Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1987(27)


Елена Кабанова

СИНИЕ ГЛАЗА ЛИТВЫ

ОЧЕРК

Память наша избирательна. Тысячу лиц она может просеять, никого не приметив. Но одно вдруг зацепит, выделит из толпы — словно родную душу встретил — и надолго удержит в воспоминаниях.

Не так ли с городами, где мы бываем? К одним относимся спокойно, к другим с участием. Но вот попадаем в край сновиденный, узнаваемый с полувзгляда, и сразу отдаем ему сердце... Такой открылась мне Литва.

Мы едем по Минскому шоссе, самой старой из дорог, что сходятся в Вильнюсе. Столетия она связывала Литву с Россией. Пролегал по ней почтовый тракт, тянулись купеческие обозы, груженные пушниной, медом, янтарем... Но не только мирные караваны знавали литовские дороги: по ним не раз вторгались крестоносцы, бряцая кованым железом; шла армия Наполеона, сея смерть и пожары, шагали фашисты...

Ушла в прошлое пылившая за каждой телегой грунтовая дорога, уступив место обсаженному тополями и липами широкому скоростному шоссе. Едешь десять часов кряду и не устаешь. А устанешь — тебе рады в любом кемпинге, каких на пути немало.

Выходим перекусить в маленьком придорожном кафе «Старая мельница». Официантка, «дочь мельника», в домотканом полосатом фартуке спрашивает, не хотим ли мы отведать литовской кухни. И через минуту ставит на стол душистый ржаной хлеб с тмином, холодный свекольник с горячей, еще дымящейся отварной картошечкой. Несет «цеппелины» из тертого картофеля с мясом и творогом.

— Надеюсь, вам понравится наша еда, — улыбается девушка.

Наверное, не стоило так подробно описывать меню, если бы не одно обстоятельство: вас вкусно накормят и хорошо обслужат и в столичном первоклассном ресторане, и в рядовой сельской столовой. У культуры в Литве нет окраин.

Давно вырублены дремучие леса, в которых блуждали и гибли крестоносцы, бродили зубры и медведи, совершались таинства языческих обрядов — с идолами, жрицами-прорицательницами и священным огнем «знич»... Поредели литовские леса, но они бережно сохраняются. В заповедниках живут на воле волки, кабаны, косули, черные аисты. Взято под охрану каждое старое дерево. Здесь понимают: исчезнут дупла, не станет птиц. О многих деревьях-долгожителях вам расскажут как о живых существах, у них даже есть свои, имена. Растет в Литве самый старый в Европе дуб — Стелмужский, ему две тысячи лет. Интересна судьба другого дуба — Баублиса: в средние века в его дупле собирались и пировали рыцари; в прошлом веке дуб высох, его спилили, но дупло сохранили, открыв в нем... первый в Литве краеведческий музей.

В рельефе Литвы заметно обилие валунов — следов древнего оледенения. Камни лежат в лесах, на полях, в руслах рек. В старину они служили алтарями, их осыпали зерном, поливали медом. Особенно почитали камни с древними изображениями — «следовники» и священные камни — «мокусы». Кстати, литовцы последними в Европе расстались с язычеством и приняли христианство.

Литва — самая большая и самая южная Прибалтийская республика. На сто километров тянутся ее великолепные белые песчаные пляжи. Песок такой чистый, ровный — хоть бери в песочные часы... Сосновые боры и дюны подступают к самой воде, создавая особый микроклимат. Недаром здравницы республики ежегодно принимают около двухсот тысяч гостей.

А еще называют Литву краем озер и легенд. Живет здесь грустная сказка об Эгле — королеве ужей. Полюбила девушка прекрасного принца-ужа и ушла жить к нему в подводный дворец. Счастлива была она, но тосковала по небу, людям, родному дому. Отпустил ее муж на землю, погостить. Но злые братья, выпытав у дочери Эгле, кто ее отец, подстерегли и убили ужа. Почернела от горя добрая Эгле, и превратили ее боги в ель, сыновей — в ясень и дуб, а дочь — в пугливую осину. Дрожит осина на ветру, ни одна птица не сядет на ее неверные ветви. Скорбит о своей доле ель-вдова, расплескались ее слезы голубыми озерами.

И сквозь листву — в потоках света

— Три тысячи озер Литвы...

Великое множество озер в Литве, но самое красивое — Гальве, на котором стоит романтический замок Тракай. В XIV веке здесь жил, принимал иностранных послов, мудро правил народом великий князь Витаутас.

Имя Тракай свято для литовцев. «Тракай, — скажут вам, — не просто наша древняя столица. Это улица нашего детства, мы родом оттуда».

Упорно вела маленькая Литва борьбу со всеми, кто посягал на ее свободу. Сначала были викинги, «бородатые мужи с моря», что вихрем налетали на своих судах, пытаясь осесть на берегу. Потом крестоносцы, меченосцы, следом шел черный мор — чума, другие беды. Но все одолел этот народ. В XIII веке формируется Великое княжество Литовское. Особенно оно крепнет после битвы при Грюнвальде (Жальгирис), где литовцы рука об руку с поляками, русскими разбили крестоносцев. Сложны исторические перепутья средневековой Литвы, не будем в них вдаваться, а поспешим в Тракай. Это название идет от литовского слова «тракас» — поляна. Ведь замок, что стоит сегодня посреди озера, был третьим по счету. Первые два строили на полянах в лесу, но оба были разрушены.

Неприступный для врага, озерный замок состоит из «пред-замка», где располагался гарнизон и прятались в случае опасности жители города, и дворца — личных покоев князя. Все комнаты соединяла деревянная галерея во внутреннем дворике. В парадном зале давались пышные балы, приемы. Стены его покрывали цветные фрески, окна сияли витражами, а сводчатый потолок напоминал цветок. В покоях было тепло, полы комнат подогревались. Да, это был чудо-замок по тем временам. Но каких трудов стоило его выстроить! Все привозили с берега — и песок, и камни, и доски. Днем и ночью сновали лодки с грузом, шли паромы, днем и ночью работали народные мастера. Увы, история не сохранила нам их имен.

Вокруг замка шумел средневековый город, жили пахари, рыбаки, мастеровые, чеканились первые литовские монеты.

Замок защищали толстые стены с башнями, сложенные из валунов и облицованные кирпичом. Угрожающе смотрела главная, сторожевая башня — донжон, узкая винтовая лестница внутри вела к бойницам. Отсюда метали арбалетные стрелы, каменные ядра. К воротам вел подъемный мост на цепях. По уставу, ворота замка открывали с восходом солнца, а на ночь вновь запирали. За час до того, как «захлопывался» замок, в городе пустели улицы, закрывались трактиры, гасли в домах огни. Горе воину, если он опаздывал в казарму или, не дай бог, приводил тайком в замок женщину, — его ждала смерть на дыбе.

Тракай стоял на пути крестоносцев к Вильнюсу. Много раз предавали его огню и мечу черные рыцари. Много раз дымились сигнальные костры, едва на горизонте появлялась их зловещая колонна.

С укреплением Каунаса и Вильнюса Тракай оказался в стороне от торговых путей и утратил значение стольного города, однако оставался резиденцией князей. В XVII веке замок был разрушен, но сегодня, восстановленный, он вновь легко и грациозно парит над озером.

Жаркий день. Мы идем по длинному деревянному мосту. «И такую красоту показывают бесплатно!» — удивляется идущий рядом корреспондент американской газеты «Вашингтон пост». (В Тракай на поклон красоте ежегодно приезжает полмиллиона туристов.) Я замедляю шаг, давая возможность случайному спутнику пройти вперед. Ничто не должно нарушать одиночества в замке...

Вот и замок. Ступаю по круглым камням, вымостившим двор, поднимаюсь по галерее. Из окна-бойницы открывается волшебный вид на синее озеро. Взблескивает под солнцем прозрачная вода, высвечивая монетки, брошенные туристами... Провожу рукой по прохладной шершавой крепостной стене...

В гулких сумрачных комнатах бывшего дворца теперь исторический музей, собрана коллекция мебели, изразцов, светильников, стоят «рыцари» в доспехах...

Смотрю на тяжеловесное кресло с массивными подлокотниками. Кто сиживал в нем вечерами? За каким занятием коротал долгие часы: может, читал древние рукописи или играл в шахматы — те, костяные, что стоят теперь за стеклом? А вот двуручный меч на стене. Чьи головы он отсекал? И вообще, что за жизнь здесь кипела? Кому раздавала славу и чины, кому — заточение в сырых казематах?.. Кружится хоровод теней прошлого... А рядом идет сегодняшняя беспокойная жизнь.

Смотришь на синюю гладь озера, и трудно представить, что когда-то чертили здесь свой гибельный след завоеватели разных мастей. Много крови впитала земля Тракая. Гитлеровцы в первые же дни оккупации расстреляли на базарной площади крестьян, отказавшихся отдать им свой скот. Вешали патриотов, обшаривали и сжигали дома... Но все это в прошлом.

Сегодня Тракай — мирный интернациональный город. Здесь живут литовцы, русские, потомки хазар — караимы. Шестьсот лет назад князь Витаутас привез из Крыма три сотни караимских воинов для личной охраны (своим, видно, не доверял). Шло время, горячие южные всадники прижились в северном краю, но не утратили своей культуры, сохранили язык, уклад жизни. Правда, давно они сменили мечи на орала. Теперь караимы славятся выращиванием огурцов, не уступающих знаменитым нежинским. А их воинские доспехи можно увидеть в местном музее. Единственном в мире музее караимской культуры.

Но простимся с Тракаем и отправимся в столицу Литвы.

Вильнюс — уютный город у подножия зеленой Замковой горы. Паустовский сравнивал его с «маленьким Римом». «Много есть городов хороших, — писал он, — но нет такого города, как Вильнюс, где бы прекрасная архитектура была так тесно собрана на небольшом пространстве».

Назвать точный возраст Вильнюса сложно. Молва приписывает основание города тракайскому князю Гедиминасу в 1323 году.

В то время здесь шумела Панерийская пуща, кишевшая дикими зверями. Однажды Гедиминас приехал сюда на охоту. Преследуя раненого тура, не заметил князь, как забрался на вершину горы. А тут ночь подоспела. Пришлось заночевать. И приснился князю вещий сон: явилась пред его очи гигантская волчица в железных латах и выла по-страшному. Утром призвал князь толкователей сна. И вот что сказали ему: «Слава и могущество ждут тебя, князь, если ты поставишь на этой горе замок. Будет он неприступен, как латы, а весть о нем разлетится по всему миру». Прислушался Гедиминас к советам мудрецов и перенес столицу из Тракая в Вильнюс.

Еще одна легенда связана с именем князя.

Чтобы замок стоял века, традиция требовала заживо похоронить под ним юношу. Нашлась мать, которая сама привела сына и поставила в ров. Но перед тем как замуровать юношу, князь спросил его: «Что на свете тверже камня?» — «Сердце матери, что, не дрогнув, обрекло сына на гибель», — ответил он. Понравился Гедиминасу этот ответ, и оставил он в живых храброго юношу. А жестокий обычай с тех пор канул в прошлое.

Храбр был и сам Гедиминас. Он погиб в схватке с крестоносцами. Мертвым его посадили на коня и предали костру — как завещано предками.

Сегодня на главной площади Вильнюса высится белая башня Гедиминаса. Каждую четверть часа бьют куранты, плывет над городом старинная мелодия. С обзорной площадки башни — город как на ладони. Совсем рядом улочки средневекового центра. Они словно сошли со старинной гравюры, несколько потускневшей от времени, но все еще прекрасной. Золотятся шпили соборов, отражает солнце стеклянная громада гостиницы «Летува», в парке белеет парус певческой арены. Перекинулись через реку Нярис семь мостов города. По самому широкому, носящему имя генерала Черняховского, идут автобусы...

А теперь спустимся и пойдем в Старый город, где эпоха лепится к эпохе, создавая один многозвучный аккорд. Видите? Почти на каждом доме висит табличка: «Памятник архитектуры». Не только архитектуры. Это памятники таланту и мужеству народа, пронесшего через века свою культуру.

Вот университет, «альма матер» — он недавно отпраздновал свое 400-летие. В его «типографском дворике» трудятся реставраторы. Дворик хранит память о первой книге — «Апостол», изданной в Литве в 1525 году. Здесь же увидела свет «Грамматика» Смотрицко-го, по которой учился Ломоносов...

По старинной улице Пилес (Замковой) движется веселая свадебная процессия. Жених несет на руках невесту, она смеется, придерживая рукой шляпу с кружевными полями...

В Старом городе все дышит стариной, он пропитан ею до каждой подворотни. Его можно читать, как книгу в камне. И это нетрудно сделать — дома имели имена и «хроники», которые хранились в магистрате.

Неожиданно в конце улицы вырастает изящный пламенеющий — сложенный из темно-красного кирпича — силуэт костела св. Анны. А в этой скромной Пятницкой церкви Петр Великий крестил своего любимого арапа Ганнибала — прадеда Поэта... Вот площадь Кутузова, сюда он въехал на коне во главе русских войск, гнавших Наполеона.

Многое помнят старые улицы Вильнюса — первые революционные выступления городской бедноты, места тайных складов и маршруты ленинской «Искры»... В этом доме останавливался Ленин, возвращаясь из-за границы, а в этой гимназии учился и мужал юный Феликс Дзержинский...

Город создают не только архитекторы, его творит время и сами люди, в нем живущие. Вот несколько штрихов к портрету Вильнюса. «Говори коротко» — написано на телефонных будках. После трех минут разговора автомат вас разъединит (предварительно предупредив короткими гудками), если вы не опустите еще монету.

В магазинах к привычным надписям о льготах инвалидам и участникам войны в Вильнюсе добавлена еще одна, милосердная: «Детей-инвалидов и их родителей мы обслуживаем вне очереди».

В Вильнюсе нет ни одной неряшливой витрины. Здесь считают, что витрина не только двигатель торговли, но и часть дизайна города. А обликом своего города вильнюсцы дорожат. Помните, у Блока — «чуть золотится крендель булочной»... Такие крендели «золотятся» над входами в кондитерские. Кочан капусты укажет на овощной магазин, а старинный башмак с пряжкой напомнит, что вы у сапожной мастерской...

Одна из обаятельных тайн Вильнюса — обманчивость его окраин. Идешь по улице, выходишь к сосновому бору. Конец города? Ничуть не бывало: пройдешь бор — и перед тобой снова улица, новый район. Один из них — Лаздинай (Кусты орешника) — удостоен Ленинской премии. Создавая его, архитекторы В. Чеканаускас и В. Бредикис исходили район пешком и на лыжах, делая зарисовки, замеры, фотографии. Не секрет, что среда обитания во многом формирует и нравственный настрой, и стиль жизни. А потому создатели Лаздиная постарались избежать монотонности, сделали все, чтобы окружить его жителей атмосферой радости, удобств. Здесь за васильками и ромашками идут по асфальту. Лаздинай полон сюрпризов: никогда не знаешь, что там, за углом — стадион, сквер или детская площадка?

На Тракайском озере
Кто быстрее? Катание на лошадях — любимое развлечение детворы
На берегу Нямунаса
«Дочери рыбака» — скульптурная композиция в Швентойе
Трехсотметровый мост ведет к замку
Литовская ССР
На Тракайском озере «Дочери рыбака» — скульптурная композиция в Швентойе
Кто быстрее? Катание на лошадях — любимое развлечение детворы Трехсотметровый мост ведет к замку
На берегу Нямунаса
 Литовская ССР
Сторожевая башня замка Тракай Уютный коттедж, один из многих в Паланге
Сторожевая башня замка Тракай Уютный коттедж, один из многих в Паланге

Здесь сохранены каждая рощица, овражек, дерево. Красуются увитые плющом лоджии многоэтажных домов там, где недавно были пустыри. Дома поставлены так, что в каждой квартире — солнце. Магазины же расположили не в первых этажах, как обычно, а вынесли в отдельные здания... В центре района жителей приветствует бронзовый всадник на коне, символизирующий утро.

Район Жемейи-Панеряй — индустриальное сердце Вильнюса. Здесь работают заводы газобетона, станкостроительный, пластмассовых изделий, радиокомпонентов, пылесовов, мебельная фабрика (литовская мебель украшает Дворец съездов в Москве). Недалеко от парка Вингис «парит» ТЭЦ, которая одна дает столько энергии, сколько давали все станции буржуазной Литвы. Продукция республики экспортируется в восемьдесят стран мира.

Цифры сухи и лаконичны. Но вдумайтесь в одну: Литва сегодня производит продукции в шестьдесят раз больше, чем при буржуазном режиме.

Буржуазная Литва кичилась тем, что кормит беконом Англию, а гусями — Германию. Но как жил ее собственный народ?

Даже в самый большой праздник, рождество, далеко не на каждом крестьянском столе было мясо или дичь. Желтел горох, темнела гречневая похлебка, стояли миски с клюквенным киселем да принесенные из костела пресные лепешки-облатки с ликом Христа-младенца. Люди жили в развалюхах с земляным полом, которые топились по-черному. Работали, не разгибаясь, по вечерам жгли керосиновые лампы и хранили Библию под иконами.

Буржуазная Литва гордилась образованностью, но полмиллиона ее жителей не умели читать. Зато всех держали «под колоколами». Утро начиналось с костела. Торопливо подав нищим медяк, входили в храм, опускали руку в купель со святой водой и крестились, отгоняя от себя недозволенные мысли и недовольство. Потом, преклонив колена, смотрели, как выходил к алтарю ксендз в золоченом одеянии, слушали и повторяли слова молитв... И снова уходили в бесконечный тусклый быт.

Буржуазная Литва хвасталась независимостью. Но вот откровенное признание английской «Дейли геральд» в 1939 году: «Мы крепко держим в руках прибалтийские провинции».

Теперь провинциальная Литва, задворки Европы, — ушла в прошлое, унеся с собой бедность и невежество.

Победа Октября в России изменила судьбу народа. Еще в 1918 году в Литве была провозглашена Советская власть. Она национализировала землю, банки, ввела восьмичасовой рабочий день. Но в августе 1919 года в Литве установилась буржуазная диктатура. В 1920 году Вильнюс и Вильнюсский край оккупировала панская Польша, и только через девятнадцать лет они были освобождены Красной Армией и переданы Литве.

Но пришлось народу перенести еще одно тяжкое испытание — гитлеровскую оккупацию. Именем «нового порядка» нация была обречена на уничтожение: закрыты театры, консерватория, разграблен университет, похищены сокровища художественного музея...

В 1944 году, когда Советская Армия освободила Вильнюс, было сожжено и разрушено фашистами шесть тысяч домов. Пятеро суток советские воины выбивали из Вильнюса гитлеровский гарнизон.

Бои шли за каждую улицу, каждый дом. И вот настал день — 13 июля — первый день мира и свободы. Литва вновь — и навсегда — вошла в состав Советского Союза.

Есть литовская поговорка: «Коль рук много, то и тяжелая ноша под силу». Не будь миллионов дружеских рук, протянутых Литве, не осилить ей послевоенной разрухи. Сегодня на дорогах Литвы работают минские самосвалы, свердловские экскаваторы, «трудятся» ереванские провода высокого напряжения...

Есть в Вильнюсе аллегорическая скульптура покровителя города. «Храни свой город!» — начертано на ней. Вильнюс восстал из руин. За годы Советской власти его жилой фонд вырос в пять раз. Люди не только хранят, но и приумножают наследие предков. «Маленький мой край — как золотая капелька густого янтаря» — эти слова Саломеи Нерис стали хрестоматийными.

Янтарь, окаменевшая смола древних деревьев, — литовское «золото». Янтарные бусы, браслеты находили в гробницах фараонов, в раскопках Эллады. В средние века литовцы дарили янтарь иностранным послам. Золотистому теплому камню приписывали магические свойства. Считалось, что он «поддерживает дружбу, исцеляет от болезней, поднимает дух». Много легенд сложено о янтаре.

Любили друг друга Юрате и Каститис. Но она была морской королевой, а он — простой рыбак. Каждую ночь Юрате тайком покидала свой янтарный дворец на дне морском ради рыбацкой хижины на берегу, где ждал ее возлюбленный. Но счастье долгим не бывает. Выследил беглянку бог богов Перкунас и в ярости бросил молнию в пучину моря. Рухнул янтарный дворец, и в ту же минуту упала на руки Каститиса мертвая Юрате. С тех самых пор выбрасывает Балтийское море остатки дворца, а в шторм над водой слышится скорбный голос Каститиса, который все еще держит на сильных руках свою Юрате.

Эту легенду вам расскажут в Музее янтаря в Паланге, расположившемся в бывшем дворце князя Тышкевича.

Когда-то меценат и археолог М. Тышкевич купил Палангу со всеми пляжами за двести рублей серебром и начал строить здесь курорт. Уже сто лет назад появились купальни, аптеки, лечебницы. Тогда же начались морские купания. Выглядело это забавно: служащий бил в барабан и поднимал флаг. Если флаг был красным — в море шли мужчины, если белый — женщины. Дамы заходили в воду в длинных, до пят, костюмах, а иногда заезжали в экипажах. Высадив купальщиц, кучер «поворачивал оглобли», а по звону их колокольчика возвращался.

Паланга — всесоюзный курорт. Здесь у каждого занятие по душе. Ходят по лечебницам «пленники» амбулаторных карт — отдыхающие в санаториях. Гоняют мяч, загорают и купаются «дикари». Фланирует по центральной улице Басанявичуса нарядная публика. Те, кто понимают толк в природе, гуляют в лесу.

По вечерам местная молодежь собирается на дискотеку. Ладные, рослые, светловолосые и светлоглазые молодые люди. Хотя все знают русский язык, между собой говорят по-литовски. «Наш язык такой же древний, как санскрит и латынь, но в отличие от них он не мертвый, а живой, и мы его хранители. Вот почему мы так дорожим своим языком, — говорит мне сидящий рядом парень и продолжает: — Не думайте, что юноша, который так лихо отплясывает сейчас брейк-даун — пижон и прожигатель жизни. Наверняка он днем постигает основы будущего своего ремесла в каком-нибудь ПТУ. А вот эта девушка, что сидит в расслабленной позе кинозвезды, очевидно, «прокрутила» свое в пошивочной мастерской или отстояла за прилавком магазина. Почему бы им не повеселиться?»

Путешествуя по Литве, я поняла, что открывать для себя новые земли можно и не отправляясь в дальние странствия. На литовской земле что ни город — то открытие.

Друскининкай славится целебными водами, Паневежис — драматическим театром. Шауляй называют городом велосипедистов, а еще — городом без очередей. Все очень просто: заранее расфасованные товары (продукты) перевозят в контейнерах с баз прямо в торговые залы, минуя склады и подсобки. Быстро и удобно. Этот опыт ждет распространения.

Клайпеда, «морские ворота» республики, знаменита своим мореходным училищем и Морским музеем с аквариумом, где собраны диковинки со всех морей и океанов.

На Куршской косе выросла «Гора ведьм» — музей деревянной скульптуры, здесь царство леших и домовых...

Город Капсюкас зовут родным братом Габрова. Его жители, как и габровцы, очень «разумны» в экономии. Так, они не оклеивают комнат обоями, чтобы... не уменьшить их объем. Они не любят играть в баскетбол, ибо... зачем класть мяч в чужую корзину? Каждую весну здесь проходит фестиваль юмора — город шутит, смеется, порой грустит.

Древний Каунас — хранитель народных традиций и большой выдумщик. Каких только праздников он не придумал! Весна поэзии, Книжкин день, ярмарки, детские карнавалы...

Каждый литовец в душе художник и поэт. Вот читаю в газете: «Несколько пенсионеров создали у себя во дворе певческую капеллу, какими издавна славилась Литва»... Разве это не прекрасно?! В конкурсах народного творчества кроме традиционных чтецов и актеров участвуют ткачи, гончары, резчики по дереву. В Литве мастерски ткут гобелены, вяжут трикотажные вещи, шьют модную одежду. И все это выносится на суд зрителей и жюри. Соревнуются и любители-садоводы...

Многого в Литве я не успела увидеть. Не была в клайпедском «аквариуме»; не видела, как состязаются народные умельцы в шау-ляйском традиционном ежегодном конкурсе; не застала живописный воскресный марш-парад музыкантов на площади Ратуши в Каунасе. Но, думаю, все впереди... Висо гяро, Летува! До свиданья, Литва!

Я еще вернусь!


 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу