Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1987(27)


Елизавета Сумлёнова

ЧЕХОСЛОВАКИЯ: ПО СЛЕДАМ ИСТОРИИ И ЛЕГЕНД

ОЧЕРК

В Оломоуце поезд стоит восемь минут. И мы, группа московских журналистов, ломаем голову — как успеть с посадкой? Если учесть, что нас тридцать человек и все в один вагон, — задача не из легких.

Сначала вычисляем, где остановится вагон? Затем обсуждаем дальнейшие действия. Значит, так: сначала идут женщины, без вещей, затем мужчины по конвейеру передают пожитки и впрыгивают на ходу... В спорах не замечаем человека, стоящего чуть поодаль. Вот он подходит, улыбается:

— Извините, друзья, что вмешиваюсь... Меня зовут Милош, я пришел сказать — напрасно волнуетесь. Ведь вы на чешской земле — машинист не тронется с места, пока не опустеет перрон. Все будет в порядке. А пока не выпить ли по кружке пива на дорожку? Угощаю...

Милош был прав, операция «посадка» прошла успешно. Мы прощаемся с последним пристанищем на доброй чешской земле. Мимо окон проплывают стеклянный корпус гостиницы «Флора» и строгий шпиль храма святого Маврикия, словно напоминая, что Оломоуц — город цветов и фестивалей органной музыки.

— Приезжайте еще, — доносится с перрона голос Милоша. — Встретимся в Праге!..

В Праге!.. Отсюда две недели назад началось наше путешествие по стране. Злата Прага — город древний и юный, исток всего прекрасного, что есть на чешской земле.

Как только не называли Прагу! Стобашенцый город, Королева городов, Консерватория Европы... «Северным Римом» назвал ее Петрарка, «Дантовым раем» — Роден. А наш современник Назым Хикмет сравнил ее с «волшебным зеркалом, в котором живет тайна».

Каждый находит в Праге свое, вспоминает о ней по-своему.

Когда лучше всего приезжать в Прагу? Зимой, когда она одета во все белое, как невеста? Или летом, когда пряно пахнут левкои и синее небо лежит на остриях соборов? А может, осенью, когда город завешан туманом и в парках идет медленный лиственный дождь?

Площадь святого Вацлова — центр Праги
Площадь святого Вацлова — центр Праги

Прага прекрасна всегда — под снегом и летящими листьями, в заре и синеве — романтический город с высоким ладом. Прекрасна утренняя прозрачность древнего города. Сказочна ночная Прага, когда пустынна Вацлавская площадь, тих и безлюден уставший от туристов Карлов мост, а фонари в Градчанах воскрешают очарование легенд. Архитекторы словно искали здесь недостижимую и совершенную красоту.

Прага возникла более тысячи лет назад. Ее название происходит от чешского «праг» — порог. Город вырос в излучине Влтавы, где тогда было много порогов, а на берегах шумели леса.

Еще в X веке арабский купец Ибрагим ибн Якуб написал: «Город Прага построен из камня... И он есть богатейший из городов торговлею...»

Первыми жителями города были пастухи, охотники, пахари. После крещения во Влтаве первых христиан началась борьба с язычниками... Возникло Чешское государство, в котором объединились славянские племена. С IX века Прага стала резиденцией князей Пржемысловичей. Стоит на Вышеградской скале фигура легендарной княгини Либуше, предсказавшей городу громкую славу.

Город лежит на семи холмах, по нему величественно протекает Влтава.

Император Священной Римской империи, и он же чешский король Карл IV, любил Прагу как «зеницу ока своего» и решил сделать из нее «достойную столицу».

В Пражском Граде всегда многолюдно Один из многих средневековых городков
Панорама Братиславы
Лидице — боль и память Чехословакии

«Заградки» — уличные кафе
Ольшанское кладбище в Праге, где похоронены советские солдаты

Осеннее солнце. У театра в Братиславе

Прага первой в Европе замостила улицы, провела водопровод. Здесь возник один из первых в Европе университетов, Каролинум, где учились многие борцы за свободу — от Яна Гуса до Юлиуса Фучика...

Город строился тысячелетие. Каждый век писал в нем свое. Французская готика, римский Ренессанс, ампир, барокко, разностилье XX века — все здесь в крепком сцеплении, не разъять.

Целомудрие раннего христианства воплощено в белой романской базилике святого Йиржи (XII век). В век готики вовсю идет градостроение: возникает Старый Город (Старе-Место). Так сложилось историческое ядро Пражский Град... Город никогда не перестраивался, он лишь рос вширь, сочетая новые кварталы со старыми.

Если взобраться на холм Петршины или Витков, увидишь сто куполов и шпилей древних храмов, золотящихся в лучах солнца. Не потому ли город назван Злата Прага?

Неповторимость Праге придает башенная «аранжировка». Ее называют «стобашенной». Но если сосчитать все башенки — мостов, зданий, то она окажется «тысячебашенной».

Самые высокие башни — в Пражском Граде. Башни строились во все времена. Разные у них были цели— оборонительные, декоративные. И нет среди них двух одинаковых.

По мнению знатоков, самые красивые башни — Пороховая (Прашна) и Староместская мостовая башня. Островерхие башни — тонкие, легкие, хранящие тайну, четко вписаны в синеву неба...

По улицам Праги ходили Гоголь, Тургенев, Чайковский. Здесь жил и работал Ленин, тайно от полиции встреченный и укрытый чешскими друзьями. Здесь Ленин провел знаменитую Пражскую конференцию, положившую начало партии большевиков... В Праге руководил Институтом физики Альберт Эйнштейн.

Давайте пройдем по следам великих людей, что бывали в Праге, — ученых, писателей, зодчих. Можно, конечно, это сделать с помощью Чедока, чешского Интуриста. Добросовестный гид поведет нас по обкатанным маршрутам, забросает сотнями названий, дат, имен королей, благородных дам и рыцарей. Немало узнаем мы и полезного: что площадь города — пятьсот квадратных километров, что живут в нем полтора миллиона человек, что здесь свыше двадцати театров, более ста кинотеатров, сотни выставок, галерей. Нам расскажут, что Прага — крупный промышленный центр, важный транспортный узел: она связана железной дорогой со всеми столицами Европы, авиалиниями — с шестьюдесятью странами. Здесь живет президент, работает правительство. Находятся Всемирная федерация профсоюзов, Международная организация журналистов, Союз студентов.

О многом поведает гид Чедока. Но все же этот туристский марафон мало что даст сердцу. Чтобы узнать Прагу, надо затеряться в ее потаенных уголках, где живет душа народа, где прошлая жизнь поет на порталах домов масками, гербами, где стоят старинные усадьбы с мрамором, львами, амурами, золотом и слоновой костью...

Чтобы ощутить дыхание города, надо посидеть под старыми липами, вглядеться в лица людей. А если повезет, встретиться с веселым, добродушным трубочистом в белом колпаке (есть примета: трубочисты встречаются к счастью). Надо не спеша пройтись по Златой улочке, где жили и колдовали над своими колбами мудрые и наивные алхимики, пытаясь найти животворный философский камень или получить золото из меди. Загляните в низкие подслеповатые окна домиков — и увидите реторты, тигли с кислотами, разные щеточки...

«Все кончается, только музыка не умирает», — написал Блок. Если правда, что архитектура — застывшая музыка, то никогда не умрет музыка собора святого Вита, усыпальница чешских королей в Пражском Граде. Он так же неотделим от Праги, как Кремль от Москвы, Эйфелева башня от Парижа. Собор святого Вита — жемчужина мировой готики — строился тысячелетие, в его ризнице хранятся национальные драгоценности. Подолгу стоят люди перед легкой узорчатой громадой собора. Разглядывают кружево его стен, арок. С удивлением замечают в его витражах не только богородицу и святых, но и крестьянских девушек за прялкой...

Рядом с собором — дворец. Когда-то он был резиденцией королей, теперь здесь работает президент страны.

Сегодня над дворцом рядом с трехцветным флагом страны поднят штандарт президента — это значит, что он дома и работает.

На гербе Чехословакии изображен стоящий на лапах двухвостый лев. Над ним звезда и девиз: «Правда победит!» Это последние слова Яна Гуса. Он бросил их в лицо палачам, восходя на костер инквизиции. Эти слова вели чешский народ на борьбу с германским засильем, с собственной знатью.

А теперь выйдем на Староместскую площадь. Здесь всегда бурлила жизнь. Через площадь входили на Карлов мост. В XVII веке здесь были выставлены головы двенадцати чешских феодалов, дерзнувших участвовать в восстании сословий против власти Габсбургов. Десять лет висели головы бунтарей «во устрашение другим».

В 1905 году на площадь вышли рабочие Праги в знак поддержки русской революции. В сорок пятом здесь, в подвале ратуши, размещался штаб восставшей столицы. В феврале сорок восьмого на площади собрались трудящиеся Праги, чтобы заявить о своей решимости бороться за победу социализма в стране.

Здесь, на площади, много лет была долговая тюрьма, можно даже увидеть на стенах «автографы» ее узников. Неподалеку — ратуша со знаменитыми курантами.

Много писали о Праге готической, барочной. Но стоит сказать и о Праге астрономической. Первый чешский труд по астрономии был опубликован шесть веков назад. В «золотой век» астрономии именно из Праги распространялось по миру «еретическое» учение Коперника. Здесь завершил свой труд Иоганн Кеплер, открыв законы небесной механики.

Не эти ли успехи позволили еще в XV веке талантливому механику Ганушу создать куранты, которые по сей день удивляют всех! Быль это или вымысел, но говорят, что после того, как Гануш закончил свои труд, в его мастерскую ворвались трое неизвестных в масках и ослепили Мастера. Последнее, что услышал Гануш, было: «Ну, теперь вторых таких часов не сотворишь!» Вы, конечно, вспомнили легенду о создателе храма Василия Блаженного в Москве — ведь его тоже лишили зрения. А может быть, пришла на ум история с творцом Тадж-Махала, которому отрубили руки. Невежество и деспотизм не выносят соседства таланта. Но вернемся к курантам.

Огромный циферблат с двадцатью четырьмя делениями расчерчен золотыми линиями, кругами, на нем изображены знаки Зодиака, двенадцать созвездий; орбиты Солнца, Луны.

Каждый час открываются два окна над часами, и в них видно, как с запада на восток идут двенадцать апостолов. Напоминают они простых, обыкновенных людей; у одного за плечами — топор дровосека. Приходят в движение и все другие фигуры. Оживает Смерть с косой. Она поднимает руку и звонит в колокольчик, угрожая то скряге с туго набитой мошной, то кокетке у зеркала, неумолимо напоминая, что их час пробил. И тогда кричит петух, возвещая, что жизнь продолжается.

Пятьсот лет идут часы, пятьсот лет длится безмолвный спор богача со смертью. Совершают положенный круг апостолы. Поет петух. Сколько раз за это время пробили куранты!

Совсем рядом со Староместской площадью — Карлов мост, еще одна жемчужина Праги. Из шестнадцати городских мостов он самый древний. Сооруженный шестьсот лет назад, он знал время славы и поражений чешского народа. Выстоял среди всех войн и бурь. И простоит еще века. Недаром его камни скрепляли яичными белками. На мост работала вся страна: по приказу Карла IV в Прагу отовсюду шли подводы с яйцами. До сих пор жива история о том, как отличились крестьяне одного села. Чтобы яйца не испортились в дороге, их предварительно сварили. Над «смекалкой» сельчан смеялась вся Прага.

Карлов мост — свидетель многих событий. Он был частью дороги, что вела от городских ворот во дворец. По нему шли, встречая почетных гостей, девушки в белых платьях и несли на бархатной подушке ключ от города. По нему неторопливо шествовали во дворец советник короля во главе с приматором Праги. По мосту шел на проповедь в Вифлеемскую часовню Ян Гус. Высокий, гневный, с аскетичным лицом, он выходил на амвон и клеймил жестокость властей, алчность церковников, невежество богачей. Инквизиторы сожгли непреклонного реформатора. Но искры от его костра разлетелись по миру и зажгли в Европе в XV веке пламя гуситских войн. Слышал старый мост шаги воинства Яна Жижки, одержавшего победу над крестоносцами. Не раз он содрогался под кованым германским сапогом. И вот пришел майский день сорок пятого года, когда по мосту прошли танки маршала Конева, освободившие Прагу от гитлеровцев. И молодой сапер написал на древних камнях: «Проверено — мин нет!»

Сегодня мост — любимое место влюбленных и художников. Часами стоят у парапета любители-рыболовы с удочками. Дети бросают чайкам крошки, а те на лету ловят добычу. Слышна разноязычная речь, щелканье фотокамер.

Словно часовые, стоят на мосту фигуры святых. И среди них — рыцарь Брунцвиг, которого воспела в стихах Марина Цветаева.

Защитник обездоленных, в юности отправился Брунцвиг по свету карать зло. Он убил в бою дракона, и король на радостях предложил ему царство и дочь свою, принцессу, в жены. Но рыцари всегда верны своим возлюбленным: Брунцвига ждала в Праге невеста, и он отверг предложение короля. Уязвленный правитель велел заточить его в темницу. Но с помощью своего волшебного меча рыцарь освободился и вернулся домой. Здесь и свадьба, и пироги, и пиво на дубовых столах. А меч свой Брунцвиг замуровал в кладке моста. Есть легенда: в грозный для страны час он вырвется наружу, с ним выйдет на свет заколдованное войско и покарает врага. Меч Брунцвига вновь одержит победу.

Теперь отправимся в самый оживленный район сегодняшней Праги — на Вацлавскую площадь.

Впервые я увидела Вацлавскую площадь ясным летним днем. Мы вышли из метро «Мустек» и оказались в самом ее центре. Вац-лавская площадь — пешеходная зона, на километр вверх протянулся «ковер» из разноцветной брусчатки, декорированный цветами. От стеклянного Дома обуви внизу до величавого, увенчанного куполом Национального музея. Доминанта площади — конная фигура святого Вацлава, возведенная в начале века, в окружении четырех святых.

Здесь всегда многолюдно. Что ни дом, то магазин, кафе или кинотеатр. Здесь и престижный, в стиле «ретро», ресторан «Европа», где высокий старик в накрахмаленном воротничке играет старые танго на фисгармонии. И «заградки» на открытом воздухе, где жарятся на жаровнях шпикачки, где наскоро закусывают «парками» — парой горячих сосисок или «хамбургером» — бутербродом с котлетой. У киосков с надписью «Змерзлина» («Мороженое») много детей. Так и манят витрины кондитерских — пирожные со взбитыми сливками, рулеты. В булочных всегда «черствый» (по-чешски «черствый» означает свежий) хлеб небольшого веса. Особенно быстро раскупаются рогалики, мини-крекеры, крученая соломка, палочки с тмином.

Редко кто пройдет мимо Дома моды, расположенного здесь, или мимо магазина русской книги «Аврора».

Площадь соединена с соседними улицами пассажами-переходами. Причем все они специализируются на чем-то своем: в одних продают рыбу, в других — модные выкройки... В воскресенье к вечеру выстраивается очередь у газетных киосков: выходит приложение к «Руде Право» с объявлениями «Службы знакомств». Кстати сказать, все тексты идут под девизами, без указания имен. А если это четверг, то особенно оживленно у кинотеатров. Четверг в Праге называют Днем кино. В этот день меняются программы, газеты публикуют анонсы, советы зрителям, рецензии.

А ночью Вацлавская площадь пустеет. Ни души. Только машины моют мостовую, чтобы утром здесь снова вскипел водоворот жизни столицы.

Прага ложится спать рано. В десять вечера в окнах уже погашен свет. Трудовая Прага поднимается рано. С семи утра у детей начинаются занятия в школе, а с восьми работают учреждения. А потому мы не удивились, когда нам назначили встречу в детском издательстве «Альбатрос» в восемь утра. Это очень солидное издательство, оно выпустило тысячи наименований книг тиражом больше двухсот миллионов экземпляров. На первом этаже — магазин книг, игрушек, комната детских выставок. Издательство активно работает со своими читателями, при нем создан самый массовый в стране читательский клуб — полмиллиона книголюбов.

А совсем рядом с «Альбатросом» — Национальный театр, издали видна его крыша, увенчанная золотой короной.

Во времена Австро-Венгерской монархии не было ни одного чешского национального театра. И вот родилась идея — создать такой. Его строили всем миром. На деньги всего народа. На концерте в пользу строительства дирижировал сам Сметана. В последний раз он встал за пульт — тяжелобольной, оглохший. В фундамент театра были положены камни с родины Яна Гуса и Яна Жижки.

В 1881 году театр распахнул двери. Его четыре яруса блистали позолотой и бархатом, а над сценой горели слова: «Народ — себе». Первый сезон открылся оперой Сметаны «Либуше».

Прагу не зря называли «Консерваторией Европы». Здесь бывали Вагнер, Бетховен, Берлиоз. Любил Прагу Моцарт, ей он посвятил оперу «Дон Жуан». Каждый год в Праге проходит конкурс скрипачей и виолончелистов — «Пражская весна». По традиции он открывается симфоническим циклом Сметаны «Моя родина».

— Як вам либила Прага? (Как вам понравилась Прага?) — обязательно спросят вас и добавят: — А вы были в кафе «У калиха»? («У чаши»). Оказывается, в этом кафе был завсегдатаем Швейк.

В Праге принято приходить в рестораны семьями. Мужчины играют в шахматы, женщины вяжут, молодежь танцует. И все довольны. В этих ресторанах наверняка нет книг жалоб. Да они и не нужны. В меню всегда обозначено имя повара, готовившего то или иное блюдо, а именем своим здесь дорожить умеют. Учтивые официанты будут безупречно терпеливы, если вы весь вечер решите провести просто за чашкой кофе.

В новых районах Праги возникают современные доминанты города: телецентр, внешнеторговое объединение «Мотоков», Дворец культуры — огромный комплекс с отелем, парками, спортивными сооружениями. Строя Дворец, архитекторы понимали, что он послужит не одному поколению. Зал съездов вмещает две тысячи восемьсот человек, Культурный, а точнее, Концертный зал — тысячу триста человек. Есть еще Малый, Камерный залы, клуб молодежи.

Везде в дизайне — солнце как символ жизни. Оно смотрит с занавеса Зала съездов, проглядывает в гобеленах, светильниках. Во Дворце шестнадцать ресторанов и кафе. Из окна «Панорамы» открывается чудесный вид на Прагу.

В рабочем районе Праги, Высочанах, нет седых памятников старины. Здесь дымят корпуса машиностроительного гиганта «ЧКД-Прага», сйуют грузовики, много людей в рабочих спецовках. Двадцать лет назад один из них, молодой электромонтер завода «ЧКД-Прага», взял отгул, сел в трамвай и поехал в консерваторию — «пробоваться». Его звали Карел Готт. И хотя прием был закончен, старый профессор приметил в парне «искру божью», его приняли. А через четыре года он взял первое место в конкурсе «Золотой соловей» и держал его двадцать лет подряд, пока не уступил молодой певице Ханне Загоровой.

Сто лет пражскому трамваю, но и сегодня он исправно служит людям.

В Праге много машин. На миллион с лишним жителей — полмиллиона машин, из них больше половины — личных. Они стоят рядами вдоль домов, ими забиты тупики, дворы. Стоянок пока не хватает. А если вспомнить еще несметное число мопедов, мотоциклов — картина еще более усложняется. На работу пражане ездят в метро, автобусах. Но в конце недели все, у кого есть машины, садятся за руль и отправляются за город.

«Моя страна прекрасна, как многогранный кристалл, — писал чешский поэт Вилем Завада. — Что ни край, то другая земля».

Сегодня ЧССР — федерация двух равных социалистических республик: Чешской, на западе страны, и Словацкой, на востоке.

Чехия — живописный край с озерами, средневековыми замками, целебными источниками. Моравия известна как край «вина и солнца», здесь раскинулись виноградники, сады. Словакия — это устремленные ввысь Татры и зеленые придунайские равнины. Словакию называют республикой горнолыжников. Все влечет сюда туристов — санатории и кемпинги, горные озера, альпийские луга, заповедный национальный парк. И конечно, старинные замки на скалах.

«Кто овладеет Чехословакией, — изрек когда-то Бисмарк, — тот будет хозяйничать в Европе».

В прошлом Чехословакия нередко становилась ареной битв с иноземцами, поэтому здесь построено много укрепленных замков, настоящих «орлиных гнезд». Особенно много их в Словакии — Тренчианский замок, замок «Смоленице», «Бойнице». Ни один замок не возникал случайно: он охранял границы, торговые пути. Замки ставили на холмах или в местах слияний рек. Много замков появилось в XIII веке, после вторжения татар.

Как говорят, все дороги в Чехословакии ведут к замкам. Есть резиденция принца Фердинанда, убитого в Сараево, с уникальной коллекцией средневекового оружия и охотничьих трофеев. Есть замок в городе Бенатки, откуда Иоганн Кеплер наблюдал движение небесных светил. Недалеко от Остравы стоит замок князя Лихновского, мецената и самодура. Отсюда бежал оскорбленный Бетховен, когда князь под угрозой ареста пытался заставить его играть перед французскими офицерами. Бежал ночью, в дождь, грозу, прижав к груди рукопись только что законченной «Аппассионаты»...

Самый «туристский» замок — «Карлштейн», построенный Карлом IV для своей любимой жены (их было четыре). Но даже цветы на подоконниках не делают замок приветливым. Смотришь на его серые стены, и словно слышится конский топот, звуки рога и крик сторожевых: «Эй, кто там? Дальше от замка! Дальше!..»

Совсем иное чувство вызывает замок «Бродзяны» у реки Нитры. Здесь в трехэтажном светлом здании под шатровой крышей много лет жила свояченица Пушкина, Александра Гончарова, сестра Натали. Австрийский дипломат, барон фон Фризенгоф, бывший на службе в Петербурге, женился на ней и увез в «Бродзяны». Здесь она прожила безвыездно до конца дней, храня на туалетном столике портрет Поэта. Помните, блоковское: «Когда твое лицо в простой оправе передо мной сияло на столе».

Замок «Бродзяны» стал очагом русской культуры. Остались ноты, книги, рояль, семейные альбомы — и во всем память о Пушкине. Сейчас там музей Пушкина — кстати, единственный музей Поэта за рубежом.

Автобус мчит нас по шоссе мимо небольших городков, заботливо возделанных полей. Девятнадцатый километр от Праги... Стоп! Это Лидице— святое для всех имя.

Когда-то здесь стоял городок с уютными улочками, костелом на площади, где любили посидеть за кружкой пива, обменяться новостями жители. Теперь — мертвое поле, высится терновый крест — как символ неизбывного горя. После покушения на фашистского наместника Гейдриха село по личному приказу Гитлера было сожжено, все мужчины расстреляны, а женщины и дети угнаны в концлагерь.

С волнением переступаем порог музея, где собраны и сохранены навечно «осколки» той трагедии — паспорта, пробитые пулями, изломанные детские игрушки, втоптанная в грязь кукла, поржавевшие номера домов, которых никогда больше не будет. С фотографий смотрят лица людей, которых уже нет, но которые живут в сердце каждого честного человека. В книге у входа — записи на всех языках мира — арабской вязью, китайскими иероглифами, славянскими буквами выведено: «Лидице будет жить!»

Нет, не удалось гитлеровцам стереть с лица земли маленький мужественный город, десятки его собратьев появились в Чили, Мексике, Эквадоре, Перу, на Кубе. Новое Лидице живет и на чешской земле. Именно новое, но не восстановленное. Стоят на холме двести светлых коттеджей. Гуляют мамы с колясками, поют птицы, играют дети, только мало стариков в этом городе. А рядом алеет сад роз в честь погибших. Цветы присланы из всех стран мира.

Сто километров отделяют Прагу от Карлових-Вар, всемирно известного курорта. Это город старинный, ему шестьсот лет, и возникновение его опять-таки связывают с именем Карла IV. Если верить легенде, во время охоты Карла в этих местах олень ранил одну из его собак. Случайно попав в воды горячего ключа, собака, как по волшебству, ожила, встряхнулась и продолжала охоту. Карл тут же поручил придворному медику исследовать воду и, убедившись в ее целебности, построил курорт Карлсбад.

В Чехословакии говорят: если Прага самый красивый город, то Карлови-Вари — самый благоустроенный. Центр города лежит в зеленом ущелье, на берегу реки Теплы, от него ярусами в горы убегают живописные улицы.

Богатство города — его двенадцать источников. Самый мощный из них — Шпрудель. Каждые несколько секунд из земли бьет могучая струя кипящего «гейзера», его температура семьдесят два градуса.

Карловарские воды лечат желудок, кишечник, печень. Приезжая сюда, сразу чувствуешь, что попал на курорт — все ходят с кружками в руках, на ходу попивая водичку...

Бывали здесь Гёте, Маркс, Тургенев, Горький, Шаляпин. Есть дом, который заложил Петр Первый. Когда-то тут лечились короли, принцы, диктаторы. Теперь отдыхают шахтеры из Остравы, металлурги из Кошице, химики из Братиславы. Курортное лечение — бесплатное, а срок лечения не включается в отпуск.

Когда едешь по дорогам страны, там и здесь видишь ряды высоких шестов, над которыми натянута сетка со свисающими вниз бечевками. Это плантации хмеля. Осенью, когда хмель вызревает, начинается страда — все выходят в поле. Надо спешить, пока хмель зеленый (если переспеет, станет красным — его можно выбрасывать). Хмель высушивают в печах и зеленые душистые головки отправляют в мешках на заводы.

Чехи — народ трудолюбивый и хозяйственный. В стране моря нет, но рыбы — в изобилии. Исстари разводят в прудах карпа, щуку, форель. Интересно, что пруд по-чешски — «рыбник», то есть место, где водится рыба. Рыбоводы, их называют «мокрые сапоги», всегда в заботах: надо содержать воду в чистоте, вовремя подкормить мальков, собрать «урожай».

Иногда говорят: чехи скуповаты. Это не так. Они экономны. Домохозяйка купит продуктов ровно столько, сколько нужно. Ничего не выбрасывается зря. Бережливость — не скупость.

Чехи говорят: «Большое складывается из малого». Даже ребенок знает, что такое «Сберне суровины» — пункты приема вторсырья. Вы нигде не найдете брошенного гвоздя, картона, ящика. Все идет в дело, все сдается. Все принимается... даже разбитые бутылки. Правда, за них денег не получишь, зато знаешь, что на сэкономленные средства будет построена спортплощадка, озеленен район. Стоят в Праге ящики для сбора стеклянного боя: оранжевые — для цветного, белые — для обычного. И они исправно заполняются. Даже на школьных тетрадях есть надпись: «Когда я стану не нужна, не забудь сдать меня в макулатуру». Используются старые автомобильные шины — как топливо на заводах, не выбрасываются отснятые фотопленки — из них извлекают серебро, даже коробки из-под обуви обычно оставляют в магазинах.

Ни одна машина или вагон не будут списаны, если их можно восстановить. В поездах могут встретиться вытертые сиденья, но грязные — никогда. Все блестит чистотой, опрятностью. Во дворах хозяйки моют булыжники кипятком со щеткой.

Хочу напомнить слова Горького: «Посмотрели бы вы на их города. Как они отделаны! А их дороги и поля! Все, доступное плугу и лопате, обработано. Печать труда лежит на каждом метре чехословацких холмов и долин. И во всем порядок».

Природа страны благодатна: она не знает ни суровой зимы, ни знойного иссушающего лета. Едешь по дорогам и видишь: в полях — ни души, но повсюду видны плоды человеческого труда. По обочинам шоссе высажены яблони, черешни, абрикосы. Зеленеют жимолость, боярышник. Все радует глаз — добротные крестьянские дома, колодцы, мельницы, машины в гаражах домов.

Принято считать, что чехи более сдержанны, словаки — более открыты, эмоциональны. Но те и другие любят природу, путешествия, спорт, хорошую еду, любят попеть, потанцевать, ценят меткое слово. Простой гибкий славянский юмор неотделим от национального характера. Народ воспитан на язвительной сатире Гашека, на изящной иронии Чапека.

Почти все чехи музыкальны. Есть даже присловье — «что ни чех, то музыкант». Все дети учатся музыке. В каждом доме есть мамина скрипка или дедушкин рояль. В стране тысячи любительских оркестров. По утрам на крышах посвистывают кровельщики за работой. Музыка слышна отовсюду — из окон домов, автомашин, из парков. Даже в аэропорту каждое сообщение о взлете и посадке предваряется музыкальной фразой.

Сродни музыке и природа. В субботу и воскресенье пустеют города, все устремляются за город — кто на дачу, кто в горы.

Жителю Братиславы достаточно проехать на трамвае, и он окажется на вершине Малых Карпат, в лесу, где журчат ручейки и стоит звенящая тишина. Зимой хорошо отдыхать в горах Крконо-ше. Туристов ждут современные кемпинги «Изба лесника», «Изба стеклодува». Хорошо посидеть зимним вечером у камина в маленьком отеле в горах. Потрескивают поленья, за окном метель, а здесь, у камина, так уютно. В конце недели сюда приезжают тысячи лыжников. В эти дни много хлопот у горноспасательной службы. По радио и телевидению даются советы туристам, сообщаются сведения о погоде, рекомендуются маршруты.

В Татры подаются те, кто любит риск, скорости, драматические ситуации, — горнолыжники. Но туристы приезжают и уезжают. А есть люди, что живут тут постоянно, — лесники и почтальоны, люди романтических профессий. Лесники всегда склонны к поэзии. Кому, как не им, дано увидеть первые лучи солнца, пробуждающие лес; лань, идущую на водопой. Но не только поэзией живут эти люди, у них полно и прозаических дел: планы добычи древесины, сохранение фауны, борьба с браконьерами.

Над разливом Дуная

Ушли в прошлое времена синих почтовых карет. Теперь звонят телефоны, стучат телетайпы. Письма летят в самолетах. Но кто доставит письмо в маленький дом в горах Крконоше? Ведь там тоже живут и трудятся люди. И в каждом домике ждут газет, пенсий, писем. Ждут почтальона. И он приходит, делая по тридцать километров за день по снежной целине. Трудно? Конечно, но идти надо. Ведь он — единственный человек, который связывает этих людей с миром внизу, в городе. Надо очень любить людей, чтобы остаться верным своей профессии.

Столица Словакии — Братислава — непохожа на Прагу. Она теплее, южнее, и камень здесь не серый, а светлый. Если Прагу называют «стобашенной», то Братиславу вправе назвать «стофонтанной». Каких только фонтанов тут нет! Лебеди, русалки, медведи, амуры. В сквере перед Словацким национальным театром красуется цветомузыкальный фонтан «Ганимед» — здесь любимое место отдыха горожан.

Братислава — город старинный. Ядром его было славянское поселение. Затем триста лет Братислава была столицей Венгрии, и только после распада Австро-Венгерской монархии в 1918 году и образования Чехословакии она стала столицей Словакии.

Каждый, кто бывал здесь, непременно поднимался на холм, к Братиславскому замку. В Словакии нет холма, горы, не увенчанных замком. Тысяча восемьсот замков уже зарегистрировано, и археологи открывают все новые... Двадцать замков объявлены памятниками культуры. Но безусловно, первенство принадлежит Братиславскому замку, стражу города. Он не раз разрушался и вновь восстанавливался. «Золотой век» замок пережил при австрийской императрице Марии-Терезии, когда он был ее резиденцией, а по существу центром империи. Сегодня здесь расположился Музей словацкой культуры.

Поднимаемся по Замецким сходам (замковой лестнице). С вершины открывается незабываемый вид на город и Дунай. Город залит солнцем. Внизу поток машин, вереницы людей, звон весело окрашенных трамваев.

Братислава — веселый, доброжелательный город. Где бы вы ни были — у старой ратуши, которую сторожит древний рыцарь Роланд, или на широкой площади Готвальда — всюду вам встретятся люди приветливые, готовые прийти на помощь.

Глаз примечает обилие детей на улицах. В последнее время повысилась рождаемость. Молодым дается субсидия на жилье, льготы на детей.

То и дело мелькают люди в национальных одеждах (чего нет в Праге) — женщины в расшитых фартуках и чепцах с лентами; мужчины в мягких войлочных шляпах с полями, в вышитых рубахах. А вот идет цыганка, звеня монистами, подметая мостовую цветастыми юбками.

Под тенью каштанов приютилось кафе. За столиком о чем-то неторопливо беседуют две пожилые дамы, пенсионерки. Поблескивают перстни на сморщенных руках, низко опущены поля шляпок. Рядом молодая семья — сегодня воскресенье, решили не готовить дома, не возиться. Человек с бородкой, по виду похожий на художника, сидит один, погружен в свои мысли.

С миром и свободой пришли на землю Чехословакии и перемены в экономике. Страна держит одно из первых мест в Европе по уровню развития экономики. Высок ее международный авторитет — дипломатические и торговые связи поддерживаются со ста тридцатью странами.

Чехословацкие заводы выпускают все — от иголки до сложнейшего самолета. Во многие страны идут отсюда автомобили «Татра», «Шкода», мотоциклы «Ява», трактора «Зетор». Мне довелось увидеть чешские трактора в далекой стране — Бирме. Они стояли во дворе золоченой пагоды, как пролог к новой жизни.

Известна во всем мире мебель фирмы «Ледница». А гнутые венские стулья, между прочим, всегда делались в... Моравии.

Чехословакию по праву называют «хрустальной державой». Непревзойденно богемское стекло, нежно звенящее при малейшем прикосновении. Чешские люстры освещают залы парижского Лувра, миланской «Ла Скалы». Широко известен чешский фарфор с традиционным «луковичным» декором, вручную расписанная ходская керамика. Бижутерия «Яблонэкса» украшает женщин ста двадцати стран. Всемирно известен чешский гранат. Уже двести лет вывозят чехи за рубеж гранатовые кольца, кулоны. Может быть, купринский гранатовый браслет, подаренный скромным чиновником Желтковым княгине, тоже был чешского происхождения... кто знает?.. Если вы хотите купить первоклассные камни, зайдите в пражский магазин «Кленоты».

Чехи работают изобретательно, заинтересованно, динамично. Директор универмага «Котва» Франтишек Скок сказал: «Мы делим товары на три группы: спрос на которые упал, спрос на которые удовлетворяется, и те, которых пока не хватает. Наша задача — изживать с прилавка первые две группы и наращивать третью. Кредитует нас Госбанк, и мы ежедневно отчитываемся перед ним. Если партия товара не продана вовремя, процент выплаты за кредит резко возрастает. Причем расплачиваться с банком приходится не только из бюджета магазина, но и, увы, из зарплаты служащих. Дважды в год мы уценяем товары, чтобы они не стали «неликвидами», «музейными экспонатами».

Плохо, когда современные товары становятся памятниками халтуре и бесхозяйственности, музейными экспонатами. Но если говорить о музеях всерьез, то чехи обожают всяческие музеи.

На обувной фабрике «Свит» (бывшей «Батя») в городе Готваль-дове можно увидеть обувь всех времен и народов. Тапочки эпохи Тутанхамона, сандалии римского легионера, боярские сапоги времен Петра, атласные туфельки времен Людовика XIV. Стоят под стеклом поршни пастухов из сыромятной кожи, обувка из травы, перьев, резины, дерева. Стоит зловещий германский кованый сапог, «шаг» которого по планете так гениально услышал Шостакович в своей Седьмой симфонии. Да, о многом могут поведать две тысячи пар обуви музея. Здесь же висит карта-схема, показывающая, куда идет продукция фабрики. А идет она в сто стран мира. Фабрика «Свит» — это семьсот новых моделей, шестьдесят миллионов пар обуви в год.

Старожилы помнят прежнего хозяина Батю, выжимавшего все соки из рабочих. Жестокий и неожиданный был этот человек. У него не было стационарного кабинета, он ездил в лифте со стеклянной дверью по всем семнадцати этажам фабрики, и никто не знал, где он остановится, на что падет его зоркий глаз. Теперь рабочие «Свита» работают не за страх, а за совесть. Дорожат маркой.

В городе Нови-Йичин есть занятный музей шляп. Экспонаты с времен доисторических, когда люди спасались от дождя и солнца, натягивая на голову шкуры животных или скорлупу-кокосового ореха, до нынешних «адидасовских» козырьков. Самые замысловатые шляпы носили в прошлом веке — на их полях умещались фрукты, чучела птиц, целые клумбы цветов.

А в небольшом городке Визовице — музей декоративного печенья. Раньше такому печенью приписывали магическую силу. Молодоженам дарили фигурки Адама и Евы — как символ счастья. В колыбель ребенку подкладывали венок из теста — как пророчество здоровья. В рождество печенье клали в ясли, чтобы уберечь скот от болезней. Даже в гроб его укладывали, чтобы оградить покойника от злых духов. Теперь, когда исчезли суеверия, декоративное печенье стало любимой игрушкой детворы. Им украшают столы, елки, дарят друзьям. Тщательно и терпеливо лепят руки мастериц из Визовице вензеля и фигурки — козлят, рыбок, подсвечники. Печенье можно купить в магазине, особенно в канун праздника.

Хранит народ обычаи предков. Любимый праздник в селах — «праздник майских шестов». Утром перед домом избранниц парни устанавливают деревце, украшенное лентами. Потом они с корзинами в руках обходят дома, приглашая всех на праздник, и каждый кладет в корзину разную снедь — кто чем богат. На улице накрывают столы, сходятся к ним стар и млад, играет оркестр, и все могут заказать свою любимую песню. Часто этот праздник совмещают с проводами парней в армию.

До сих пор в Чехословакии любят и отмечают рождество. В домах «загорается» полаз — солнце из теста и лучинок, комнаты украшают яблоками, орехами. На окнах выставляют тарелки с зеленью проросшей пшеницы и ветки омелы, по поверью приносящей счастье. Наряжают елку. В сочельник, 24 декабря, в семьях выдерживают пост — «до первой звезды», и только потом садятся за торжественный ужин.

На столе мед, тмин, чеснок, обязательно карп. А вот птицы нет — чтобы «счастье не улетело». Раньше девушки на рождество гадали, теперь иные времена — все смотрят телевизор.

За века несвободы народ не утратил самобытности, не онемечился. Чехи ревностно оберегали славянскую природу языка. В чешском языке мало иностранных слов. Даже такое общепринятое, как «аэродром», здесь отсутствует, есть слово «летиште».

Многие чешские слова звучат, как русские, но имеют совершенно другой смысл. Если вы услышите обращенное к вам «Позор!», не смущайтесь, это означает: «Внимание!» Если увидите вывеску «Обчерствени» — значит, вас приглашают освежиться прохладительными напитками. Но вот если вас назвали «питомец» — можно обидеться, это слово — синоним русского «глупец». «Рыхлик» — значит «курьерский поезд», «красный живот» означает «хорошая жизнь».

Но немало есть у нас и общих слов: хлеб, вода, рука, гора, зима, лес. Некоторые чешские слова звучат как архаичные, древнерусские: плата — мзда, топор — секира, молоко — млеко, общественный деятель — будитель.

Дружба наших народов началась давно. Еще Петр I приглашал на службу чешских офицеров, ремесленников, музыкантов. Во времена гуситских войн в армии Жижки сражались русские воины. Подолгу жили в России Дворжак, Направник, в Чехословакии любили бывать Чайковский, Тургенев, Гоголь.

В начале двадцатых годов в Праге, на Италской улице, на вилле «Тереза», разместилось первое советское полпредство во главе с Владимиром Антоновым-Овсеенко, революционером, руководителем штурма Зимнего дворца. На вилле собирался цвет чешской интеллигенции, здесь бывали Юлиус Фучик, Мария Пуйманова, Витезслав Незвал; читали стихи, слушали музыку и мечтали о будущем.

Наша дружба скреплена не только кровью, пролитой в борьбе с общим врагом — фашизмом, но и похожестью судеб, характеров народов. Орбита нашего сотрудничества велика.

По дорогам Сибири бегают грузовики «Татра», а по трубопроводам «Дружба» и «Братство» чехи получают наши нефть и газ. На советских полях работают машины, поставленные чешским «Техно-полом», а в Пражском метро ходят вагоны, сработанные в Мытищах.

Студенты из Брно проводят трудовой семестр в Баку, а их ленинградские собратья работают на пражской стройке. В Москве вышла книжка словацких поэтов, а чешские дети читают Маршака и Барто. В Праге есть тихая и зеленая Пушкинская площадь, а в Москве — улицы Фучика, Гашека. Стал традиционным фестиваль советской песни в Остраве. Каждый день на Киевский вокзал в Москве «поезд дружбы» привозит гостей из Праги.

Общенациональными стали в Чехословакии конкурсы «Рос-сиана-Памятник Пушкину». Конкурсы на лучшее знание русской и советской литературы, на лучшее исполнение стихов Пушкина. «Пушкин родился летом, — говорит организатор конкурса Иржи Клапка, — творил осенью, погиб зимой. Но за всем, что у нас связано с именем Поэта, стоит вечная весна, обновление мира и жизни».

По всей Чехословакии стоят памятники советским воинам, жизнью своей заплатившим за свободу и мир на этой земле. Стоят величественные мемориалы и скромные сельские обелиски.

Моросил дождь, когда мы пришли на Ольшанское кладбище в Праге. Четыреста двадцать девять гранитных обелисков со звездами. У бронзовой фигуры солдата с автоматом в руках стоял седой человек с наброшенным на плечи домотканым пледом, он только что положил к подножию цветы. Йозеф Глухи часто приходит сюда, где лежат советские воины, погибшие в боях за Прагу. «Дата гибели наших ребят — сорок пятый, десятое мая», — сказал кто-то из поэтов.

Но пора нам проститься с гостеприимной чехословацкой землей, с ее замечательным народом. Собственно говоря, «незамечательных народов не бывает. А если он незамечательный, то он не народ, а просто толпа». Это сказала Марина Цветаева. Она любила Прагу больше, чем Париж. Ей было здесь уютнее, теплее. Она горячо любила чешский народ.

Процветай, народ — Твердый, как скрижаль, Жаркий, как гранат, Чистый, как хрусталь! Лучше не скажешь!


 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу