20.2.2008

Экспедиция Матвея Шпаро и Бориса Смолина к Северному полюсу

>Продолжается рекордный поход Матвея Шпаро и Бориса Смолина к Северному по-люсу полярной ночью. Путешественники приближаются к 87 градусу северной широты. Удаление от мыса Арктический 635 км. До цели осталось еще около 350 километров.

Из дневников Матвея Шпаро, переданных по телефону:

16 февраля 2008 г

Светло-голубая полоска

На юге виднеется узкая полоска зарева грядущего восхода: светловатый кусок неба с плавными переходами цвета от буро-лилового к светло-голубому и дальше в темноту. Она поднимается градусов на 7-10 над горизонтом, прорезанная черными и темно-синими черточками облаков.

Боря говорит, что зарево напоминает ему вид из иллюминатора в дальнем полете, когда за окном висит восход или закат. Действительно, когда летишь Америку, можно несколько часов наблюдать похожую небесную живопись. Капюшон куртки, отороченный мехом, сужает картину, отгораживает тебя от внешнего мира, и ты полностью погружаешься в созерцание этого зрелища. Только здесь нет стюардессы, приносящей еду и напитки.

Боря сравнил свое состояние перед выходом из палатки с тонусом хорошей ездовой собаки, которая видит хозяина со шлейкой в руках и уже начинает, как он выразился, «рвать когти вперед». Хотя у нас с ним разные пристрастия. Я, в отличие от него, терпеть не могу ровные ледовые поля. Они занудные! От монотонной работы начинают болеть и ныть ноги, пальцы сводит. Мне гораздо больше нравятся небольшие торосы. Такие, чтобы их еще можно было проходить на лыжах. Вообще, я стараюсь снимать лыжи как можно реже, даже когда видно, что без них легче и безопаснее. Все-таки надо остановиться, нагнуться, расстегнуть крепления, снять лыжи, упаковать их в сани. Это большая волокита. Но всегда есть желание проверить свои уровень владения лыжами: как потратить минимальные усилия на перетаскивание саней через буераки, как пройти самому и не упасть.

17 февраля 2008 г.

Канатоходец

Казалось бы, все ужасы Арктики мы уже видели. Ан, нет! Вот они – торосы, но не те, которые – давнишние или новые - стоят перед тобой, а те, которые рождаются и растут у тебя на глазах. Перед нами полоса льда. Живая полоса шириной 15-20 метров. Это стык двух трущихся друг о друга ледяных полей, массой в миллионы тонн. Куски льда, становятся вертикально, кренятся и с грохотом падают в жидкую кашу. Повинуясь собственной тяжести, они уходят под воду, чтобы через некоторое время всплыть.

Живое, рождающее и крушащее само себя препятствие, нам не преодолеть на лыжах. Мы уже сталкивались с подобным в проливе Лонга, но тогда, весной 2007 г. – был день. Тогда можно было осмотреться, сориентироваться, рассчитать время, рассчитать движение. Теперь же, при свете фонаря, оставалось немногое – надеяться на удачу. Благо, наши легкие сани, сейчас в них не более 80 кг, позволяют все-таки, когда нужно, ускориться. Выбирали долго и выбрали наиболее подходящий, как нам показалось, путь: надежный спуск , 5 метров каши, потом льдина 3 на 3, потом снова 5 метров каши.

Я пошел первым. Не рассчитал, и на полпути сани скатились в яму под торосом. Дергаю отчаянно, но их заклинило. Борис пытается помогать - все бесполезно. Сани пристегнуты ко мне жесткими оглоблями, поэтому любое их движение дергает и меня.

Вокруг все грохочет, гудит и скрежещет. Кричу Борису, чтобы он пока отошел. Оглядываюсь вокруг, ища новый путь. Во мне все напряглось. Резкий рывок, на выдохе, как у штангиста. По-моему, даже с каким-то криком. Сани выскочили. Я оказался на заветном пятачке посреди каши. Теперь этот путь предстоит осилить Борису.

И тут торосы и каша приходят в новое невероятное движение, словно у меня начинает кружиться голова. Этим льдам явно не хватает трех привычных измерений – длины, ширины, глубины... Будь у них еще одна степень свободы, они б заполнили и ее.

Борис делает первый шаг. У меня в голове возникает песня Высоцкого: «Посмотрите, вот он по канату идет. Чуть левее наклон – упадет, пропадет. Чуть правее наклон – и его не спасти. Но наверно ему очень нужно пройти четыре четверти пути…». Нелепое состояние. То ли снимать упряжь своих саней и бежать помогать Борису, то ли уходить с этого пятачка, так как на нем появилась новая трещина...

Зная, что торосы даются Боре с трудом, освобождаюсь от саней. А он спокойно и уверенно преодолевает самое сложное место и подходит ко мне. Следующие 5 метров были проще.

Вообще, когда сам ломишься через торосы, всего кошмара не осознаешь. Но следить за другими, смотреть, как «ломает лыжи» напарник – вот тут действительно становится страшно.

8 февраля 2008 г.

Есть только миг

Остановились вчера в 23.30. Широта 86° 41,215’. День трудный. Борис вперед не рвался, я тоже медленно брел, выбирая направление и стараясь обходить торосы.

Уже третьи сутки мы идем по полям, которые недавно ломались. Почти каждые 50 м встречается или канал, или трещина от полуметра до метра шириной, или гряда торосов. Через 2-3 дня будет полнолуние и, видимо, приближение Луны оказывает сильное воздействие на ледовое одеяло полярного океана. Погода хорошая, только ветер не попутный и, соответственно, дрейф идет туда, куда нам не надо. Но мы все равно держим темп и выдаем свои 10 минут широты, то есть 18 км, ежедневно.

Сегодня эта норма далась в результате адских страданий. На марше, после 6 часов работы, организм выдохся и отказывался работать. Меня всего ломало. Но потом ничего – словно некий барьер остался позади – разошелся.

За час до остановки произошел такой разговор. Говорю Борису: «Ну вот, до сорок первой минуты дойдем, и можно будет с чистой совестью сказать, что свои 9 минут мы сегодня прошли». Я это сказал, хотя прекрасно знал, что утром у нас были координаты 86˚ 32,200΄. Но Борис снова оказался на высоте.

- Нам надо дойти до 86° 41,200.

Я сразу почувствовал, что моя совесть никогда не будет чистой. 200 тысячных минуты – это действительно много: 360 метров. // Радио России

OutdoorsNEWS http://news.outdoors.ru