На суше и на море 1987(27)

Вадим Артамонов

ВЕРНОЕ СРЕДСТВО ПРОТИВ МАЛЯРИИ

ОЧЕРК

Вскоре у меня началась малярия. Она трепала меня каждые пять дней. Тело пахло уксусом. От хины шумела голова, синели руки и трескались ногти.

После малярийного приступа с его беспощадным ознобом и предсмертным кружением сердца оставалась такая вязкая слабость, что мне трудно было вытянуть руку.

Константин Паустовский

Ко времени открытия Америки Колумбом на месте нынешнего Перу существовало сильное процветающее государство инков Тауантинсуйу (на языке кечуа это слово означает «четыре стороны света»). Инки добились выдающихся успехов в строительстве храмов и дворцов, прокладке дорог, развитии сельского хозяйства. Так, например, ими была построена великолепная дорога длиной 5250 км. Только в начале XX века удалось побить этот рекорд протяженности дорог. По всей стране инки возвели мощные крепости, стены которых были выложены из гигантских каменных блоков весом 200 тонн и даже больше. Эти блоки подогнаны друг к другу с поразительной точностью: даже сейчас нельзя отыскать щелей между ними. Инки изобрели оригинальную систему передачи информации в виде так называемого узелкового письма — кипу, а также зачаточную письменность. Несомненны их успехи в области астрономии и медицины.

Что касается сельского хозяйства, то испанцы, завоевавшие государство инков Тауантинсуйу, единодушно отмечали высокий уровень благосостояния всего его населения. Подсчеты современных ученых прдтвердили, что империя Куско гарантировала всем ее членам право на жизнь через полное удовлетворение потребностей в пище, одежде, жилище. Инки достигли столь высокого жизненного уровня благодаря выдающимся достижениям в области сельского хозяйства. Испанец Педро де Сьеса де Леон, написавший книгу «Хроника Перу», отметил, что из бесплодных провинций они делали плодородные и изобильные. В войсках инков были специальные подразделения, в задачу которых входило освоение и улучшение вновь захваченных земель путем возведения насыпных террас под посевы, сооружения широкой ирригационной сети, применения удобрений (гуано). Для доставки воды на поля они использовали каналы, акведуки, тоннели. Высокий урожай культивируемых растений позволял не только полностью удовлетворять потребности населения в пище, но и создавать огромные запасы продовольствия. По разным оценкам, они могли кормить все население Тауантинсуйу от двух до пяти лет.

В ноябре 1533 года испанцы захватили столицу инков город Куско, разграбили и уничтожили богатую культуру народа, населявшего Тауантинсуйу. Предводитель завоевателей конкистадор Франсиско Писарро приказал построить на берегу реки Римак город, названный впоследствии Лимой (в основе этого названия — искаженное название реки, на берегу которой этот город стоял). В 1543 году он стал столицей провозглашенного испанским королем Карлом V вице-королевства.

Индейцы мужественно боролись против угнетателей. Ф. Писарро жестоко подавил восстание индейцев в 1535—1537 годах. Однако инки продолжали сопротивляться. Возглавляемые Верховным Инкой, бесстрашным и смелым воином Тупаком Амарой, они наносили испанцам большой урон. Однако в 1572 году конкистадоры вероломно захватили в плен и подвергли зверским пыткам Тупака Амару. Во время истязаний последний Верховный Инка некогда великого государства Тауантинсуйу не проронил ни слова. Жестокая расправа над ним вызвала возмущение индейского населения, и оно вновь и вновь поднималось на борьбу. Многие предводители восстаний индейцев принимали его имя. Оно стало символом независимости индейцев, воодушевляло людей, вселяло надежду на избавление от непрошеных пришельцев.

Эти надежды длительное время не могли быть реализованы. Испанцы держали в вице-королевстве Перу значительные военные силы. Правда, много подданных испанского короля погибло от страшной болезни — малярии. Ничто не спасало от смерти заболевшего ею: ни молитвы католических священников, ни самые дорогие европейские лекарства. Чтобы читатели имели представление о масштабах ущерба, наносимого человечеству малярией, приведу такой пример. Даже в начале 30-х годов XX века в мире ежегодно заболевало малярией около 700 миллионов человек, из которых умирало около 7 миллионов. И это несмотря на то, что человечеству уже было известно верное средство против малярии.

Малярия, как известно, вызывается одноклеточными организмами — плазмодиями, которые передаются от человека к человеку при посредстве малярийных комаров. Распространение этих комаров зависит от температуры, наличия водоемов, пригодных для заселения личинками, от освоенности территории человеком и ряда других условий. Указанные выше факторы находятся в Перу в благоприятном для развития малярийного плазмодия соотношении. Температуры на перуанской равнине высокие в течение всего года (от 24 до 27°С). Они близки к оптимальным для размножения малярийных комаров температурам — 25—30°С. Этот край ко времени завоевания испанцами был довольно густо заселен. По разным оценкам, население Тауантинсуйу составляло от 8 до 15 миллионов человек. В столице, г. Куско, в начале XVI века проживало больше людей, чем в крупнейшем городе Европы того времени — Лондоне. Следует также отметить, что три пятых территории Перу занимает сельва — область влажно-лесных восточных предгорий и равнин, изрезанная густой сетью рек. Древние инки называли район сельвы Омагуа, что означает «место, где водится рыба». Обилие водоемов, безусловно, способствовало не только разведению рыбы, но и процветанию комаров. Неудивительно, что многие конкистадоры заболевали в завоеванной ими стране малярией и умирали. На это указывает тот факт, что даже в 1931 году в столице Перу — Лиме из каждых двух тысяч жителей от малярии погибал один человек.

Между тем индейцы издавна знали верное средство против ужасной болезни. Оно представляет собой кору вечнозеленого хинного дерева, распространенного на склонах Анд и в долинах Южного Перу на высоте 1500—3000 метров над уровнем моря. Эта зона называется «тьерра темплада» — «умеренная земля». Здесь достаточно влажно, в год выпадает около двух тысяч миллиметров осадков. Теплый и влажный климат способствует развитию пышной растительности, в том числе кофейного дерева, кустарника коки, бамбука, хинного дерева.

Кроме Перу хинное дерево встречается на территории Венесуэлы, Колумбии и Боливии: между 10° с. ш. и 19° ю. ш. Индейцы назвали его «ква-хукку» — «дерево лихорадочной дрожи», а целебную кору — «кина-кина». Согласно индейской легенде, лечебные свойства хинного дерева были обнаружены благодаря грозе джунглей — пуме. Однажды охотники увидели зверя, который имел очень жалкий вид, судя по которому нетрудно было догадаться, что он болен. Животное подобралось к какому-то дереву, начало усердно подкапывать его и с жадностью глотать корни. Когда пума удалилась, охотники приблизились к растению и убедились, что это «ква-хукку». Так якобы хищное животное поведало людям о целебных свойствах хинного дерева.

Эту легенду привез в Европу известный естествоиспытатель Шарль Мари де ла Кондамин, внесший большой вклад в изучение растительного мира Нового Света. Однако это, по-видимому, все же только легенда. По мнению ученых, пума не имеет никакого отношения ни к малярии, ни к дереву «ква-хукку». Известно, что представители семейства кошачьих, к которому относится пума, малярией не болеют. Кроме того, на высоте от полутора до трех тысяч метров, где растет это дерево, пумы не бывает.

Как бы там ни было, но индейцы, прекрасно знавшие окружающий их растительный мир, безусловно, были осведомлены о целебных свойствах «ква-хукку». Эти свои знания они, судя по дошедшим до нас преданиям, тщательно скрывали от европейцев, надеясь на то, что страшное заболевание избавит их от непрошеных пришельцев. Сбор целебной коры и ее применение могли осуществлять лишь наиболее надежные, верные люди.

И все же европейцам удалось узнать способ использования коры удивительного дерева. На этот счет существует много легенд, но чаще всего рассказывают о юной перуанке, которая горячо полюбила испанского солдата. Когда тот заболел малярией, она стала лечить его целебной корой. Так испанский солдат проведал о секретах индейцев. Он решил выгодно продать свои познания миссионерам-иезуитам. Те обещали ему щедрое вознаграждение, а когда узнали интересовавшую их тайну, поспешили избавиться от него, дабы он не смог кому-нибудь продать ее еще раз. С тех пор монахи-иезуиты провозгласили порошок из коры хинного дерева «священным» и стали наживать на его продаже баснословные прибыли.

Спустя почти сто лет после провозглашения Перу вице-королевством Испании, в 1638 году, малярией заболела жена вице-короля Франциска Ана дел Цинхон. Современники отмечали, что это была обаятельная, добрая женщина. Для ее излечения во дворец были доставлены различные средства, в том числе кора хинного дерева. По одним источникам, кору предложил солдат, сам вылечившийся с помощью этого лекарства два года назад, по другим — прислал судья из Боливии. Вице-король Дон Луис Геронима Кабрера де Вобадилла граф Цинхон приказал испытать действие незнакомого средства на больных солдатах, прежде чем давать его своей жене. Кора хинного дерева излечила графиню. Уверовавший в эффективность нового лекарства вице-король приказал заготовить значительное его количество. Графиня Цинхон использовала эту кору для лечения людей.

Вскоре граф Цинхон возвратился в Испанию. По дороге выяснилось, что он заболел малярией, поэтому и в пути, и в Мадриде бывший вице-король принимал кору хинного дерева, но та почему-то не помогла ему. Тем не менее овдовевшая графиня с еще большим энтузиазмом продолжала лечить людей с помощью нового средства, которое стало называться в народе «порошком графини». Благодаря ее усилиям слава о ценном лекарстве, исцеляющем людей от малярии, продолжала распространяться по миру. Известный шведский ботаник Карл Линней назвал растение в ознаменование заслуг графини ее именем — цинхона аптечная. Однако оно больше известно как хинное дерево.

Когда началась интенсивная колонизация стран Африки и Азии, лежащих в тропическом поясе, европейцам, главным образом голландцам, англичанам и французам, потребовалось большое количество хины. В связи с этим возникла мысль создать обширные плантации хинного дерева в Южной и Юго-Восточной Азии. Запасы дикорастущего сырья все более сокращались, да и экспорт его из Перу обходился недешево.

Однако создание плантаций хинного дерева оказалось непростым делом. Правительство Перу под страхом смертной казни запретило вывозить из страны семена, черенки и саженцы этого растения. Монополия на производство хины приносила большие доходы.

Между тем в тропических странах малярия продолжала свирепствовать и уносить тысячи жизней. Особенно страдали от нее голландцы, захватившие Яву. Их попытки развести хинное дерево, вывезти его из Перу длительное время терпели неудачу. Лишь в 1853 году немецкий ботаник К. Гасскарл по заданию голландцев, преодолев массу опасных для жизни препятствий, собрал семена и сеянцы хинного дерева и переправил их на специально снаряженный для этой цели крейсер. Тот доставил семена и сеянцы на Яву. Подобную же операцию сумели осуществить в 1861 году и англичане, вывезшие хинное дерево в Индию. В Индии, на Яве и Цейлоне были созданы обширные плантации ценного растения.

После установления лечебных достоинств хинного дерева и разведения его на плантациях европейцы, отправлявшиеся в тропические страны, обязательно захватывали с собой хину. Так, в багаже русского путешественника Н. Н. Миклухо-Маклая, доставленном на Новую Гвинею, был солидный запас этого лекарственного средства. Оно предназначалось для лечения в случае заболевания малярией.

Первая книга о хине была написана профессором университета в Вальядолиде П. Барбой и издана в 1642 году в Севилье. Научные труды с описанием хины и способов ее применения публикуются в Риме, Антверпене, Генуе, Женеве и в других городах. Наряду с научными

трактатами появляются поэмы, посвященные удивительному растению. Известный французский баснописец Жан Лафонтен в конце XVII столетия опубликовал поэму под названием «Кинкина». В ней он писал, что будто сам солнцеликий Феб ниспослал людям лекарство от смертельно опасной болотной лихорадки, напущенной на белый свет коварной Пандорой.

То — древа хинного кора, то — панацея

От лихорадки злой.

По недоразумению Феб поместил это дерево за океаном. Лафонтен призывал ученых тщательно изучить ценное растение:

Душистый аромат несут деревья хины.

Хоть ствол их невысок —развесисты они.

Всю пользу их плодов, листвы и древесины

Исследовав сперва, ученый, оцени.

И, нужно сказать, ученые активно последовали призыву баснописца. В 1820 году французские фармацевты Поль Пеллетье и Жан Каванту извлекли из коры хинного дерева два алкалоида, названные хинином и цинхонином. Следует отметить, что за два года до исследований французских ученых русский профессор Ф. Гизе, работавший в Харькове, получил хинин в чистом виде, но его работа не получила известности.

Алкалоиды представляют собой чрезвычайно разнородную группу химических веществ, которые обладают свойствами оснований и при взаимодействии с кислотами дают соли, кроме того, они содержат азот, который входит в состав циклических структур. Следует еще подчеркнуть, что алкалоиды — это вещества растительного происхождения.

Изучение химии алкалоидов началось в 1806 году, когда аптекарь Фридрих Вильгельм Сертюрнер, изучая опий мака, выделил алкалоид морфин. За прошедшие затем сто семьдесят лет было зарегистрировано более пяти тысяч алкалоидов.

Помимо хинина и цинхонина в коре хинного дерева обнаружено еще два с половиной десятка алкалоидов. Цинхонин первоначально представлялся веществом, не имеющим в отличие от хинина особой ценности. Оказалось, однако, что он может быть использован для получения нужных человеку физиологически активных веществ. После того как в начале XX века был осуществлен химический синтез цинхонина, на его основе удалось создать первое лекарственное средство против подагры — атофан.

Одним из важнейших представителей группы алкалоидов является хинин. Он содержится в коре около 40 видов древесных растений. Наибольшее значение из этих деревьев имеет цинхона Леджера. В 1865 году голландцы купили у английского купца Чарльза Леджера большую партию семян хинного дерева. При их ботаническом изучении был выделен особенно целебный вид, названный в честь обладателя семян. В отличие от других видов хинного дерева цинхона Леджера содержит в коре наибольшее количество алкалоидов (12—20%), причем на долю хинина приходится большая часть суммы (до 13%). По этой причине цинхона Леджера и получила широкое распространение в культуре.

Первоначально использование хинина для лечения малярии было основано на чисто эмпирических посылках: люди не знали причины, вызывающей это ужасное заболевание. Только в 1880 году в крови больных людей было обнаружено присутствие возбудителя малярии. Спустя 11 лет (в 1891 году) Д. Л. Романовский написал докторскую диссертацию, в которой было показано, что хинин может убивать малярийных плазмодиев в крови человека. Благодаря этим исследованиям хинин прочно вошел в научную медицину как надежное противомалярийное средство. Кроме того, соли хинина, чаще всего гидрохлорид, назначают в акушерской практике для возбуждения и усиления родовой активности.

В марте 1942 года Ява была оккупирована Японией. Это привело к резкому сокращению поступления коры хинного дерева на мировой рынок. В те времена медики не имели в своем распоряжении других эффективных средств борьбы с малярией. Вот почему в разных странах во время второй мировой войны широким фронтом развернулись исследования по синтезу заменителей хинина. Эти исследования завершились полным успехом. В 1944 году удалось осуществить синтез хинина, а затем еще ряда веществ, обладающих антималярийной активностью. После этого цены на естественное сырье упали, в связи с чем многие плантации хинного дерева были заброшены.

В настоящее время хинное дерево в основном культивируется на Яве, где производится до 90% общей мировой продукции натурального хинина, и в Индии, дающей остальные 10%. На родине хинного дерева плантации незначительны. Добыча же коры дикорастущих растений в девственных горных лесах Перу все более и более сокращается и близка к прекращению.

...Поистине удивительная судьба у хинного дерева. Когда-то оно хранило великую тайну индейцев. Ради добычи его семян снаряжались военные корабли. Целебная кора спасла от неминуемой смерти тысячи и тысячи людей. И хотя сегодня площади под плантациями хинного дерева резко сократились, благодарное человечество никогда не забудет зеленого друга. Хинное дерево стало символом Перу, оно изображено на государственном гербе этой страны.