Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1987(27)


Сергей Монин

ХРУПКИЙ БАРЬЕР

ОЧЕРК

В одном из американских географических журналов мне попались цветные снимки Австралии, сделанные со спутника. Вдоль всего северо-восточного побережья голубое море было густо усыпано множеством желтовато-коричневых точек, словно кто-то основательно поперчил его. Так выглядел из космоса Большой Барьерный риф (ББР), гряда коралловых рифов и островов, которая протянулась от южных берегов Новой Гвинеи до мыса Санди на 2300 км. В северной части ее ширина не превышает двух километров, зато в южной кораллы выстроили на материковой отмели целый архипелаг, местами шагнувший в океан на полторы сотни километров. Считается, что ББР насчитывает примерно 2500 островов, отмелей и рифов. Но точное число их неизвестно, ибо никто не знает, сколько сотен, а может быть и тысяч, клочков суши появляется из моря во время отлива, чтобы через несколько часов опять скрыться в волнах. Поэтому и площадь ББР, по разным оценкам, составляет от 207 до 210 тыс. км2, т. е. он в семь раз больше Бельгии и чуть меньше Великобритании.

Ученые-океанологи единодушны в том, что Большой Барьерный риф — это единственная в своем роде естественная лаборатория и генетический запасник морской фауны, созданный природой 400—500 млн лет назад. Одних только разновидностей кораллов здесь около 400. В мелких теплых водах обитают 1500 видов рыб, самая большая в мире популяция гигантских зеленых черепах и самая значительная на Тихом океане популяция их меньших собратьев, так называемых ложных каретт. На коралловых островах гнездится больше 3 млн морских птиц — чаек, буревестников, крачек, олуш. На многих маленьких островках гнезда расположены так тесно, что пройти, не раздавив их, можно лишь вдоль кромки прибоя.

Наконец, Большой Барьерный риф уникален еще и красотой своего подводного мира. Будучи в Болгарии, я познакомился на знаменитых Золотых песках с австралийцем Роном Эллисом. Такого энтузиаста ныряния с маской встречать мне еще не приходилось: он буквально с утра до вечера не вылезал из воды. И все-таки казался недовольным. Когда я поинтересовался, как ему нравится Черное море, он вежливо Ответил, что, «конечно, здесь очень красиьо». А потом разразился страстным монологом, который растянулся на добрые две недели, до самого его отъезда:

— Как прекрасно царство Нептуна, можно по-настоящему оценить только у нас, в Австралии, на Большом Барьерном рифе. Представьте себе подводный лес, который освещен ровным, мягким светом, только льющимся не с поверхности, а поднимающимся со дна. В этом лесу нет листьев, одни только ветки самой фантастической формы. Зато они окрашены в десятки разных цветов — от нежно-розового до густо-фиолетового и даже черного. А между ветвями порхает бесчисленное множество рыбок, чьей окраске могли бы позавидовать попугаи и жар-птицы... Нет, передать словами эту красоту невозможно. Знаете, кем я был до того, как познакомился с Джи-Би-Ар? «Констракшн инджинир», инженером-строителем, сухим прагматиком до мозга костей. Так вот, Большой Барьерный риф заставил сменить профессию, сделал из меня «оушн байолоджист» — «морского биолога». Поверьте, отважиться на это отнюдь не в юные годы было не легко. Но я привык строить, создавать и, когда увидел, что нужно спасать этот шедевр, сотворенный природой, понял, что не могу остаться в стороне. Как это ни парадоксально, но именно богатства Большого Барьерного рифа стали его проклятьем...

Разграбление ББР первыми начали компании, занимавшиеся добычей фосфатов. В конце прошлого века они обнаружили, что из него можно извлечь баснословные прибыли, поскольку многие острова были настоящими кладовыми ценнейшего удобрения — гуано, разложившегося птичьего помета. Из Китая была доставлена почти даровая рабочая сила — кули, и от Большого Барьерного рифа потянулись суда, которые везли не просто удобрения, а частицы составлявшей его суши. Позднее китайских кули заменила техника, но это лишь увеличило наносимый ББР ущерб. Безжалостно уничтожались птичьи гнездовья, острова срывались до самого кораллового основания. Залежи гуано в конце концов истощились, фосфатные компании подсчитали прибыли, а обезображенные острова Масгрейв, Фэрфэкс, Эллиот и многие другие до сих пор остаются немым укором тем, кто во имя обогащения жестоко калечил природу.

В начале нашего века началось безжалостное истребление зеленых черепах, которые, на свое несчастье, пришлись по вкусу гурманам. На Северо-Западном острове, а затем и на острове Херон были открыты консервные заводы, которые ежегодно отправляли во все концы света многие миллионы банок знаменитого черепашьего супа. Коммерческий успех предприимчивых дельцов был настолько велик, что в 1932 г. оба завода... пришлось закрыть: Большой Барьерный риф уже не мог обеспечить их сырьем, ибо черепах почти не осталось.

Но вскоре на ББР свалилась новая напасть. Отставной капитан, некий Кристиан Паульсон, приобрел бывший завод на острове Херон и превратил его в туристский кемпинг. Красота Большого Барьерного рифа сделала свое дело: желающих познакомиться с его фантастически прекрасными подводными лесами было хоть отбавляй. Поэтому отели и кемпинги стали строиться по всему северо-восточному побережью Австралии, особенно в послевоенные годы.

Вначале никто не думал, что огромный наплыв туристов — сотни тысяч человек в год! — может отрицательно сказаться на экологической обстановке в районе Большого Барьерного рифа. Однако со временем стало ясно, что он слишком хрупок, чтобы противостоять этому непрерывно растущему людскому потоку. Казалось бы, что особенного, если человек соберет на дне немного раковин, подстрелит несколько рыб или возьмет на память веточки кораллов? Но если умножить это на число посетителей, то результат будет поистине катастрофическим.

Первыми забили тревогу ученые. Постепенно, по мере того как все большее число людей начало осознавать необходимость охраны природы от невосполнимых и чаще всего ненужных потерь, движение под лозунгом «Сберечь Большой Барьерный риф!» стало набирать силу. Под давлением общественного мнения в октябре 1979 г. власти объявили южную часть ББР площадью 11 800 км2 национальным морским заповедником. Позднее его границы были расширены до 48 тыс. км2.

— Значит, пятая часть ББР уже надежно защищена от нежелательного вторжения человека? — помнится, спросил я тогда у Рона Эллиса.

— В какой-то мере да, но не следует обольщаться. Например, после введения строгого запрета на ловлю зеленых черепах их популяция почти восстановилась. Кстати, любопытный пример того, как люди охотно откликаются на призывы охранять природу, если ясно и конкретно объяснить им, что нужно делать. Молодых черепашек как магнитом манят яркие береговые огни, а одним из излюбленных мест обитания зеленых черепах является остров Херон. Поэтому, вылупившись из яиц, черепашки вместо моря ползли в кемпинг и в результате погибали. Сотрудники заповедника установили возле светильников экраны, закрывающие их со стороны моря, у каждого неонового фонаря на побережье повесили плакат с просьбой на ночь гасить свет, а главное, объяснили местным жителям, какую опасность представляют яркие огни для черепах.

Австралийский океанолог тяжело вздохнул, а затем продолжал свой рассказ, в котором проскальзывали нотки откровенной горечи:

— Да, мы ведем широкую пропагандистскую кампанию в защиту Большого Барьерного рифа по всей стране. Поэтому вдвойне обидно, когда те, кто, казалось бы, должен в первую очередь помогать нам, сами ведут себя по-варварски. На Северо-Западном острове я наткнулся на лагерь студентов университета. Их было человек шестьдесят, причем они поставили палатки в месте гнездований буревестников, прямо над норками, в которых самки сидели на яйцах. Когда я стал объяснять будущим людям науки, что они обрекли птиц на смерть от удушья, то просто поразился их безответственности: «Неужели? Вот уж никогда бы не подумали. Вначале птицы действительно подняли гвалт, верещали в своих норках, а потом затихли. Мы решили, что они уснули».

Да и многие посетители заповедника

ведут себя не лучше. На том же" острове Херон им по приезде объясняют, что здесь запрещено собирать раковины, ломать кораллы, охотиться на рыб. Но некоторые просто не могут устоять перед соблазном прихватить на дне несколько красивых раковин или ветвей кораллов. Они приносят их в кемпинг, а потом, опасаясь штрафа, выбрасывают. После уикэнда их вокруг валяются целые кучи. И это в самом сердце заповедника, о сотнях других островов нечего и говорить...

И все-таки, по словам Рона Эллиса, главную опасность для заповедника в настоящее время представляют не его посетители, а... фермеры в прибрежных районах. На своих полях они широко применяют удобрения и ядохимикаты, которые смываются в реки и затем выносятся в Большую лагуну, отделяющую Большой Барьерный риф от материка. Концентрация ядовитых веществ в ее водах настолько велика, что многие коралловые рифы и их обитатели на материковой стороне ББР уже погибли. Как бороться с этим бедствием — пока не ясно. «Ведь нельзя же запретить фермеру, живущему в десятках миль от побережья, возделывать землю согласно правилам современной агротехники!» — так отвечают местные власти на обращения администрации заповедника.

— Но мы не отчаиваемся, — рассказывал Рон Эллиот. — Тем более что первый, самый важный шаг — создание национального морского заповедника — уже сделан. Если бы Большой Барьерный риф оставался неохраняемым еще лет десять — двадцать, он бы погиб, превратился в гигантский памятник невежественной близорукости человека. Появление заповедника не только привлекло внимание людей к неповторимым красотам ББР, но и заставило осознать его уязвимость...

Эти слова австралийского океанолога вспомнились мне, когда я просматривал последние сообщения печати, касающиеся Большого Барьерного рифа. Увы, когда мы беседовали с Роном Эллиотом о бедах этого уникального творения природы, никто из нас не предполагал, что вместо того, чтобы убывать, они будут множиться. Так, журнал «Острэлиан пост» с тревогой пишет, что дельцы с Тайваня ежегодно вылавливают в неохраняемой северной части ББР более миллиона тонн морских моллюсков, нанося непоправимый ущерб его фауне. Это в расчет не берегся, поскольку моллюски пользуются спросом у богатых гурманов.

В самой Австралии назревает война между защитниками окружающей среды и нефтяными компаниями, от исхода которой зависит будущее Большого Барьерного рифа. Дело в том, что, по заключению специалистов, в этом районе имеются богатые подводные месторождения нефти. Федеральное правительство запретило бурение разведочных скважин, пока не будут проведены детальные исследования последствий для экологии ББР. Однако власти штата Квинсленд уже выдали лицензии на разведку четырем компаниям. При этом они заявили: мы не желаем, чтобы правила, устанавливаемые в Канберре, распространялись на нашу прибрежную зону. Со своей стороны председатель Комитета по спасению рифа А. Кэтфорд утверждает, что в результате бурения морского дна может произойти утечка нефти, последствия которой будут катастрофическими. Поэтому комитет требует объявить весь район Большого Барьерного рифа национальным морским заповедником. «В конце концов нам нужно принять решение, что для нас важнее? добывать нефть или сохранить для человечества уникальный риф?» — заявил А. Кэтфорд.


 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу