Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

Коварство

Уважаемый читатель, все персонажи, события и интриги, приведенные ниже, вымышлены. Автор не желал очернить ни религию, ни отдельных лиц, нет. Он просто пытался определить глубины человеческой души и отдельные её стороны. И если всё ж какой-то эпизод напомнит что-то тебе, знай, это лишь вымысел, но такой близкий и знакомый. Человек, какой ты многогранный!

Он с удовольствием сидел на троне, не желая попусту его покидать. Путь к этой необычной деревянной конструкции был сложен. Да, трон украшен всякими золочеными штуковинами, сиденье представляет собой творение мастера Вензотти, а инкрустация многолетнее дело рук Тоиринти. Но его ценность в другом.

Этот трон он пожелал давно. От первой мысли возжелания трона и власти, он, будучи ещё мальчишкой, вздрогнул. Тогда в юношестве эта мысль показалась сумасшедшей. С ней нельзя было ни с кем поделиться. Мало того, что его, юнца, могли вздёрнуть на виселицу, он мог спугнуть призрачную удачу, зароившуюся в его голове. Сейчас вспоминая то далёкое время, он понимал, что лишь фанатичная вера смогла помочь ему достичь величия. Ве-ли-чи-Я! Так вот этот трон и есть само величие. Сидеть на нём было позволено лишь очень немногим, и он, безродный, добился этого сам! Слышите, сам! Никто мне не помогал. Я один. Один и никто другой. Сейчас я управляю всем христианским миром и плюю на все трудности и лишения, выпавшие на мой путь. Он меня привёл к самому желанному - власти. Безграничной власти над теми, кто мне сопротивлялся и желал моего падения, унижения, боли и смерти.

Ничего, сейчас я могу сделать с вами всё, что пожелаю. Одно слово - пожелаю, - вызывает во мне столько гордости и радости, что мои руки с удовольствием сжимают резные подлокотники и чувствуют прохладу драгоценных камней.

Я желаю!

Когда я получил долгожданную тиару, мои враги задохнулись в бешенстве, их хватил удар. И были правы. Их всех ждала медленная и мучительная смерть, которую я им выбрал. Каждому свою.

Ты, кардинал Серети, искусно плёл против меня сети козней. Помнишь ли ты, как мне тяжело пришлось с горсткой верных людей отбиваться в теснинах Фоурии, где твои наёмники поджидали меня? Ты знал, что все мои люди пали, приняли смерть ради того, чтобы я смог получить эту власть. Я вынужден был идти по трупам людей. Ты и тебе подобные заставили меня. Но не радуйся - твоя жизнь уже ничего не стоит. Ты даже не подозреваешь, что сейчас твоё существование на этом свете предречено. Мой верный слуга уже несёт тебе послание от меня. И как жаль, что я не смогу заглянуть в твои искажённые ужасом глаза и посмеяться. Я хотел бы быть той змеёй, что укусит тебя за жирное тело в твоей постели. Но не дождёшься. Я буду спокойно ожидать известия о твоей скоропостижной и несчастной смерти. И пожелаю отдать приказ зажечь свечу в память усопшего кардинала Серети.

Кто там у нас следующий? Ага, Коньи. Сколько тебе отвалили за меня золота доверчивые недалёкие южане? Много? Нет, это ещё не всё золото, что ты смог принять. Ты надеешься на помощь и защиту с их стороны? Глупец. Наивный глупец. Сидя в своём замке в горах, ты не знаешь, что за золото из моих кладовых вожаки южан уже поделили награду за твою голову, отстраивают себе новые владения, их ждут десятки распутных женщин. И они забыли о тебе, дорогой мой Коньи. А золото... Золота тебе дадут вдоволь, вот только сможешь ли ты выпить эту жуткую золотую реку, что вольют в тебя? Сомневаюсь.

Кривая усмешка пробежала по устам владетеля трона. Сидя в огромном пустом зале, ему казалось, что свод напоминает небо, а пол земную твердь. Вот так он один на один с небом и Богом, так же пожелавшим, чтобы он, величайший из людишек, стал таки, наконец, папой. Властителем христианского мира! И он не устанет сидеть в этом троне, ибо он и есть путь во Вселенную, путь к Всевышнему.

Папа властвовал уже несколько месяцев. За это время политическая карта, да и человеческая, очень изменилась. Благодаря стараниям понтифика одни извечные враги напали на других, отвоёвывая спорные земли. А он посылал одобрительные письма одним, и шептал на ухо крамольные мысли другим. Ха-ха-ха. Как вы недалёки и тщеславны. Ваши армии сходятся в жесточайших баталиях, сметая города, поселения, мосты, уничтожая мирное население, грабя и насилуя его. Зато папа смог, не сходя со своего трона, рассчитаться со своими врагами, хихикать от удовольствия. Вспомните вы меня ещё.

Вы, верно, запамятовали того оборвыша, что стучался в ворота дворца правителя? Сейчас эхо, как отзвук моего двадцатилетнего страдания, постучится к вам. Беда, однако, пришла к вам. Тысячи смертей, голод, страдания…. И стоило бы вам поделиться, хоть чуточку тепла, что пожалели мне, и этого всего могло не быть. Но нет, высокородным господам не подобало помогать таким оборвышам. Зато сейчас вам будет жарко!

Не рой яму другому, сам в неё…. При этой мысли понтифик вдруг спохватился: а если его самого?

Вечность пролетела за доли секунды, выхватив из памяти все смерти, предательства, интриги, что он смог осуществить.

Да нет! Никто, слышите, никто из вас не посмеет сделать этого! Ни у кого нет такого изворотливого, хитрого и сильного ума. Вы не прошли мой путь, чтобы столкнуть меня отсюда. Здесь я один с Богом. Нет, людишки, вы мелки для этого!

Понтифик дотянулся до золотого столика, что стоял чуть поодаль от его трона. На нём лежали свитки и огромный бокал с его любимым вином. Попивая его, христианский вседержитель вспомнил, как лет десять назад потерпев фиаско и, будучи лишён архиепископства, был выгнан палками из родного города Бинзини. Весь в лохмотьях он должен был скитаться в горах, пить горную воду, есть травы, красть скудные припасы у пастухов. Ими же и был побит в последствии. Ну что ж, каждому своё. Где теперь те пастухи? Их тела, словно указатели, висят над горной тропой, дабы ни один путник не смог заблудиться.

Так, а его родной Бинзини? Папа вспомнил, как он тщательно составлял списки тех, кто выдворял его с позором пинками из города, кто наносил удары палками, бросал в него камнями и нечистотами. Потом он даже нанял двух бродяг порасторопнее, чтобы они дополнили его списки. Лишь двух человек папа пощадил: слепого звонаря, что безропотно его слушался, да старушку-кормилицу, да ту самую Клаудиу, что воспитала его. Слепца понтифик назначил архиепископом на своё прежнее место. Ну и что, что новоиспечённый глава прихода помутился в голове? Вам, дорогие мои бинзинийцы, так и нужно. А вот старушку с почестями похоронили. Папа даже послал веточку вечных цветов в память о воспитаннике. Спи, моя кормилица. Ты одна погребена по-человечески. Все остальные горожане погибли от случайного пожара. Какая жалость, что вы не смогли вырваться за его пределы! Зато вы познали ту долю отчаяния, которую испытал я из-за вас. Всё познаётся в сравнении: сначала вы, а теперь моя очередь….

Мысли понтифика то перепрыгивали с одного своего врага на другого, смакуя все обстоятельства их неизменной гибели, то затормаживались, словно улетали куда-то далеко в пространство.

Перед ним то и дело вставали ужасающие картины, но трагизм каждой из сцен не волновал его. Он как опытный шахматист решал основную задачу, невзирая на те жертвы, что необходимо отдать, дабы получить желаемое. Когда настроение папы ухудшалось, он нарочито заставлял себя припоминать мелкие подробности восшествия на престол. Сколько сил он приложил, со сколькими врагами пришлось помириться, кого-то предать, чью-то жизнь, а может и не одну, отдать взамен политического влияния или злата. Когда его предшественник представился, кардиналы как вороньё слетелись на делёжку его трона. Была настоящая грызня, но только он не стал вступать в открытую борьбу. Наоборот, во время многодневных дебатов он смиренно слушал каждого выступающего, брызгавшего слюной на своего противника. Он специально выступил с короткой, но блестящей речью, в которой говорил не о папском престоле, не о кандидатах, ловко обходя каверзные выпады его соратников-кардиналов, а о необходимости объединения Церкви, о высоком моральном долге клира.

Сейчас воспоминания о той речи грело душу понтифика. Как умело он обманул, причем всех. Вот настоящее коварство. Никто из кардиналов не подозревал, что будущий папа за их спиной у всех торговал то сотнями жизней людей, то армиями, то индульгенциями. Он сулил должности и отдавал приказы об убийствах. Когда кардинальская клика выдохлась, наступила его очередь. Все устали настолько, что их собственная жажда власти стала меркнуть перед задачей - выбрать главу Церкви. Каждый из них про себя решил: хорошо, если не я, то кто? И тут возникла его фигура.

Вот он звёздный час политика, он пришёл. Как ни странно, кардиналы быстро сошлись в едином мнении избрания его на папский престол. Трепещите соперники! Я получил желаемое!

Слова "желаемое", "желаю" звучали как музыка. Понтифик любил часто повторять эти ласкающие ухо звуки: "же-ла-ю"! После избрания он позволил себе насладиться свободой власти, упоительной как колыбельная кормилицы, нескончаемой золотой рекой, которую можно отправлять тонкими ручейками в закрома временных союзников, то мешками отдавать головорезам и бандитам. Его не смущали обстоятельства вынужденных отношений со всяким сбродом, ни сколько! На что только не пойдёшь ради идеи достижения Великой Цели.

Главное - власть, а какими усилиями она будет достигнута неважно!

Те из врагов, что захотели разделаться с ним, сами погибли. В живых осталось немного, и с ними он уже почти рассчитался.

Вино приятно холодило нёбо, всасывалось под языком, грело немолодое тело папы. Жаль, что он потратил столько времени, лучшие свои годы на борьбу. А сколько бы он успел сделать, будучи молодым и сильным. Но ничего…

От мыслей его оторвал кардинал Пьери, осведомившийся:

-Ваше Святейшество, необходимо ли Вам ещё вино?

Понтифик молча кивнул, не удостоив его даже звуком. Прикрыв глаза и расслабившись, он откинулся на широченную спину трона. Сказывалось действие вина.

Он снова погрузился во сны. Это даже не были сны в полной мере, скорее некое сочетание грёз, фантазий, размышлений, забытья. Папа постоянно ловил себя на мысли о коварстве. Во время таких мысленных монологов он улыбался сам себе, смакуя свою хитрость и дальновидность. Он оказался самым сильным борцом за величие.

Вино, наконец, начало сказываться на нём. Он уже плохо соображал, сколько времени находится в таком положении, сидя на драгоценном троне. В какой-то промежуток понтифик захотел встать, но тело его не слушалось. Зато чьи-то заботливые руки укрыли его сидячее тело и в очередной раз подали вино. Так он снова оказался под влиянием крепкого напитка. Мысли летели далеко, не цепляясь за отдельные фрагменты, словно птицы в воздушном потоке, уворачиваясь от незримых препятствий.

Сколько он просидел на своём троне папа не мог сообразить. Сознание стало уже покидать его, когда внезапно он услышал чей-то шепот. Разговаривали два человека. Голоса показались до боли знакомыми. Папа собрал остаток сил, пытаясь сбросить пелену с глаз и увидеть собеседников. Но тело совсем не слушалось его: властитель начал понимать, что бренная оболочка стала жить отдельной жизнью или наоборот, стало умирать. От такого неожиданного умозаключения, мозг стал работать быстрее, да и слух стал отчётливее разбирать звуки в его зале. Ещё одно усилие воли и характера позволило, наконец, понять смысл разговора невидимых людей.

Один промолвил:

-Достаточно ли зелья ты туда влил? Он пьёт это вино пинтами уже несколько суток, а действие всё не сказывается……

На что собеседник ответил:

-Такой дозой яда я смог бы отправить к праотцам добрый десяток молодцов и покрепче его. Ничего не понимаю… Папа шестые сутки не двигается. Потерял контроль над собой, но продолжает жить. Может быть, его стоит просто убрать с дороги, мой повелитель?

Первый, подумав, отрезал:

-Нет, не сейчас. Не время. Может позднее. Скоро съедутся посланники императоров. Он, пусть и немощный, нам нужен живой. Пусть умирает потихоньку.

Голоса затихли, удаляясь от него.

Несколько суток… Его пытаются отравить столько времени?! Он узнал голоса. Кардинал Пьери со своим слугой Козимо, жирным и отвратительным льстецом, оказывается, решили лишить его жизни. Вот она благодарность! Я оставил его одного живым из всех маломальских врагов! Какой я был наивный! Надо было раздавить эту змею. Но ничего, мы ещё поборемся!

Сознание от такого поворота событий стало возвращаться к нему. Он даже представил, как сжимает не принадлежащую уже губу и суживает глаза, уголками их, выискивая коварного противника в темноте пространства. Нет, такого он не допустит. Должен быть выход, должен.

Папа стал перебирать все, пусть и призрачные, возможности, но оказалось, что он по-настоящему беспомощный старик. Сознание снова поплыло, как вдруг он почувствовал чьё-то дыхание и догадался, что кто-то рядом с ним. Душа христианского властителя вздрогнула: неужели всё?

Вкрадчивый голос сообщил:

-Я выполнил твою волю, господин.

Понтифик понял, перед ним был горбун. Несколько лет назад этого грязного уродца, изгоя, голодного и нищего оборвыша он подобрал и пригрел у себя. С того времени уродец стал его второй тенью. Горбун всегда прятался за спиной своего влиятельного покровителя, боясь выходить днём на люди один. Папа давал ему самые необычные поручения, такие, за которые его самого могли вздёрнуть на виселицу.

Ты один, мой страшный горбун, остался со мной. Впрочем, мне нет дела до твоего вида. Моё тело мне уже не принадлежит. Я сам сейчас нечто странное.

Папа попытался что-то произнести вслух, но голос пропал. Горбун услужливо топтался рядом. Как же ему сообщить об измене?

Понтифик напрягся, и сознание стало уносить его куда-то высоко-высоко. От предполагаемой высоты он стал испытывать некое волнение. Это необычное состояние очень понравилось папе.

Горбун снова приблизился, спросив:

-Отчего Вы, мой господин, даже меня не спросите ни о чём.

Понтифик оставался безмолвен. Горбун дрожащей рукой дотянулся до тела господина. Его рука, словно наткнувшись на камень, не смогла сдвинуть левую длань церковного монарха. Вздрогнув, уродец отшатнулся, но затем, приблизив ладонь к лицу онемевшего старца, он почувствовал дыхание папы на своей коже. Его взгляд упёрся в любимый бокал понтифика, стоящий на столе подле трона:

-Ах, вот оно что! Они решили медленно отравить тебя, великодушный господин!

Возбуждённый голос услужливого горбуна клокотал, словно маленькая Этна.

-Я рассчитаюсь с ними за тебя! Ты можешь не беспокоиться: ни один не сможет избежать наказания.

Голос слуги прервался, да и сам он, видимо, покинул роскошный папский зал. Понтифик вновь оказался один на один с пространством, безжизненным и бесконечным. В нём не было уютно, но и страха, или другого какого неудобства он не испытывал. Вечность она такая!

Такого понтифик не ожидал. Самые смелые его мысли не могли создать в его видениях ничего неудобного. Нельзя познать вечность будучи бренным сознанием, но он уже смог переступить эту черту. Сколько времени папа находился ещё так, он не знал, он не мог мыслить - только погружаться в небытие. Лишь на мгновение, видимо спустя много (хотя, что для вечности много?) времени знакомый голос вырвал его из невидимого полёта:

-Мой господин, случилось несчастье. Внезапно скончался последний Ваш соратник, кардинал Пьери. Необходимо будет провести службу и отпевание нашего возлюбленного собрата. Нужно отдать распоряжение по этому поводу. Вы это сделаете, или мне дать указания?!

Голос принадлежал горбуну. Папа безмолвствовал. Уродец, помедлив, продолжил:

-Тогда я от Вашего имени прикажу зажечь свечу в память усопшего……..

Услышав это, понтифик возликовал:

-Наконец-то. Последний враг умер, так и не лицезрея мой гибели.

Понтифик вновь на мгновение увидел себя сидящим на великолепном троне в огромном папском зале. Он, сжимая незримые подлокотники, несётся на встречу вечности, Богу и бессмертию!

Вот оно настоящее коварство! Даже мертвый я величайший из вас. Я один могу разговаривать с Богом на равных и ничто, даже чья-то хитрость и коварство, не помешают мне свершить задуманное.

Папа, оттолкнувшись от бренного мира, летел навстречу Вселенной, что уже ожидала и манила его. Вот оно настоящее Величие! Величие даже после смерти…. Величие и Коварство!


Алексей Слепухин




 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу