу, тоже убежали с необычайной быстротой. Но так как они не стреляли в нас, то мы не преследовали их, и они спокойно скрылись со своими тканями. Возможно, они собирались убить кое - кого из нас и в суматохе ограбить лодки.

Только в тех местах, где происходит торговля рабами, туземцы Африки проявляют кровожадность. Эти люди пользуются плохой славой даже в их собственном племени. Какой - то араб - работорговец, которого мы встретили выше по течению, думая, что мы спускаемся вниз по реке, посоветовал нам не останавливаться в этих селениях, а оставаться в лодках, так как жители очень коварны и нападают без какого - либо предупреждения и без всякого повода. Случай, происшедший с нами, полностью подтвердил его слова. В том месте, где они жили, на реке не было никакой торговли, но выше по реке шла оживленная торговля в каноэ рисом и солью.

Живущие дальше в глубине страны выращивают рис и посылают его вниз по реке для обмена на соль, которая добывается в нескольких местах на берегах. Нападавшие на нас вряд ли ожидали сопротивления. Они сказали соседнему вождю, что «если бы они знали, что мы англичане, они не напали бы на нас, так как им известно, что англичане умеют больно кусаться».

Когда мы двигались вниз по реке, они не делали попыток нападать на нас, хотя наш путь вдоль их деревни продолжался в течение часа. Наше возвращение в невредимости придало храбрости нашим гребцам: один из них, по имени Чику, признавшись, что он ужасно испугался, сказал: «Мой страх был не таким, от которого люди прыгают за борт или убегают, а таким, от которого душа уходит в пятки, делает человека бессильным и способным сражаться не более, чем женщина».

В районе Чонга Мичи, находящемся на расстоянии восьми - десяти - девяноста миль вверх по реке, мы встретили славных людей, хотя и из того же самого, нападавшего на нас, племени, которые хорошо относились к чужеземцам.

Группа из племени макоа пришла с юга и обосновалась здесь. Их узнают по шраму на лбу в форме полумесяца, с опущенными вниз рогами. Этому племени принадлежит вся местность к западу от Мозамбика. Они не разрешают ни одному португальцу входить на свою территорию ближе, чем на два часа хода от форта. Холм, находящийся в 10 - 12 милях, под названием Пау, при современном поколении этого племени был посещен лишь одним португальцем и одним английским офицером. Посещение состоялось лишь благодаря личной дружбе вождя с этим португальцем.

Наши союзники занимают форт Мозамбик уже триста лет, но в этом, как и во всех остальных случаях, им приходится ограничиваться наблюдением с лафета.

Вождь племени макоа Матингула, гостеприимный и общительный человек, рассказал нам все, что он знал о реке и о местности, находящейся за рекой. Ему пришлось один раз побывать с рабами в Ибо и один раз в Мозамбике. Наши люди легко понимали его речь. Он предложил обменять ненужный ему мушкет, который он купил выше по реке, на небольшое количество ткани. От него мы получили съестные припасы, за что дали ему плед. Матингула посмотрел на него, - ему никогда не приходилось раньше видеть такой ткани, - плед ему не понравился, он предпочел получить бумажную ткань.

- «Но плед тебя ночью согреет».

- «О, я не хочу согреваться ночью».

Мы дали ему кусок бумажной ткани, стоимость которой не превышала одной трети стоимости пледа, но он ее оценил выше. Его люди отказались менять птицу на наши прекрасные ситцы и одноцветные ткани. Возможно, им больше нравились цветистые набивные ткани, виденные ими раньше. Они предпочитали очень дешевую простую синюю материю, к которой привыкли.

На всем протяжении реки собирают много прекрасного меда. Ульи помещаются на высоких деревьях по обоим берегам. В обмен на совсем маленькое количество ткани нам предложили большие горшки очень хорошего и чистого меда. Воск они не продают; ввиду отсутствия спроса на рынке, он, вероятно, выбрасывается, как ненужный.

В Мичи мы расстались с плоскогорьем, которое до этого места замыкало вид по обеим сторонам реки цепями холмов с плоскими вершинами высотой от 600 до 800 футов. К этому плато примыкает плодородная долина с отдельными гранитными горами. Кажется, что та часть плато, которая находится на правом берегу, поворачивает к югу, сохраняя вид горной цепи.

Высота, находящаяся на противоположном берегу, тянется на несколько миль к западу, а затем ответвляется в северном направлении. На песчаных берегах мы нашли несколько маленьких кусочков угля, что показывает, что это полезное ископаемое есть на Рувуме или на одном из ее притоков и привезено туземцами, знающими, что уголь горит. На озере Чидиа мы заметили те же самые песчаниковые породы с окаменелым деревом в нем, который видели и на Замбези, что точно указывает на наличие угля. В свое время мы упомянули об этом капитану Гарднеру; и то, что мы теперь нашли уголь, явилось подтверждением рассказанного ему нами. Месторождение угля возможно тянется от Замбези до Рувумы, если не дальше 28. Некоторые из скал имеют следы постоянного уровня воды на три фута выше, чем нынешний.

Несколькими милями западнее области племени макоа, вождем которого был Матингула, мы снова очутились среди людей из племени макондэ; но эти туземцы пользовались хорошей репутацией. Война и рабство заставили их искать убежища на песчаных берегах. Один старик, имевший почтенный вид, окликнул нас, когда мы проходили, и спросил, не собираемся ли мы пройти мимо, не поговорив. Мы вышли на берег. Он положил на землю свое ружье и подошел к нам в сопровождении своего брата, который поздоровался со всеми, находившимися в лодке, за руки, как он видел, делают в Килве.

- «Значит, ты видел уже белых людей?» - спросили мы.

- «Да, - ответил вежливый африканец, - но никогда не видел таких, как вы».

Эти люди были очень черными и на них не было почти никакой одежды. Молодая женщина, одетая по последней ма - кондийской моде, ловко, по - мужски, отталкиваясь шестом, привезла полное каноэ девушек для того, чтобы посмотреть на нас. На ней был декоративный головной убор из красных бусинок, прикрепленный к волосам с одной стороны, ожерелье из красивых разноцветных бус, два блестящих резных медных браслета на левой руке и крохотный лоскуток материи, хотя он и был самым дешевым из всего ее туалета.

Продолжая свой путь на запад, мы обнаружили, что река делает небольшой поворот к югу и что в некоторых местах она глубже, чем вблизи от моря. Когда мы поднялись, примерно, на 140 миль вверх по течению реки, начали появляться мягкие туфовые породы; еще десятью милями выше река стала более узкой и скалистой, и когда по нашим подсчетам мы поднялись на 156 миль, наше дальнейшее продвижение было приостановлено. Мы находились от побережья по прямой линии менее, чем в двух градусах. Происшествий, заслуживающих внимания, было мало: семь каноэ с грузами соли и риса в течение нескольких дней плыли вместе с нами, и чем дальше мы направлялись в глубь страны, тем приветливее становились люди. Там, где мы остановились, чуть ниже острова Ниаматоло, находящемся на 38°36 восточной долготы и 11°53 широты, река была узка и полна скал. Возле острова имеется скалистый порог с узкими проходами, доступными только для туземных каноэ; падение воды невелико, берега совсем низкие, но эти скалы образуют барьер, не дающий возможности продвигаться далее на лодках. В прежних сообщениях указывалось, что река судо - ходна на расстоянии, равном месячному пути от устья; мы увидели, что при обычном уровне воды уже через б - 8 дней лодка может встретить препятствия, которые характерны для всех африканских рек. Рувума замечательна тем, что на протяжении 80 миль от океана она течет по высокой местности. На других реках водопады встречаются в горах, а у Рувумы они находятся на ровной местности, где имеются в отдалении от берегов холмы. Далеко на западе и севере виднелись высокие голубые вершины, - судя по их форме, вероятно, вулканического происхождения, - поднимавшиеся над равниной.

Говорили, что расстояние от Нгомано - места, находящегося в 30 милях выше, - до арабских переправ через озеро Ньяса (Ценга или Кота - Кота) равняется 12 дням пути. Путь к озеру Ньяса через водопады Мерчисона, которые мы открыли, требовал значительно меньшей переноски по суше; поэтому мы решили вернуться, взять свой пароход и продолжать путь там, где нас хорошо знали, вместо того, чтобы продвигаться по местам, где мы были чужими.

Туземцы говорили, что выше того места, откуда мы решили повернуть обратно, проход был еще уже; они рассказывали, что один араб построил лодку выше порогов и, наполнив ее невольниками, пустил вниз; лодка была разбита в щепки в этих теснинах верховья. Многие все еще утверждают, что Рувума вытекает из Ньясы и что при выходе из озера она очень узка. Один человек заявил, будто он видел своими глазами, что Рувума берет начало из озера, и был очень недоволен, когда ему начали задавать вопросы, как бы сомневаясь в истине его слов.

Более удовлетворительные сведения, как нам казалось, мы получили от других лиц. К Рувуме присоединяется река Лиенде на расстоянии 30 миль, или двух дней пути выше того места, где мы повернули обратно. Лиенде течет с юго - запада, беря свое начало в горах с восточной стороны Ньясы. Великий невольничий путь в Килву проходит вверх по берегам этой реки, вода в которой в сухое время года доходит лишь до щиколотки. Сама Рувума течет с северо - запада, и после того, как путешественник проходит место слияния Лиенде у Нгомано (что в переводе значит «место встреч»), он находит, что река здесь узка, узнает, что вождя этой местности зовут Ндондэ и что там живет народ аджава.

Люди племени ньяматоло имеют пищу в большом изобилии и обрабатывают большие пространства земли. Остров является лишь их летней резиденцией; а постоянные селения находятся в лесах. Когда, охотясь, мы входили в некоторые из этих селений, мы видели, что в них остались большие количества зерна, и в некоторых частях леса, в стороне от селений, кроме зерна, мы нашли много горшков с масличными семенами (сезам). Они предлагали нам сезам в качестве подарка и товара для продажи, называя его мафута, что значит жир; в небольших количествах, они принесли нам копаловой камеди; это привело нас к мысли, что она собирается арабами. Табак, спрессованный в пачки, был в изобилии и очень дешев. Мы видели там кусты хлопчатника, но не заметили, чтобы кто - нибудь занимался ткачеством или прядением, кроме как для рыболовных сетей. Большую ценность представляет вьющееся красильное дерево, которое достигает толщины человеческой ноги. Доктор Кэрк экспериментальным путем установил, что оно довольно ценно, так как дает стойкий желтый краситель. Баобабы на Рувуме, хотя и далеко не такого гигантского размера, как на Замбези, приносят плоды в два раза крупнее. Большие белые цветы только что отцвели, но на ветвях еще висело много прошлогодних плодов.

Крокодилам на Рувуме живется несладко. Никогда раньше так не преследовались пресмыкающиеся. На них охотятся с копьями и капканами. Если крокодил заплывает за рыбой в заманчивую заводь, он вскоре обнаруживает, что вокруг него поставлено заграждение и что имеется лишь один выход, - он идет туда и попадает в капкан. Их мясо едят и считают лакомством. Берега, на которых самки ночью откладывают яйца, днем тщательно обыскиваются, и все яйца выкапываются и с жадностью съедаются. Ястреб - рыболов вносит суматоху в среду тех немногих молодых крокодилов, которым удается избежать других врагов. Наши люди постоянно выискивали гнезда крокодилов. В одном из них было 35 свежеснесенных яиц, и они сказали, что на следующую ночь в другом месте крокодил отложит еще столько же. Яйца находились на верху берега высотой в десять футов, в песке, на глубине одного фута. Самка лапой выкапывает яму, прикрывает яйца и оставляет их. Желток, яйца крокодила почти такой же белый, как белок. По вкусу они напоминают куриные яйца.

Однажды напротив Тете мы увидели в декабре молодых - крокодилов, плавающих возле острова вместе со старым.

Когда мы плыли мимо тростниковых берегов и низких островов, то для мужчин и мальчиков основным занятием была охота на сензе. Это животное (Aulacodus swindernianus) - размером с большую кошку, но по виду похоже на свинью. Охотники поджигают тростник и, вооружившись палками, копьями, луками и стрелами, стоят группами, охраняя выходы, через которые испуганные сензе могут убежать от приближающегося пламени. Темные густые клубы непроницаемого дыма стелются по подветренной стороне островка и скрывают охотников. По временам огромные языки пламени с ревом, треском и взрывами поднимаются над высоким тростником. Оттуда выбегают охваченные ужасом животные, и сквозь дым видно, как возбужденные охотники танцуют, неистово жестикулируя, и бросают в свои обожженные жертвы палками, копьями и стрелами. Коршуны парят над дымом готовые броситься на гомол 29и саранчу, когда они выпрыгивают из огня. Маленькие вороны и сотни ласточек стремглав бросаются в дым, ловя мух. Сотни насекомых, спеша спастись от огня, прыгают в реку, - и рыбы устраивают себе пир.

Мы возвратились на «Пионер» 9 октября, пробыв в отсутствии один месяц. Команда корабля употребляла дистиллированную воду, пользуясь присланным из Англии конденсатором. С момента нашего отъезда на борту не было ни одного случая заболевания, хотя во время стоянки этого корабля в том же самом месте в течение нескольких дней в прошлом году было много случаев лихорадки. Наша группа, находившаяся в лодке, пила воду из реки, и у трех белых матросов, которым никогда раньше не приходилось бывать на африканских реках, были легкие приступы лихорадки.






 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу