На суше и на море 1987(27)

Лев Скрягин

«ТИТАНИК»: ВЫМЫСЕЛ И ФАКТЫ

ОЧЕРК

I. За что прокляли Робертсона

Днем он бегал с репортерским блокнотом по лондонским докам, суетился среди брокеров в залах страховых судоходных компаний, а вечерами в своей убогой мансарде при свете свечи писал фантастические романы. Но Моргану Робертсону не везло: издатели отказывались печатать его сочинения о битвах обитателей диковинных планет с чудовищными ящерами и динозаврами. «Пожалуй, нужно максимально приблизиться к реальной действительности», — решил молодой репортер и избрал местом действия нового романа Атлантику.

Робертсона давно уже привлекал ажиотаж пароходных компаний Англии и Америки вокруг «Голубой ленты Атлантики». Этот символический приз скорости присуждался судам за самый быстрый переход через океан. По мере того как развивалась техника мирового судостроения, скорости на море стремительно росли.

В 1838 году колесный пароход «Грейт Вестерн» пересек океан за 15 суток, полвека спустя винтовое судно «Сити оф Парис» пришло из Ливерпула в Нью-Йорк уже за 6 суток, со средней скоростью более 20 узлов. Именно Северная Атлантика была тем гигантским полигоном, где проверялись лучшие конструктивные решения в области судостроения, испытывались судовые котлы, паровые машины, турбины, гребные винты.

Новый роман Робертсона вышел в свет в 1898 году под странным названием «Тщетность».

О чем же писал этот способный, но неудачливый литератор? Фабула книги вкратце сводилась к следующему.

В Англии построили небывалой величины трансатлантический лайнер, которому дали название «Титан». Он считался непотопляемым, самым комфортабельным, роскошным и самым быстроходным в мире. Право совершить на нем первое плавание через океан выпало на долю «сильных мира сего» — миллионеров Старого и Нового Света. Холодной апрельской ночью «Титан» со всего хода врезался в айсберг и затонул. Спасательных шлюпок на борту гигантского корабля не хватило, и большая часть пассажиров (а всего их было около двух тысяч!) погибла... Северная Атлантика оказалась немым свидетелем страстей человеческих — героизма, подлости, великодушия и трусости...

Столь мрачная фабула романа пришлась не по вкусу англичанам — представителям сугубо морской нации, и о «Тщетности» вскоре забыли.

Прошло 14 лет... Неожиданно имя мало кому известного писателя Моргана Робертсона появилось на первой полосе лондонской «Тайме». Официальное правительственное сообщение гласило:

«Небывалое в морских летописях несчастье произошло в Атлантическом океане. Пароход «Титаник» компании «Уайт Стар», выйдя 11 апреля 1912 года в свое первое плавание, столкнулся с айсбергом и затонул. По последним сообщениям есть основания полагать, что из 2800 человек спаслось менее 700».

Англичане были потрясены. Все, что придумал когда-то Робертсон, предстало горькой правдой, — все, вплоть до подробностей. Название пароходов: вымышленный «Титан» и реальный «Титаник». Размеры и устройство почти схожи, у обоих лайнеров по четыре трубы и по три винта. Длина «Титана» — 260 м, «Титаника» — 268 м. Почти совпадают соответственно и другие данные: водоизмещение — 70 000 т — 66 000 т; мощность машин — 50 000 л. с. — 55 000 л. с; максимальная скорость — 25 узлов — 25 узлов. И что удивительно — причина, место и время года катастрофы одни и те же! Как на «Титанике», так и на «Титане» находились миллионеры и представители высшего общества; на обоих судах не хватило шлюпок и спасательных жилетов.

Перечень совпадений настолько велик и достоверен, что заставляет задуматься: как вообще могло осуществиться такое пророчество? Газеты называли Моргана Робертсона мрачным гением, оракулом, ясновидцем. В его адрес шли сотни горьких писем от вдов и сирот тех, кто погиб на лайнере. «Тщетность» была предана проклятью, роман никогда больше не издавался, а само слово «Титаник» стало символом величайшей катастрофы, небывалого бедствия на море. Этим именем не было названо ни одно из построенных с тех пор в мире судов, да и вряд ли будет названо.

За рубежом о «Титанике» написаны сотни книг и официальных отчетов, тысячи статей, поставлены пьеса и два кинофильма, созданы многочисленные радио-и телепередачи.

Эта катастрофа невероятна не только своими масштабами, но и целым рядом удивительнейших совпадений и случайностей, каких не придумать даже самому изощренному фантасту.

За 76 лет описание гибели «Титаника» обросло всякого рода домыслами и измышлениями.

В мировой прессе появилось немало «сенсационных» подробностей, оказавшихся плодом воображения многочисленных (их почему-то оказалось намного больше, чем спасшихся) очевидцев катастрофы и досужих репортеров.

Человечество, особенно в наш космический век, питает определенную слабость ко всякого рода сенсациям. Вспомним, насколько популярны за последние годы оказались темы Тунгусского метеорита, снежного человека, летающих тарелок и Бермудского треугольника. Однако, когда речь идет о сенсациях, всегда следует помнить, что там, где недостает фактов, всегда есть широкий простор для всяческих умозрительных спекуляций. Так и с «Титаником». Чего только не услышишь об этой катастрофе!

Вот некоторые утверждения (все они ошибочны), которые иногда можно услышать.

«Титаник» был самым большим й самым быстроходным судном, когда-либо построенным людьми. Его капитану владельцы парохода приказали развить максимальный ход и установить рекорд скорости плавания. Во время тумана пароход на полном ходу врезался в айсберг, отчего произошел взрыв кот-

лов и корабль мгновенно затонул. Перед столкновением пассажиры танцевали под оркестр на палубе. Поскольку «Титаник» считался непотопляемым, спасательных шлюпок на нем не было, из-за чего почти все погибли. Корабль затонул, унося с собой несметные сокровища в виде золотых слитков и драгоценных камней...

Фактически же гибель «Титаника» — трагедия, выросшая из цепи случайностей, — стала проявлением закономерности. Эта цепь случайностей с некоторыми до сих пор неясными моментами катастрофы широко обсуждается специалистами на страницах отечественной и зарубежной печати. И особый интерес к «Титанику» человечество проявило в 1986 году, когда после долгих поисков с помощью современной электронно-акустической аппаратуры на дне океана был обнаружен его корпус.

II. «Умеренная скорость, но повышенный комфорт»

В конце прошлого века на морских путях Северной Атлантики конкуренция между судоходными монополиями капиталистических стран резко обострилась. Армия безземельных крестьян и безработных из европейских городов, эмигранты, стремившиеся за океан в поисках лучшей доли, многочисленные представители деловых кругов обоих континентов, тысячи туристов составляли в те годы огромный пассажирский поток. Достаточно сказать, что только за первое десятилетие XX века через Атлантический океан в западном направлении было перевезено более 20 миллионов человек. Для такой массы людей нужен был специальный флот регулярно отходящих пассажирских судов. Это вызвало быстрое развитие судостроения не только в такой морской стране, как Англия, но и в Германии, которая в результате бурного промышленного подъема начала выходить на второе место в мире после Великобритании по тоннажу торгового флота. В 1888 году в Германии организуется крупный судоходный концерн «Гамбург-Америка линие» и быстро развивается старая компания «Норддей-чер Ллойд». По/темпам роста своего торгового флота и по степени концентрации капитала они значительно опережают самые крупные английские компании «Кунард» и «Уайт Стар».

В эти годы на трассах Северной Атлантики идет ожесточенная борьба между пассажирскими лайнерами за символический приз скорости «Голубая лента Атлантики».

В 1909 году английский лайнер «Мавритания» водоизмещением 38 тыс. т, длиной 240 м, принадлежавший фирме «Ку-нард», показал среднюю скорость 25,7 узла. Конкурирующая фирма «Уайт Стар», уже потерявшая свою былую славу, отлично понимала, что «Голубая лента» — это магнит, притягивающий на пароход основную массу пассажиров и дающий право на контракт по перевозке правительственной почты. И вот в конце 1909 года эта фирма заказывает в Белфасте на верфи «Харланд энд Волф» два однотипных лайнера — «Олимпик» и «Титаник» — небывалого для того времени водоизмещения. При этом ставится условие, чтобы оба парохода были лучше всех существовавших тогда у других компаний и удовлетворяли всем прихотям высшего общества. Фирма хорошо изучила вкусы богатых пассажиров, приносивших ей основной доход. Последние требовали роскоши и удобств, при которых времяпрепровождение на океанском лайнере мало чем отличалось от времяпрепровождения в большом европейском городе.

Фирма «Уайт Стар» решила перещеголять конкурентов не скоростью, а роскошью и удобством пассажирских помещений двух своих новых лайнеров. Поэтому девиз фирмы «Уайт Стар» стал: «Умеренная скорость, но повышенный комфорт».

Вот почему на обоих лайнерах помимо кают и помещений третье го класса имелись каюты-люкс, обеденные салоны, фойе, холлы, вестибюли, театр, бальные залы, плавательные бассейны, бары, читальные залы и т. п.

Спущенный на воду «Титаник» считался самым большим судном в мире. Он имел одиннадцать палуб, соединенных между собой 9 электрическими лифтами. Высота от воды до шлюпочной палубы равнялась 18,5 м. От киля до верха дымовой трубы расстояние составляло 54 м. Диаметр дымовой трубы был равен 7,3 м. (Если положить эту трубу на землю, то в ней можно было бы разместить две железнодорожные колеи.) Вес каждого станового якоря парохода составлял 14 т, а вес каждого звена якорной цепи — 80 кг. Руль лайнера весил 100 т.

«Титаник» был не только самым большим судном в мире, но и самым богатым по устройству и отделке внутренних помещений. В бортах лайнера имелось более 2000 иллюминаторов.

Огромный обеденный салон для пассажиров первого класса по высоте охватывал три палубы. На пароходе были сделаны зимние сады, огромные вестибюли дворцового стиля, вычурные, как в замках королей, камины, широкие лестничные проходы, отделанные дубом и орехом, великолепные балюстрады с причудливыми завитками чугунных узоров. Все общественные помещения лайнера были отделаны в различных архитектурных стилях: ампир, барокко, эмпайер, людовики, тюдоры и модерн. Особой гордостью фирмы «Уайт Стар» считались огромные часы «Титаника», украшенные двумя бронзовыми нимфами, которые олицетворяли Честь и Славу, венчающие Время.

Небезынтересным будет здесь привести высказывание о роскоши «Титаника» одного из членов его экипажа — бывшего судового пекаря Чарлза Бэрджесса, который спасся и позже долго плавал на других лайнерах.

«Да, конечно, он похож на «Олимпик», но «Титаник» будет позамысловатее. Взять хотя бы обеденный салон. На «Олимпике» там даже и ковров не было, а на «Титанике» — эх, там ноги утопали в ковер по самое колено. Ну, а мебель на «Титанике» была такая тяжеленная, что отдельные предметы можно было поднять лишь с большим трудом. Я уже не говорю о стенных панелях... Пароходы теперь могут делать более крупными и быстроходными, но уже не будет той любви и того старания, которые были вложены в постройку «Титаника». Это был красивый, удивительный корабль».

Помимо кают класса «люкс» на «Титанике» имелись два суперлюкса, отделанные с изумительной по степени затрат роскошью. Помещения каждого из этих суперлюксов включали гостиную, гардеробную, спальню, ванную комнату и отдельную прогулочную палубу с садом. Стоимость проезда в такой «каюте» в один конец составляла 4350 долл. (примерно 50 тыс. долл. — по современному курсу).

В отличие от «трансатлантиков» других судоходных фирм-конкурентов «Уайт Стар» оборудовала на своем чудо-детище поле для игры в гольф, теннисный корт, скейтинг-ринг, турецкие бани и т. д.

Экипаж «Титаника» насчитывал почти 800 человек, из которых 500 — стюарды, повара, горничные и пр. Лайнер мог принять 3500 пассажиров, размещенных в трех классах.

Как только «Титаник» закончил ходовые испытания, его владельцы, обеспечив судну самую широкую рекламу, назвали его «непотопляемым и самым безопасным лайнером в мире». Эта характеристика была принята общественностью, что называется, на слово и очень быстро укоренилась в сознании тех, кто купил билет на первый рейс в Америку. Из дальнейшего описания событий читатель поймет, что убедительная реклама, созданная «Титанику», сыграла немаловажную (и печальную) роль.

Ни при каких условиях построенный пароход не мог быть таковым назван. Это противоречит законам физики и здравого смысла. Непотопляемых судов не существует, хотя и возможно изготовить определенную емкость, которую при определенных условиях можно будет назвать «непотопляемой».

Капитаном нового лайнера был назначен один из ветеранов британского торгового флота — Эдвард Джон Смит. Ему было уже шестьдесят с небольшим лет, из которых он верой и правдой 38 прослужил компании «Уайт Стар». С 1887 года Смит был капитаном таких известных лайнеров фирмы, как «Рипаб-лик», «Британик», «Маджестик», «Бал-тик», «Адриатик» и «Олимпик». За долгую службу капитан Смит потерпел лишь одну серьезную аварию. 20 сентября 1911 года он выводил в первый рейс из Саут-гемптона новый лайнер «Олимпик». При расхождении с британским крейсером «Хаук» возникло взаимное присасывание масс обоих судов. Корабли столкнулись, повредив друг другу борта. После тщательного разбирательства капитан Смит был признан невиновным в этой аварии. Должность капитана «Титаника» он получил в качестве бенефиса перед уходом на почетную пенсию. Смит имел диплом капитана «экстра-мастер», государственные награды и являлся членом исполнительного совета Ассоциации торгового мореплавания Великобритании.

Англичанин Уолтер Лорд в своей книге «Последняя ночь «Титаника»», изданной в Лондоне в 1956 году, писал:

«Смит являлся не просто старейшим капитаном. Это был бородатый патриарх, которого одинаково почитали как члены экипажа, так и пассажиры. Им нравилось в нем абсолютно все — в особенности поразительное сочетание твердости характера и светскости манер».

Отправлявшийся из Англии в свой первый рейс «Титаник» не только представлял собой фешенебельный плавучий «паллас-отель», но и оказался местом встречи представителей высшего общества Старого и Нового Света. Только что построенное судно было для них не столько средством переправы через океан, сколько местом для деловых контактов. На борту «Титаника» оказалось полтора десятка миллионеров и различного рода нефтяных, угольных, стальных и железнодорожных «королей». Самым богатым из них считался американец Джон Джекоб Астор — обладатель 150 млн долл. Он год назад женился на 19-летней Мадлен Форс («красавице с глазами сфинкса») и после поездки по Египту с молодой женой и любимым эрдельтерьером по кличке Китти возвращался в Нью-Йорк.

Здесь был и компаньон небезызвестного миру Джона Моргана — владелец 100 млн долл. Бенджамин Гуггенгейм, и английский миллионер Космо Дафф Гордон, и основатель сети крупнейших в мире универсальных магазинов «Мейси», член конгресса США Исидор Штраус, и энергетический «король» Филадельфии Джордж Уайденер, подаривший своей жене на рождество нить жемчуга стоимостью 750 тыс. долл., в которой семь жемчужин были величиной с голубиное яйцо.

К «второстепенным» миллионерам «Титаника» следует отнести Реблинга, Хейса, Даллеса, Тоссинга, Хойта, Мура и шотландскую виконтессу Роте. В первом классе лайнера готовились к путешествию через океан такие знаменитости, как сенатор Картер, сенатор Эллисон, член британского парламента Норман Грейч, железнодорожный магнат Джон Тэйер, адъютант президента США майор Арчибальд Батт, английский публицист Вильям Стэд, театральный режиссер Генри Харрис и др.

Одним словом, не зря еще до выхода в море газеты назвали «Титаник» «экспрессом миллионеров». Более скромная, но принадлежавшая к высшему обществу публика ехала на «Титанике» во втором классе. Это были ученые, артисты, писатели, художники, поэты, архитекторы и пр.

Пассажиры третьего класса занимали каюты и кубрики на самых нижних палубах лайнера, причем по традиции того времени холостые мужчины находились в носовых кубриках парохода, а незамужние женщины — в кормовых.

3 апреля 1912 года «Титаник» прибыл в Саутгемптон, где принял на борт часть пассажиров, уголь и запас продовольствия на рейс в Америку и обратно. Вот перечень продуктов, которые были погружены в его трюмы: 40 т свежего мяса, 12 т дичи, 450 кг чая, 35 тыс. куриных яиц, 250 баррелей муки, 7 т молока, 1,5 т сливок, 5 т сахара, 40 т картофеля, 15 тыс. бутылок эля и портера, 12 тыс. бутылок минеральной воды и 1000 бутылок вина.

Утром 10 апреля три мощных буксира начали выводить «Титаник» из порта Саутгемптон в открытое море. На набережной толпы народа с восхищением смотрели на исполинское судно, поблескивающее свежей краской на весеннем солнце.

«Титаник» в «упряжке» буксиров медленно двигался вдоль причала, где стояли английский лайнер «Оушеник» и американский лайнер «Нью-Йорк».

Говорят, что самые горькие фразы, когда-либо придуманные людьми, — это «если бы» и «могло бы быть». В злополучной цепи удивительнейших случайностей и совпадений, решивших судьбу «Титаника», таких «если бы» пять. И первое из них произошло именно в этот момент. В результате возникшего явления присасывания масс «Нью-Йорк» начало притягивать к двигавшемуся рядом «Титанику». Словно нитки, оборвались семь швартовых (толщиной с руку) концов, удерживавших американский пароход с кормы. Толпа пассажиров, стоявших на палубе у леерного ограждения, мгновенно отхлынула от борта. Капитан Смит, поняв опасность, бросил ручки машинного телеграфа на положение «стоп». Расстояние между левым бортом «Титаника» и кормой «Нью-Йорка» не превышало трех метров. Столкновения удалось избежать. Если бы лайнеры столкнулись, то наверняка роковой рейс «Титаника» был бы отложен. Но буксиры «Нептун» и «Вулкан» благополучно вывели исполина в открытое море. После этого он пересек Ла-Манш, зашел в Шербур, принял на борт еще часть пассажиров и почту и снова вернулся к берегам «Туманного Альбиона», на этот раз — в Куинстаун. Здесь также погрузили почту и приняли на борт последних пассажиров. Среди них был Томас Энд-рюс — директор-распорядитель фирмы «Харланд энд Волф», построившей «Титаник». Он принимал участие в проектировании лайнера и наблюдал за его строительством. «Титаник» был для этого человека родным детищем, которым он очень гордился. С группой инженеров-инспекторов верфи Эндрюс во время первого рейса должен был выявить и потом устранить все недоделки и недостатки.

В Саутгемптоне на борт «Титаника» поднялся и занял каюту-люкс № 51 на палубе «Б» Брюс Исмей, миллионер. Фактически новый лайнер принадлежал ему. Он являлся президентом американской «Международной компании торгового флота», председателем и директором-распорядителем «Океанской пароходной компании Ливерпуля», куда входила фирма «Уайт Стар», и директором-распорядителем последней. Кроме того, Исмей был директором железнодорожной компании «Лондон Мидленд энд Скоттиш рэйлроад» и директором компании «Бирмингемского судоходного канала».

На борту «Титаника» находилось 1316 пассажиров и 891 член экипажа (один кочегар дезертировал с судна за пять минут до отхода) — всего 2207 человек. 11 апреля 1912 года, в 14 часов 00 минут он начал свое роковое плавание...

III. «Айсберг прямо по носу, сэр!»

Светящийся циферблат часов на ходовом мостике «Титаника» показывал судовое время 23 часа 40 минут. Заканчивалось воскресенье 14 апреля — четвертый день плавания. Винты лайнера вращались со скоростью 75 оборотов в минуту, лаг показывал скорость 22,5 узла. Над Северной Атлантикой стояла ясная безлунная ночь, воздух был чист и прозрачен, на небе ярко мерцали звезды. Океан напоминал необъятное зеркало, затянутое черным шелком. На передней мачте лайнера, на высоте 30 м над палубой, в специальном наблюдательном пункте, который моряки называют «вороньим гнездом», два матроса напряженно вглядывались в темень ночи. Океан и небо слились в один непроглядный черный фон. Ввиду исключительно спокойного состояния моря горизонт был неразличим.

Внезапно один из впередсмотрящих, Фредерик Флит, увидел прямо по курсу корабля нечто более темное, чем ночная тьма. Ударив трижды в сигнальный колокол, он снял телефонную трубку и сообщил на мостик: «Прямо по носу айсберг, сэр!» В ответ послышался спокойный голос первого помощника капитана Уильяма Мэрдока: «Благодарю». Тут же последовала его команда стоявшему у штурвала рулевому: «Лево на борт!»

Через пару секунд после этой команды ручки машинного телеграфа были переведены в положение «стоп» и тут же — на отметку «полный задний ход». Сквозь передние стекла ходового мостика Мэрдок уже видел приближавшуюся громаду айсберга, она надвигалась со стороны носа «Титаника» и казалась выше уровня бака лайнера. Судно продолжало с той же скоростью мчаться вперед, хотя все три его гребных винта вращались теперь на задний ход. Прошло ровно 38 мучительных ожиданием секунд, как нос парохода начал медленно уваливаться влево. Курс изменился на два румба. Первому помощнику показалось, что еще две-три секунды, еще каких-нибудь пять метров отойти влево — и айсберг, не коснувшись борта, пройдет справа. Но, увы!

Здесь опять необходимо сказать несколько слов об очередном «если бы». Несмотря на безлунную ночь, впередсмотрящий заметил бы айсберг не за полмили (926 м), а за две или за три, если бы на море было хоть небольшое волнение или зыбь. В этом случае он увидел бы белые барашки у краев айсберга. Как позже стало известно, «Титаник» столкнулся с «черным айсбергом», т. е. с таким, который недавно перевернулся в воде. Обращенная к «Титанику» сторона этого айсберга имела темно-синий цвет, из-за этого не было фосфоресцирующего явления. Белый айсберг при подобном условии мог быть замечен за милю.

Итак, прошло ровно 38 секунд. Судно слегка дрогнуло, и стоявшие на мостике почувствовали какую-то странную вибрацию огромного корпуса корабля. «Титаник» буквально прогладил айсберг своим правым бортом, при этом на носовую палубу парохода, справа от фок-мачты, упало несколько тонн льда. Его обнаружили и в отдельных каютах правого борта, иллюминаторы которых были открыты для проветривания на ночь. Получилось так, что форштевень «Титаника» за несколько метров от ледяной горы прошел свободно, а подводная часть правой скулы судна в районе форпика столкнулась с острым подводным выступом айсберга, так называемым «шипом». Причем «Титаник» не просто чиркнул скулой об этот выступ, а именно прогладил подводной частью на полном ходу треть длины правого борта. При этом обшивка парохода была разрезана льдом на протяжении почти 100 м, словно консервная банка открывалкой.

По-разному ощутили и поняли этот удар люди, находившиеся в разных местах судна. В момент удара пассажиры, сидевшие в верхних салонах лайнера, услышали из глубины судна негромкий скрежет, на столах задребезжали и зазвенели серебряные приборы и посуда. Некоторым показалось, что толчок вызван ударившей в борт судна большой волной. Другим скрежет напоминал звук чего-то рвущегося, как если бы кто-то отрывал длинный лоскут ситца.

Большая часть обитателей верхних палуб явно ощутила какой-то гремящий, скрежещущий звук. Некоторые пассажиры, находившиеся в это время на палубе, видели, как айсберг, немного возвышавшийся над шлюпочной палубой, «прошелся» вдоль правого борта, как падали в воду глыбы льда, отколовшиеся от этой плавно проскользнувшей мимо горы. Тут же айсберг исчез в темноте.

По-другому ощутили удар об айсберг люди, находившиеся в нижних помещениях парохода. Например, в котельном отделении № 6, когда зазвенел сигнальный колокол и над водонепроницаемой дверью замигал красный свет, раздался оглушительный грохот. Вода каскадом ворвалась в котельное отделение, забурлила водоворотами вокруг трубопроводов и клапанов.

Для пассажиров, каюты которых размещались глубоко внизу по правому борту, «неясный скрежещущий звук» оказался невероятным грохотом, который заставил их выскочить из постелей. Не прошло и десяти минут, как стали появляться первые тревожные признаки того, что на «Титанике» не все так благополучно, как должно было быть.

Как только прекратился скрежет льда о подводную обшивку борта парохода, на ходовом мостике «Титаника» появился капитан Смит. Как явствует из показаний на суде четвертого помощника капитана лайнера Боксхолла, последний шел по коридору на ходовой мостик, когда услышал три удара колокола и команду: «Лево на борт!» Поднявшись на мостик, он увидел, что ручки машинного телеграфа стояли в положении «полный задний ход». Он также видел, как Мэрдок повернул рычаг автоматического закрытия дверей водонепроницаемых переборок. По его словам, часы на мостике показывали 23 часа 40 минут. По свидетельству Боксхолла, между капитаном Смитом и Мэрдоком состоялся такой разговор:

— Что случилось, господин Мэрдок?

— Мы ударились о лед. Я намеревался обойти его слева, но судно было уже слишком близко, я среверсировал машины и ничего больше не смог сделать.

— Закройте аварийные двери!

— Они уже закрыты, сэр.

Казалось бы, что несший вахту первый помощник капитана Мэрдок поступил вполне правильно, положив руль на борт и среверсировав машины парохода. Во всяком случае во время разбирательства обстоятельств катастрофы как в Нью-Йорке, так и в Лондоне этот вопрос не обсуждался. Однако это очень важный вопрос и еще одно «если бы» в цепи злополучных случайностей, преследовавших «Титаник». Позже выяснилось, что если бы Мэрдок не среверсировал машины сразу же после команды «лево на борт», то «Титаник» наверняка избежал бы столкновения с айсбергом. Вот что об этом пишет один из известнейших в Англии кораблестроителей, почетный вице-президент Королевского общества кораблестроителей, профессор К. Барнаби, в своей книге «Некоторые морские катастрофы и их причины» (Лондон, 1968):

«Единственной надеждой Мэрдока было как можно быстрее повернуть судно влево, а потом вправо, огибая айсберг. Команда «лево на борт» является правильной, и маневр почти удался. Однако команда среверсировать машины уменьшала активность руля и тем самым задерживала необходимый поворот. Действие руля зависит от квадрата скорости потока воды, обтекающего перо руля, и эта скорость сразу же была уменьшена реверсированием центрального винта, расположенного впереди пера руля».

Можно предполагать, что если бы Мэрдок знал, что «Титаник» так поздно изменит курс и пробоина из-за его команды составит по длине почти 100 м, он наверняка принял бы удар айсберга на форштевень, т. е. не пытаясь отвернуть влево и среверсировав машины. Вот что по этому поводу сообщает нам тот же профессор К. Барнаби:

«Что было бы, если бы «Титаник» врезался в айсберг носом? Вайлдинг, кораблестроитель из Белфаста, вычислил, что нос судна при этом вмялся бы на 25—30 м, но судно бы не погибло. Это была бы мгновенная смерть тех, кто в это время находился в носовой части судна, но погашение инерции хода было бы довольно медленным в сравнении с едущим на такой скорости автомобилем, у которого мгновенно выжали до конца тормоза».

Хроники столкновений судов с айсбергами содержат один интересный случай. В конце 1914 года английский грузовой пароход «Флористон» вместимостью 3430 peг. т направлялся с грузом зерна из Квебека в Англию. Недалеко от Ньюфаундленда судно попало в туман. Внезапно перед пароходом открылся огромный айсберг. Расстояние до него составляло 150 — 200 м. Вахтенный штурман, видимо помня горький опыт «Титаника», решил не рисковать. Он дал машине полный задний ход и принял удар на форштевень. Судно не успело погасить инерцию и с 10-узлового хода ударилось носом о ледяную гору. Семь матросов в носовом кубрике были убиты. Носовая часть парохода оказалась вмятой по первый трюм. Однако судно осталось на плаву. Капитан посадил его на ближайшую мель. Позже «Флористон» был отбуксирован в порт.

Вернемся к событиям, происходившим после удара об айсберг на «Титанике». Не прошло и пяти минут, как на мостик прибежал судовой плотник Хатчисон и доложил капитану, что в нижних помещениях корабля сильная течь. В это же время появившиеся на мостике почтовые чиновники сообщили, что почтовая кладовая заполняется водой.

Как уже говорилось, среди пассажиров «Титаника» находился Томас Эндрюс — директор-распорядитель верфи «Харланд энд Волф». Капитан Смит вместе с ним спустился в нижние помещения лайнера и осмотрел поврежденный правый борт. Оказалось, что прорезанная льдом щель шириной от 20 до 80 см шла ниже ватерлинии — от форпика до котельного отделения № 6, ее длина достигала почти 100 м.

Эндрюс на листах своего блокнота быстро произвел расчет. Он знал, что за первые 10 минут после удара об айсберг вода поднялась на 4 метра в форпике, в трюме № 1, в трюме № 2, в почтовой кладовой, в котельном отделении № 6. Она поступала и в котельное отделение № 5, но пущенные на полную мощность насосы успевали ее откачивать.

«Титаник» был построен так, что мог оставаться на плаву при затоплении любых двух из его 16 водонепроницаемых отсеков. Он мог сохранять плавучесть в случае затопления любых трех из первых пяти отсеков. Непотопляемость лайнера была обеспечена даже при затоплении всех первых четырех отсеков. Но судно не было рассчитано на затопление всех пяти первых отсеков. Водонепроницаемая переборка между пятым и шестым отсеками на «Титанике» доходила лишь до палубы «Е». Если вода затопит первые пять отсеков, то нос лайнера погрузится в море настолько, что палуба «Е» над шестым отсеком войдет в воду и через ее люки, не имеющие закрытий, отсек будет затоплен. После этого таким же образом будут последовательно затоплены остальные отсеки. Эндрюс назвал капитану Смиту время, когда «Титаник» пойдет ко дну. Получилось так, что он ошибся фактически на 10 минут...

IV. Драма в эфире

Неужели капитан Смит, этот матерый «морской волк», не одну сотню раз пересекший Атлантику, не знал о возможной встрече в это время года у берегов Ньюфаундленда с айсбергами? Конечно, знал.

Предупреждение о появившихся на трассе «Титаника» ледяных полях и айсбергах Смит получил от капитанов порта еще до выхода в рейс в Саутгемптоне и Куинстауне. На второй день плавания радиостанция «Титаника» приняла сообщение с французского парохода «Ла Турень» о встреченных им ледяных полях в районе 45° с. ш. и 50°40' з. д. Лайнер «Париж» радировал «Титанику» о другом ледяном поле — на 45°09' с. ш. и 49° 20' з. д.

Около девяти часов утра рокового дня, в воскресенье 14 апреля, старший радист «Титаника» Филиппе принял следующее сообщение от лайнера «Карониа»:

«Идущие на запад пароходы сообщают об айсбергах, гроулерах и ледяных полях от 42е с. ш., между 49 и 51° з. д.». В 9 часов 44 минуты капитан «Титаника» ответил: «Спасибо за сообщение. Погоду мы встретили разную. Смит».

Чуть позже поступило предупреждение об айсбергах от английского лайнера «Балтик»:

«Несколько пароходов на выходе в океан встретили лед и айсберги от 49°09' до 50°20' з. д.».

В это время «Титаник» находился на 50°14' з. д. Капитан Смит перед ленчем показал эту радиограмму Исмею. Тот положил ее в карман жилета и позже показал ее двум знакомым дамам. Смит попросил вернуть ему это радиосообщение в 19 часов и передал его в штурманскую.

В 13 часов 45 минут «Титаник» принял радиограмму германского парохода «Америка»:

«Прошли два больших айсберга в районе 41°27' с. ш. и 50°08' з. д.».

Потом снова в эфир вышел «Бал-тик»:

«Греческий пароход «Афенаи» сообщает, что сегодня утром встретил айсберги и большие ледяные поля на широте 41°5Т северной и долготе 49°52' западной».

Ни капитан, ни вахтенный штурман об этих сообщениях не знали: радисты их просто не передали на мостик, который находился от них в 20 метрах. Вот здесь необходимо сказать еще об одном «если бы». Конкретно: если бы радисты «Титаника» передали это и другие сообщения на мостик, то вахтенный помощник, конечно, обратил бы внимание на столь точное предупреждение об айсбергах... Но деньги есть деньги. В этот день с раннего утра радист «Титаника» Джон Филиппе и его помощник Гаральд Брайд занимались передачей частных радиограмм на мыс Расе, оттуда их телеграфировали в разные города США и Канады. Радисты были заинтересованы в этой работе, так как богатые пассажиры за быструю посылку частных депеш давали чаевые. Наступил вечер, а ворох неслужебных радиограмм на столе радистов не уменьшался. Многим пассажирам первого и второго классов «Титаника» хотелось использовать радио, «эту удивительную новинку века», и известить своих близких и родных с просторов Атлантики о скором и благополучном прибытии. Радистам некогда было относить на мостик получаемые служебные сообщения об айсбергах и ледяных полях. Ведь чаевые им за это не платили...

В 18 часов 40 минут Филиппе принял депешу парохода «Калифорниан», адресованную пароходу «Антилиан»:

«Капитану «Антилиана». В 18 часов 30 минут по судовому времени, широта 42°03' северная, долгота 49°09' западная, три большие ледяные горы пять миль южнее нас».

И это предостережение осталось лежать в радиорубке «Титаника», который со скоростью 22,5 узла продолжал мчаться навстречу опасности.

В 21 час 40 минут Филиппе принял еще одно сообщение об айсбергах от другого парохода:

«От «Месаба» — «Титанику» и всем идущим на запад судам. Сообщаю о льде от 42° до 41°25' с. ш. и от 49° до 50°30' з. д.; видел массу тяжелого набивного льда и большое количество айсбергов, также ледяные поля. Погода хорошая, ясная».

Наконец, в 22 часа 40 минут, т. е. за час до столкновения, когда Филиппсу наконец удалось наладить хорошую связь с мысом Расе, в эфир на его волне ворвался Эвене — радист «Калифорниана». Его станция, заглушавшая морзянку станции мыса Расе, отчетливо передавала: «Мы остановились, окружены льдами...» Раздраженный тем, что его перебивают, Филиппе отстукал: «Заткнись! Я занят, работаю с мысом Расе». Он даже не удосужился дослушать сообщение до конца и записать координаты, где «Кали-форниан» встретил лед.

«Титаник» продолжал мчаться навстречу своей гибели. В эфир с его антенны летели в Америку частные радиограммы о скором прибытии в Нью-Йорк... Ровно через час на мостике «Титаника» первый помощник капитана Мэрдок услышал по телефону голос впередсмотрящего Флита: «Айсберг прямо по носу, сэр!»

Стрелки часов на ходовом мостике «Титаника» показывали 00 часов 5 минут. С момента удара об айсберг прошло ровно 25 минут. Капитан Смит начал отдавать приказания. Своему старшему помощнику Уайлду он приказал расчехлить все спасательные шлюпки, первому помощнику Мэрдоку — созвать пассажиров к местам аварийного сбора, шестому помощнику Мади — вывесить на шлюпочной палубе аварийные шлюпочные расписания, четвертому помощнику Боксхоллу — разбудить спавших после вахты второго помощника Лайтоллера и третьего помощника Питмана. После этого капитан направился в радиорубку, расположенную позади штурманской рубки. Он вошел туда в тот момент, когда второй радист, Гаральд Брайд, сел за ключ, чтобы помочь Филиппсу с отправкой частных радиограмм на мыс Расе.

— Мы столкнулись с айсбергом, и сейчас я выясняю, не причинил ли он нам повреждений. Так что будьте готовы послать просьбу о помощи, но не передавайте ее до тех пор, пока я вам об этом не сообщу.

Сказав это, капитан Смит покинул радиорубку, но через несколько минут вернулся снова. Он положил на стол перед Филиппсом листок бумаги, на котором были написаны координаты «Титаника»: 41°46' с. ш. и 50°14' з. д.

— Сейчас вам бы следовало вызвать помощь, — сказал капитан.

— Как? Передать сигнал бедствия? — спросил Филиппе.

— Да, и немедля, — ответил Смит. Филиппе положил руку на ключ и передал сигнал общего вызова всех станций (СО) и позывные «Титаника» (MGY) несколько раз подряд.

В 00 часов 10 минут с антенны лайнера в ночной эфир полетел сигнал CQD — действовавший в те годы международный радиотелеграфный сигнал бедствия — и координаты «Титаника». Первым его принял Даррент — радист английского парохода «Маунт Темпл»: ««Титаник» шлет COD, идите немедля, ударились об айсберг». В 00 часов 15 минут на сигнал бедствия ответил германский пароход «Франкфурт», находившийся от места катастрофы в 150 милях. Однако его радист почему-то не понял всей серьезности ситуации и стал запрашивать Филиппса о подробностях столкновения. Через полчаса, когда последний наладил четкую связь с английским лайнером «Карпатия», немецкий радист вклинился в их разговор, опять спрашивая «что там с вами случилось?».

— Идете ли вы к нам на помощь? — поинтересовался Филиппе. — Скажите своему капитану, чтобы шел к нам на помощь. Мы налетели на айсберг.

Через несколько минут «Франкфурт» снова запрашивал «Титаника»: «Находятся ли уже поблизости от вас другие суда?» Филиппе промолчал. Но когда немец еще раз попросил сообщить подробности, радист «Титаника» отстучал: «Ты дурак. Отключись и не прерывай нашу связь».

Тишина в радиорубке «Титаника» нарушалась лишь треском искр в работающем передатчике, который посылал в эфир координаты и сигнал бедствия.

В 58 милях от «Титаника», в южном направлении, шел британский лайнер «Карпатия», принадлежащий конкурирующей фирме «Кунард л айн». Ее радист Томас Коттэм, еще ничего не зная о случившемся, передал на «Титаник», что на мысе Расе для него получены частные сообщения.

В 00 часов 25 минут Филиппе ответил «Карпатии»: «Немедленно идите на помощь. Мы столкнулись с айсбергом. Старик, это сигнал бедствия. 41°46' нордовой, 50°14' вестовой».

Вскоре Филиппе получил ответ, что «Карпатия» изменила курс и на всех парах идет на помощь.

В 00 часов 40 минут «Титанику» ответили американский «Вирджиния», однотипный с «Титаником» «Олимпик» и русский грузовой пароход «Бирма». Казалось, эфир был переполнен треском искровых разрядов радиотелеграфа. Пароходы, находившиеся за пределами дальности прямого радиообмена с «Титаником», узнавали о катастрофе от других судов, получивших его сигнал бедствия.

V. Когда играли регтайм

«Титаник» стоял неподвижно в ночи на зеркальной глади океана. Из первых трех его огромных труб с неистовым ревом, сотрясавшим тихое звездное небо, извергался пар. Выработанный 29 котлами пар был уже не нужен, теперь он требовался лишь для вращения динамо-машины и отливных насосов. В котельных отделениях, заливаемых забортной водой, чтобы предотвратить взрыв котлов, механики и кочегары тушили топки. Услышав страшный рев, пассажиры первого и второго классов высыпали на верхнюю прогулочную палубу. Было холодно, и люди оделись кто во что смог: меховые пальто, свитера, купальные халаты, пижамы. Когда прекратили стравливать пар и шум стих, над застывшей гладью океана раздался странный, непривычный звук. Он исходил из четвертой дымовой трубы «Титаника». Это был вой трех десятков собак самых разных пород и мастей. Четвертая труба лайнера была фальшивой. Она не имела внутри дымоходов и была сделана для того, чтобы подчеркнуть мощь гигантского судна. В ней имелись различные вспомогательные помещения для хранения спортивного инвентаря и клетки для пассажирских собак. Лишь избранным пассажирам люксов разрешалось держать своих питомцев в каютах. Остальные псы содержались в этой своего рода трубе-зверинце. И вот сейчас, почуяв недоброе, испуганные ревом вырывавшегося из труб пара, животные завыли...

Общей тревоги с сиренами и ударами в судовой колокол на «Титанике» не было. Смит опасался паники. Стюарды спокойно и вежливо разбудили спавших пассажиров, оповестили о «небольшом повреждении» лайнера и предложили всем надеть спасательные жилеты и выйти на шлюпочную палубу. Но выйти на шлюпочную палубу было предложено только обитателям люксов и первых двух классов. В третьем же классе парохода такого объявления сделано не было, и фактически там никто не знал, почему трубы ревут, а судно стоит на месте. Сотни сонных, испуганных людей, толкая друг друга, устремились из кают и кубриков в проходы и коридоры лайнера. Согласно шлюпочному расписанию, пассажиры люксов и первого класса должны были собраться в носовой и средней части шлюпочной палубы, пассажиры второго класса — в кормовой части этой палубы. Место же для обитателей третьего класса, а он составлял две трети всех пассажиров «Титаника», предусматривалось на нижней кормовой палубе позади полубака и надстройки. Но все выходы на эти две нижние палубы были закрыты... В течение двух часов живые цепочки людей, которые ехали в третьем классе, блуждали в поисках выхода по многочисленным коридорам и проходам в чреве огромного парохода. Большая часть из них так и не выбралась на верхние палубы из-за давки, которая там царила. Получилось так, что из нижних помещений третьего класса люди практически не имели возможности попасть на шлюпочную палубу. Толпы женщин и мужчин стояли у начала главной лестницы третьего класса, на кормовой части палубы «Е». Их наверх не пускали стюарды. Распоряжение отправить женщин и детей к шлюпкам последовало лишь в 00 часов 30 минут. Множество народу попало на палубе «Е» в тупики, откуда с трудом находили выход, и опять возвращались туда, откуда начали поиск выхода наверх. А в это время представители высшего общества занимали места в шлюпках.

«Титаник» был снабжен спасательными средствами согласно действовавшим в те годы нормам обеспечения безопасности. Согласно британским правилам, каждое судно валовой регистровой вместимостью свыше 10 тыс. т должно было иметь на борту 16 шлюпок общим объемом 156 м3 и такое количество плотов и плавучих приборов, которое соответствует 75% объема спасательных шлюпок. Для «Титаника» объем спасательных средств должен был составлять, таким образом, 274 м3, что было достаточно для размещения 962 человек. На самом деле общая вместимость шлюпок «Титаника» была достаточной для размещения в них 1178 человек. Фактически шлюпки могли вместить лишь половину людей, находившихся на борту «Титаника», и всего 30% их общего количества, на которое был рассчитан лайнер. О таком страшном несоответствии не знал никто из пассажиров, и лишь немногие члены экипажа понимали трагизм сложившейся ситуации. Для большинства пассажиров «Титаник» был непотопляем. Они не хотели садиться в шлюпки, полагая, что в большей безопасности будут, если останутся на борту лайнера. Офицерам, матросам и стюардам «Титаника» пришлось буквально уговаривать пассажиров покинуть судно. Капитан Смит отдал приказ: «В первую очередь в шлюпки садятся женщины и дети!» Однако в первых спущенных на воду шлюпках «Титаника» оказалось и немало мужчин. Вежливые стюарды особую заботу проявили к своим подопечным пассажирам из класса «люкс». Вот пример.

Шлюпка под № 1, спущенная с правого борта, позже получила название «специальная миллионерская». Первыми в нее сели уже упомянутые нами сэр Космо Дафф Гордон и его супруга со своей секретаршей мисс Франкателли. Они спросили первого помощника У. Мэрдока, могут ли они войти в шлюпку.

— О конечно, сделайте милость! Я буду рад, — ответил первый помощник. В эту шлюпку разрешили сесть американцам А. Соломону и К. Стенгелю. После этого Мэрдок усадил туда еще шестерых кочегаров, а старшим назначил матроса Саймонса. Когда шлюпку спустили на воду, в ней вместо положенных 40 человек было всего 12. Получилось так, что власть над шлюпкой взял Гордон со своей женой. Она отошла от тонущего «Титаника» и больше к нему не возвращалась. Но об этом позже...

Капитан Смит, видимо, прекрасно понимал драматизм сложившейся ситуации: половина находившихся на борту лайнера людей, за жизнь которых он нес ответственность, должна была погибнуть, потому что спасательные шлюпки не могли принять всех. Он знал, что даже в пробковом спасательном жилете сильный человек, оказавшийся в воде, проживет не более часа. Если в 19 часов термометр показывал 6°С, то к 20 часам температура воздуха упала до 0°С, а температура воды в 23 часа равнялась минус 2°С. Смит чувствовал, что число погибших окажется еще больше, если на тонущем пароходе начнется паника. Поэтому он приказал закрыть все двери проходов, ведущих из помещений третьего класса, где находилось более 700 человек, наверх, к шлюпкам. Чтобы хоть как-то отвлечь внимание пассажиров от мысли о неизбежности гибели корабля, Смит попросил руководителя оркестра судового ресторана Уолласа Хартли собрать своих музыкантов и начать играть. Сперва музыканты собрались в салоне отдыха первого класса, потом вышли на открытую шлюпочную палубу и перед входом на парадную лестницу первого класса начали играть. И вот в ночном холодном воздухе под яркими звездами раздались звуки джаза. Четкие ритмичные и быстрые колена модного тогда регтайма сменяли друг друга. Видимо, они понимали, что играют в последний раз в своей жизни... Звуки оркестра, хотя и заглушали гул толпы, доносившийся с нижних палуб третьего класса, не смогли заглушить револьверные " выстрелы. Позже на следствии выяснилось, что во время спуска на воду последних шлюпок из-за начавшейся паники и хаоса офицеры «Титаника» применили огнестрельное оружие. На суде пассажирка Карне-лия Эндрюс заявила, что видела, как застрелили нескольких мужчин, пытавшихся захватить приготовленную к спуску на воду шлюпку.

С момента удара об айсберг прошел час...

Гигантское судно тонуло. Вот как это описывает Уолтер Лорд в своей книге «Последняя ночь «Титаника»»:

«Его высокие мачты и четыре большие трубы четким черным силуэтом вырисовывались на фоне ночного безоблачного неба. От его прогулочных палуб, от длинных верениц иллюминаторов исходил яркий, слепящий свет. Из шлюпок можно было видеть людей, облепивших поручни леерного ограждения; в тихом ночном воздухе слышалась мелодия регтайма. Ярко освещенное, оно было похоже на оседающий под бременем собственной тяжести праздничный пирог».

В 00 часов 45 минут с ходового мостика «Титаника» ввысь полетела первая сигнальная ракета. Больше часа помощники капитана пускали в небо эти призывы о помощи. А тем временем слева по носу лайнера, примерно в 10 милях, маячили огни какого-то парохода. Он не оказал помощи и через полтора часа исчез из виду. Позже выяснили, что этим неизвестным пароходом был «Калифорниан», радиста которого так резко оборвал Филиппе.

На «Титанике» спускали на воду последние шлюпки. Второй помощник капитана Чарльз Лайтоллер во время разбирательства катастрофы свидетельствовал, что видел директора-распорядителя фирмы «Уайт Стар» Брюса Исмея. В накинутом поверх пижамы пальто и в ковровых ночных туфлях он стоял у шлюпки, с которой матросы снимали брезентовый чехол, он ни с кем не разговаривал, ни к кому не обращался, а потом, словно загипнотизированный, направился в сторону кормы, где смотрел, как в шлюпку сажали детей и женщин. У шлюпки № 5 он начал торопить матросов: «Спускай! Спускай! Быстрее! Еще быстрее!» Пятый помощник капитана Гарольд Лоу, который в это время работал с талями под шлюпбалками, понимая, что указания и команды Исмея создают путаницу в его работе и подвергают опасности жизнь сидевших в шлюпке людей, крикнул: «Эй, ты! Убирайся отсюда к чертовой матери!» Исмей остолбенел и отошел прочь. Потом он подошел к шлюпке «С», которая уже висела на талях за бортом. Нос лайнера уходил под воду, вода начинала заливать палубу. Брюс Исмей оказался в этой шлюпке... Нет, его туда не столкнула стоявшая рядом толпа. Он прыгнул в нее сам. Во время разбирательства катастрофы он объяснял суду:

— После того как в шлюпку сели все дети и женщины и никого не осталось на палубе с этого борта, я прыгнул в эту шлюпку, когда она уже спускалась на воду.

— Кто-нибудь еще сел в нее? — спросил судья.

— Да, господин Картер и два китайца, которых потом обнаружили, когда шлюпка была спущена.

— Прежде чем вы сели в шлюпку, были попытки созвать кого-либо из пассажиров на шлюпочную палубу?

— Я не знаю. Я все время находился на палубе.

— Вы поинтересовались, что это было именно так?

— Нет.

Уж кому, как не Исмею, было ясно, что, когда он покинул «Титаник», на его борту оставалось еще 1600 человек, среди которых более сотни женщин и десятки детей... Более того, он видел перед своим позорным бегством с тонущего корабля, как многие его друзья из числа «сильных мира сего» отказались занять место в шлюпке раньше женщин и детей. Взять хотя бы обладателя 150 млн долл. Джона Джекоба Астора, который предпочел смерть позору. О его поведении показания на следствии давала американка мисс Маргарита Хейс из Нью-Йорка: «Полковник Астор обнял за талию свою жену и помог ей сесть в шлюпку. Других женщин, которые должны были сесть в эту шлюпку, не было, и офицер корабля предложил Астору сесть в шлюпку вместе с женой. Полковник беспокоился за жену, которая была на восьмом месяце беременности. Он посмотрел на палубу, нет ли там желающих сесть в шлюпку женщин, и занял место. Шлюпку вот-вот должны были спустить на воду, когда из прохода показалась бежавшая женщина. Подняв руку, полковник остановил спуск шлюпки, вышел из нее, помог женщине сесть на его место. Жена Астора вскрикнула и хотела выйти из шлюпки с мужем, но он обнял ее и, нежно похлопав по спине, что-то тихо сказал ей. Когда спускали шлюпку, я слышала, как он произнес: «Дамы всегда должны быть первыми». Многие видели, как Астор улыбался и махал рукой своей жене, когда шлюпка была уже на воде».

Последнюю шлюпку с «Титаника» спускали в 2 часа 05 минут. К этому времени ходовой мостик лайнера уже ушел под воду и носовая часть шлюпочной палубы стала погружаться в море. Лайтоллер, второй помощник капитана, соблюдал крайнюю осторожность. Толпа в несколько сот человек окружила шлюпку, в которой было всего 47 мест... Он приказал матросам и стюардам крепко взяться за руки, окружить шлюпку и пропустить в нее только женщин с детьми. В это время капитан Смит кричал в медный рупор толпе: «Сначала женщины и дети! Мужчины, будьте британцами!»

Теперь с каждой секундой «Титаник» все глубже и глубже уходил под воду. Его корма медленно поднималась над поверхностью океана. Изнутри парохода стали слышны звуки падающей мебели, звон бьющейся посуды, хлопанье дверей кают, которые начали сами открываться и закрываться.

Вода наступала. Наклон палубы стал таким крутым, что люди уже не могли устоять на ногах. Они падали и соскальзывали в воду... Когда шлюпка, которой командовал Лайтоллер, была спущена на воду и ее тали отданы, Смит последний раз зашел радиорубку, где Филиппе и Брайд все еще вели переговоры с судами, спешившими к месту катастрофы. Он сказал им: «Вы выполнили ваш долг до конца. Я разрешаю вам покинуть рубку. Спасайтесь, если сможете. Теперь каждый сам за себя...»

Опустели каюты и салоны лайнера. Во внутренних помещениях «Титаника» стояла тишина, свисавшие под углом хрустальные люстры освещали пустые рестораны и бары призрачным красноватым светом.

Оркестр «Титаника» в полном составе стоял теперь на верхней палубе, между первой и второй дымовыми трубами. Музыканты поверх пальто надели спасательные жилеты. Они продолжали играть... В 2 часа 10 минут руководитель оркестра Хартли постучал смычком по своей скрипке. Звуки регтайма стихли, и в холодном ночном воздухе зазвучала мелодия епископального гимна «Ближе к тебе, о Господи!». С трудом удерживаясь на ногах, музыканты закончили гимн и начали другой. Назывался он «Осень». Но им не удалось сыграть его до конца: «Титаник», вдруг сильно дрогнув корпусом, стал еще быстрее погружаться носом в воду, задирая вверх корму. Находившиеся в шлюпках наблюдали, как люди кучками лепились к стенкам палубных надстроек и рубок, к лебедкам и раструбам вентиляторов.

Вот как описывает последние минуты «Титаника» 25-летний преподаватель Дулвичесского колледжа Кэмбриджа Лоренс Бисли в своем письме, помещенном в газете «Тайме» от 20 апреля 1912 года. Рассказав, где он был в момент столкновения с айсбергом и как попал в одну из шлюпок, Бисли пишету «Было около 1 часа утра. Ночь была Звездная, совершенно ясная, луны не было, и было темно. Море было спокойное, как пруд, и шлюпку лишь слегка покачивало на зыби. Ночь была прекрасная, но холодная. Издали «Титаник», выделяясь на ясном звездном небе, казался громадным, все иллюминаторы и окна в салонах блестели ярким светом, нельзя было и думать, что было что-то неладное с таким левиафаном, если бы не было заметного наклона на нос, где вода доходила до нижнего ряда иллюминаторов. Около 2 часов мы заметили, что наклон на нос быстро увеличивался и мостик целиком погрузился под воду. Пароход медленно поднимался кормой вертикально вверх, причем внезапно свет в салонах исчез, затем на несколько мгновений опять блеснул, после этого исчез совсем. В то же самое время послышался грохот, который можно было бы слышать за мили, — это котлы и механизмы сорвались со своих мест; это был самый роковой звук, когда-либо слышимый среди океана. Но это был еще не конец. К нашему удивлению, корабль остался стоять вертикально в течение продолжительного времени, которое я оцениваю в пять минут; во всяком случае, наверное, в течение нескольких минут «Титаник», подобно башне высотой около 150 футов, стоял вертикально над уровнем моря, выделяясь черным на ясном небе. Тогда мы услышали самый страшный вопль, который когда-либо достигал уха человека, — это были крики сотен наших сотоварищей, боровшихся со смертью в ледяной воде и призывавших на помощь, которую мы не могли им оказать, ибо наша шлюпка была уже загружена полностью».

VI. Утро понедельника 15 апреля

«Титаник» скрылся под водой в 2 часа 20 минут. Водоворота при его погружении, как ожидали многие, не было. Все еще гладкая как зеркало поверхность океана была усеяна спасательными кругами, ящиками, деревянными скамейками, досками, бочками и многочисленными другими предметами, которые продолжали то и дело всплывать откуда-то из глубины Атлантики. В ледяной воде барахтались сотни людей. Температура морской воды была ниже точки замерзания пресной воды — минус 2°С...

На месте, где под воду ушел «Титаник», оказались еще две шлюпки конструкции Энгельхарта, всплывшие, когда верхняя палуба скрылась под водой. Одна из них была наполовину затоплена, другая плавала вверх днищем. Только самые сильные и выносливые люди сумели найти на этих плавучих островках свое спасение.

Второй помощник капитана Лайтоллер прыгнул за борт с верхней палубы, с крыши помещения командного состава. Вода, вливавшаяся внутрь «Титаника» через вентиляторы у первой дымовой трубы, засосала его и прижала к решетке вентиляционной шахты. Позже он писал: «Когда судно стало резко уходить носом в воду, меня прижало спиной к решетке вентилятора. Я считаю, что в этот момент взорвались котлы судна. Был потрясающий выхлоп воздуха и воды. Меня буквально выстрелило наверх».

Последние минуты лайнера наиболее подробно и достоверно описаны английским историком полковником Грейси в его книге «Гибель «Титаника»». Он оставался на шлюпочной палубе до погружения судна под воду. По мере того как тонущий пароход принимал вертикальное положение, он стал передвигаться с другими пассажирами по правому борту в сторону кормы. Грейс пишет: «Перед нами вставала живая стена людей. Они поднимались с нижних палуб, стояли они лицом к нам в несколько рядов, заняв всю шлюпочную палубу. Проход к корме был наглухо закрыт ими. В толпе были и женщины и мужчины. Это были пассажиры третьего класса, которые только что прорвались наверх с нижних палуб. Они смотрели на нас, видели, как нас настигала вода. Потом они повернулись в другую сторону, лицом к корме. Не было паники, и не раздавались истерические крики. Это была молчаливая агония толпы...»

О судьбе капитана Смита показания очевидцев весьма противоречивы. Одни якобы видели, что он, не пытаясь прыгнуть в воду, застрелился из браунинга, другие утверждали, что он плавал среди обломков кораблекрушения, держа в одной руке маленькую девочку, третьи свидетельствовали, что спустя час после гибели «Титаника» капитана увидели из шлюпки, куда он отказался влезть. Но что бы там ни утверждали очевидцы, Смит погиб со своим кораблем. Из семи помощников капитана погибло трое. Из 25 механиков «Титаника» не спасся ни один. Из двух радистов лайнера погиб один — Филиппе. Он оставался на своем посту до 2 часов 10 минут, пока работала его радиостанция. Его подобрала одна из шлюпок, но на рассвете он умер.

Большая часть спущенных на воду шлюпок «Титаника» не была укомплектована даже минимальным числом гребцов. В протоколе следственной комиссии сената США, объем которого превышает тысячу страниц, есть одно любопытное показание свидетеля. Англичанка мисс Уайт, которая спаслась на шлюпке № 8, на вопрос сенатора Смита о поведении команды шлюпки ответила:

«Прежде чем мы отошли от тонущего судна, двое мужчин (я подчеркиваю: мужчин и, не называя их моряками, думаю, что это были стюарды) достали сигареты и закурили, закурили в такую минуту! Все эти мужчины покинули судно под предлогом, что они гребцы. Сидевший рядом со мной такой «моряк» взял весло и стал протаскивать его по воде вдоль борта шлюпки. Я спросила его, почему он не вставит весло в уключину. Он спросил: «А что, нужно вставлять весло в эту дырку?» Я ответила, что конечно. Он сказал, что никогда не держал весла в руках». Из разговора с другим «моряком» мисс Уайт узнала, что он тоже никогда не держал весла.

Далее она продолжала: «Женщины в нашей шлюпке гребли, гребла каждая из нас. Госпожа Янг гребла все время. Гребла мисс Свифт из Бруклина. Виконтесса Роте стояла на руле. Мужчины, оказавшиеся в нашей шлюпке, грести не могли. Они и понятия не имели, как это делается. Где бы мы оказались, если бы не наши женщины, с такими мужчинами, которые были назначены командовать нашей шлюпкой? Наш старший по шлюпке время от времени отдавал приказания, а те мужчины, которые не могли грести, грозили ему: «Если ты не прекратишь выпускать слова через дырку в твоем лице, в шлюпке станет на одного человека меньше». Я сама усмирила две-три драки, возникшие между ними, и утихомирила их. Представьте себе этих «моряков» набивающими табаком свои трубки и спокойно закуривающими в то время, когда женщины гребли».

В то же время некий Томас Джонс, матрос «Титаника», которому было приказано командовать этой шлюпкой, заявил при разбирательстве катастрофы следующее: «Повсюду раздавались крики и призывы о помощи. Те, кто видел, что наша шлюпка недогружена, кричали нам, чтобы мы вернулись. Один голос я узнал. Это был мой приятель Пэдди Лайонс из Корка, который спускал шлюпку. Когда мы чуть отошли, он кричал: «Эй, на шлюпке!» Я хотел повернуть обратно, но все женщины закричали и начали меня уговаривать отгребать подальше. В нашей шлюпке было 35 человек. Она свободно могла принять еще 30».

В шлюпке № 6 обстановка сложилась по-иному. Ею командовал матрос первого класса Роберт Хитченс. В ней находились 24 женщины, мальчик со сломанной рукой и два стюарда. Женщины, слыша вопли и крики тонущих в ледяной воде людей, не могли этого вынести и сказали Хитченсу, что следует вернуться туда, где затонуло судно. Но последний заявил: «Нет, мы не пойдем назад, мы спасаем наши жизни, а не их». Никакие уговоры и угрозы пассажирок шлюпки не помогли. Позже одна из них, по фамилии Кэнди, писала: «Командир шлюпки был полон страха, он помешался на этом страхе. Он стоял на корме за рулевым веслом и говорил нам об ужасах, которые нас ожидают в случае, если мы вернемся к «Титанику». Он пытался внушить нам ужас, говоря об огромной воронке, о взрыве котлов, о том, насколько крепка хватка утопающих, которые потопят нашу шлюпку...» Из-за этого шлюпка № 6, где находились 28 человек вместо 65, никого не спасла.

В шлюпке № 4 помимо других 40 женщин находились жены миллионеров Астора, Уайденера, Тэйнера и Райерсо-на. Гребцов не хватало. Никто не знал, как нужно пользоваться веслами, и не понимал команд рулевого. Шлюпка беспомощно кружилась на месте. Жена Рай-ерсона в своих воспоминаниях писала: «Повсюду вокруг нас слышались крики о помощи тонущих людей. Кто-то говорил в шлюпке: «Гребите ради жизни прочь, нас затянет». Мы пытались грести, как могли. Нас вроде никуда не засасывало. Потом мы повернули, чтобы подобрать несколько человек с воды. Некоторые из женщин протестовали, но другие настояли на своем, и мы втащили в шлюпку семерых мужчин. В основном это были кочегары, матросы или стюарды, они так закоченели, что едва могли двигаться. Двое из них вскоре умерли, остальные метались в бреду и стонали».

Третий помощник капитана Питман, командовавший шлюпкой № 5, пошел было на помощь замерзающим в воде людям. Но пассажиры, из которых большинство были женщины, запротестовали. «С какой стати нам расставаться со своей жизнью ради безнадежной попытки спасти других?» — говорили они. В течение часа эта шлюпка, имея 25 свободных мест, стояла на месте, все, кто в ней находился, слышали, как в 300 м от них кричали гибнувшие в ледяной воде люди...

Когда в шлюпке № 1, которой командовал матрос первого класса Саймоне, стали раздаваться голоса о том, чтобы вернуться и подобрать оставшихся в живых людей, сэр Космо Дафф Гордон заявил, что не считает нужным предпринимать такую попытку, поскольку она чревата опасностью: утопающие, мол, «хватаются за соломинку» и могут потопить шлюпку. «Миллионерская шлюпка» бесцельно гребла, двигаясь туда-сюда, но к месту, где погиб «Титаник», не подошла. В течение часа люди, сидевшие в ней, слышали жуткие крики тонущих.

Фактически, как показало следствие, только одна из спущенных с «Титаника» шлюпок вернулась к месту, где он затонул. Это была шлюпка № 14, которой командовал штурман Лоу.

Находясь всего в 150 м от тонущего «Титаника», Лоу, думая, что его шлюпка может быть опрокинута и затоплена тонущими, ждал почти час, прежде чем вернуться и спасти Людей. «Это было бы неразумно и небезопасно идти туда раньше, потому что все бы мы погибли и никто из нас не спасся вообще», — объяснял потом на суде пятый помощник капитана «Титаника». Но когда он вернулся, все уже было кончено. Его шлюпка подобрала с воды всего четырех живых человек. Один из них вскоре умер.

Лишь 13 человек из 1600, оставшихся на «Титанике» в момент его гибели, были подобраны с воды 18 шлюпками...

Получив сигнал бедствия «Титаника», капитан «Карпатии» Артур Рострон изменил курс и приказал своему старшему механику поставить двойную вахту кочегаров и идти на предельной скорости. В 24 часа 35 минут капитан рассчитал, что сможет подойти к месту катастрофы через четыре часа. В 1 час 50 минут радист «Карпатии» Гарольд Кот-там получил последнее сообщение с тонущего лайнера: «Идите как можно быстрее. Машинное отделение затапливается по котлы». «Карпатия» мчалась по тихому безмятежному океану. Ее впередсмотрящие следили за плавающим льдом, Потом в одном румбе слева заметили плавающий айсберг. Вскоре они стали попадаться с каждого борта. «Карпатия» несколько раз меняла курс. Ни «Титаника», ни его шлюпок Рострон не замечал. Он приказал пускать ракеты каждые 15 минут. Эти ракеты отчетливо видели со шлюпок в 3 часа 30 минут. Наконец раздался крик впередсмотрящего: он увидел шлюпку. Это была шлюпка № 2, которой командовал четвертый штурман Боксхолл. В 4.10 пассажиры шлюпки были приняты на борт «Карпатии». Когда стало рассветать, увидели флотилию шлюпок, которые были разбросаны на большом расстоянии одна от другой. Последней подгребла к «Карпатии» шлюпка № 12, в которой находились полковник Грейси и радист Горолд Брайд. Так спасено было 703 человека из 2207.

VII. Суд и две исповеди

Когда «Карпатия» прибыла в Нью-Йорк и обстоятельства гибели «Титаника» стали достоянием прессы, мир был потрясен грандиозностью катастрофы. В Америке и в Европе наступили дни скорби и траура. На стоявших в портах судах приспустили государственные флаги, не работали театры, были отменены банкеты, юбилеи и военные парады.

Президент США Тафт и король Великобритании Георг V обменялись посланиями соболезнования. Для выяснения обстоятельств и причин гибели лайнера в Нью-Йорке приступила к работе назначенная сенатом США судебная комиссия, а 2 мая в Лондоне был назначен аварийный суд. Он проходил в Скотиш-холле Вестминстера под председательством лорда Мерсея, всемирно известного юриста и специалиста по разбору морских аварий. Ему помогали профессора-кораблестроители, инженеры-механики, адмиралы и капитаны дальнего плавания. Аварийный суд провел 36 заседаний, закончив свою работу 3 июля 1912 года.

Во время разбирательства обстоятельств катастрофы судебной комиссией в США сенатор Исидор Рэйнер от штата Мериленд выступил с серьезными обвинениями в адрес владельца компании «Уайт Стар» Брюса Исмея. Он высказался о нем как «об офицере, в первую очередь отвечающем за гибель «Титаника», который остался невредимым».

«Господин Исмей заявляет, — говорил сенатор, что сел в последнюю шлюпку. Я не верю этому. Сесть в шлюпку директору-распорядителю компании, уголовно ответственному за столь ужасную трагедию, было не чем иным, как проявлением трусости». Кроме того, сенатор заявил: «У меня нет никаких сомнений в том, что северная трасса, которой шел «Титаник», была выбрана по приказу самого господина Исмея. Он рисковал жизнями всех находившихся на судне людей, чтобы сделать быстрый океанский переход». Стремясь оправдать Исмея, газета «Нью-Йорк сан» писала: «Господин Исмей вел себя с исключительным благородством. Никто не знает, как он оказался в спасательной шлюпке, можно предположить, что он сделал это, чтобы лично объяснить своей пароходной компании обстоятельства катастрофы».

Американской общественности было известно, что на «Карпатии» Исмей, напичканный инъекциями наркотиков, нашел убежище от людских глаз в каюте врача. До конца рейса он не покидал этой каюты и находился под действием наркотиков. Когда он в Нью-Йорке сошел с борта «Карпатии» на пирс, его окружила толпа журналистов, и он вынужден был дать им интервью. На вопрос, почему он оказался в шлюпке, Исмей отвечал: «За кого вы меня принимаете? Конечно, перед спуском у шлюпки не было ни женщин, ни детей. Я думал, что они уже все спасены... Я могу только сказать, что офицеры и сотрудники компании «Уайт Стар» сделают все человечески для них посильное, чтобы уменьшить страдания и печаль родственников и друзей тех, кто погиб. Я греб на шлюпке всю ночь, до тех пор пока нас не подняли на «Карпа-тию»». На суде он неоднократно повторял, что рядом со шлюпкой перед ее спуском на воду не было ни женщин, ни детей, что он греб всю ночь, что его совесть чиста. Однако суду было очевидно; что коэффициент смертности детей из/третьего пассажирского класса «Титаника» почему-то оказался более высоким, чем среди мужчин из первого. Из 76 детей третьего класса спасено 23 (30%), а из 173 мужчин первого класса спасено 58 (33%).

Более обстоятельно повел следствие аварийный суд в Лондоне. С каждым очередным его заседанием вырисовывалась истинная картина происшедшего с «Титаником». Отмечалось, что встреченный «Титаником» лед не появлялся так далеко к югу в течение многих лет. Суд подтвердил, что оба радиста лайнера, занимаясь передачей и приемом частных сообщений, не передавали полученные ими предостережения об айсбергах на ходовой мостик. Много говорилось и о шлюпках, что большая часть их отошла от борта тонущего корабля полупустыми и лишь одна вернулась к месту гибели судна. При чтении стенографического протокола суда бросается в глаза один факт: текст протокола занимает более тысячи машинописных страниц, а вынесенное судом постановление — всего четыре строки. Оно звучит так: «Суд, тщательно рассдедбвав обстоятельства катастрофы, нашел, как это явствует из приложенных к сему документов, что гибель означенного выше корабля произошла из-за столкновения с айсбергом, вызванного чрезмерной скоростью, с которой вели корабль». Суду было известно, что в списке жертв «Титаника» фигурировали фамилии только четырех пассажирок первого класса из 143. Трое из них отказались сесть в шлюпки и остались с мужьями. Во втором классе из 93 женщин погибли 15, а в третьем — из 179 — 81.

В отчете лорда Мерсея о факте дискриминации пассажиров третьего класса не упоминалось ни слова. Во время расследования ни у одного пассажира третьего класса не были взяты свидетельские показания. Единственный оставшийся в живых стюард, обслуживавший этот

класс, заявил, что пассажиров не выпускали на верхние палубы до 01 часа 15 минут. Слова председателя аварийного суда не соответствовали истине: «Я удовлетворен тем, что заявление относительно большого числа погибших в третьем классе по отношению к числу погибших в двух других классах не обосновано тем, что с ними поступили несправедливо. С ними не поступили несправедливо».

В то же время лорд Мереей не позабыл реабилитировать двух из числа «сильных мира сего». Он заявил:

«В ходе разбирательства дела нападка была сделана на моральное поведение двух пассажиров, а именно сэра Космо Даффа Гордона и господина Брюса Исмея. В задачу суда не входит рассматривание подобных вопросов, и я бы обошел их молчанием, если бы не опасался, что молчание мое может быть неправильно понято. Очень суровое обвинение сэра Космо Даффа Гордона в том, что он, оказавшись в шлюпке № 1, подкупил матросов, управлявших ею, чтобы они гребли прочь от тонущих людей, судом не найдено.

Что касается нападок на господина Брюса Исмея, то они выражаются в предположении, что, занимая положение директора-распорядителя пароходной компании, моральный долг обязывал его остаться на борту до тех пор, пока судно не затонет. Я не согласен с этим. Господин Исмей, оказав помощь многим пассажирам, увидел, что последняя из шлюпок, № «С», фактически уже спущена на воду. В ней было для него место, и он прыгнул в нее. Не прыгни он в нее, он просто бы добавил еще одну жизнь, свою собственную, к числу погибших».

Да уж, действительно — «ворон ворону глаз не выклюет»...

Но ни газеты и ни эта речь Мерсея не смогли смыть пятно позора с директора и владельца фирмы «Уайт Стар». В мире таких же финансовых воротил он уже был мертвецом. Как простой люд, так и аристократия Америки и Англии не могли простить ему, фактическому хозяину «Титаника», одного — он залез в последнюю шлюпку, когда на борту гибнущего судна оставалось больше сотни женщин с детьми и полторы тысячи мужчин, когда капитан Смит кричал в рупор: «Мужчины, будьте британцами!»

Капитан «Титаника» Смит хотя и был признан судом виновным (посмертно) в катастрофе, но его ошибки не обсуждались. К позорному столбу приговорили Стенли Лорда — капитана парохода «Калифорниан». Жрецы Фемиды доказали тогда, что огни судна, которые видели с тонущего «Титаника», принадлежали «Калифорниану», который якобы находился в шести милях к северу от места разыгравшейся драмы.

Капитан Лорд протестовал, оправдывался, клялся, что в ту ночь его пароход находился в 30 милях от места гибели «Титаника» и что никаких сигналов бедствия он не видел. Но все было напрасно: его отстранили от службы, и долгих пятьдесят лет он, всеми презираемый, жил уединенно, влача жалкое существование.

Прошло полвека... В начале 1962 года англичане были потрясены сенсацией. В январе того года в живописном пригороде Ливерпуля, в городке Уоллоси, умирал 84-летний моряк, бывший капитан. Он попросил родных поставить к своему смертному одру магнитофон. Когда старик скончался, пленка попала в руки журналистов. Прослушав ее, они поняли, что это рассказ о некоторых странных обстоятельствах гибели «Титаника». Автором и диктором записи оказался Стенли Лорд.

Через несколько месяцев Англия поняла, что все обвинения в его адрес были несправедливыми. Кто-то, по странной прихоти судьбы, случайно нашел вахтенный журнал и личный дневник старшего помощника капитана норвежского промыслового судна «Самсон» Хенриха Наэсса. Оказалось, что судно, которое видели с «Титаника», отнюдь не «Калифорниан». Это был «Самсон», возвращавшийся домой после нескольких месяцев браконьерского промысла на чужих тюленьих лежбищах.

Выступая в сентябре 1963 года по Би-би-си, Хенрих Наэсс признался, что замеченные им белые ракеты «Титаника» он принял за сигналы американского патрульного корабля, который, как ему казалось, гнался за «Самсоном». Боясь потерять богатую добычу, Наэсс погасил ходовые огни и взял курс на север, потом пошел к берегам Исландии. В чужом порту из газет он узнал о гибели «Титаника». Позже, сверившись с записями в вахтенном журнале, норвежец пришел к выводу, что он, Хенрих Наэсс, — косвенный виновник гибели полутора тысяч человек.

Наэсс заявил: «Теперь я понимаю, что значили видимые нами в ту ночь огни и ракеты. Мы находились совсем близко, когда «Титаник» пошел ко дну. Да, мы были рядом на большом надежном судне, имеющем восемь шлюпок, и море было тихим и спокойным. Неужели мы ничего не предприняли бы, если бы знали, что творилось! А радио у нас не было...» Теперь всем стало ясно, почему с таким упорством капитан Лорд и его офицеры в свое время утверждали, что видели уходившее на север неизвестное судно. «Калифорниан» стоял во льдах в 30 милях от «Титаника». Вот как об этом сказано в «Оксфордском справочнике по кораблям к морю» (Лондон, 1976): «Два расследования катастрофы сделали козлом отпущения капитана парохода «Калифорниан», огни которого, как констатировалось, были видимы на горизонте в 1 час ночи. Показания ясно свидетельствовали, что эти огни не могли быть его огнями». Об ошибочных выводах по обвинению капитана Лорда, сделанных сенатором Смитом и лордом Мерсеем, четко сказано в книге английского капитана Тингера Пэдфильда «„Титаник" и „Калифорниан"», вышедшей в Англии в 1965 году.

Не так давно английские морские историки, занимающиеся обстоятельствами гибели «Титаника», выяснили, что ближе других судов от места драмы находился не «Калифорниан», а пароход «Маунт Темпл». Его капитан Джеймс Мур, получив по радио сигнал бедствия, тут же изменил курс и направил свое судно на помощь. Спустя три часа «Маунт Темпл» попал в окружение плавающего льда и обломков айсбергов. Пароход вынужден был остановиться всего в 14 милях от места катастрофы...

Гибель «Титаника», которая 76 лет назад потрясла мир, не прошла для человечества даром. Она как бы положила конец самоуверенности людей в своих технических возможностях. И именно эта трагедия явилась „толчком к разработке, обсуждению и подписанию «Международной конвенции по охране человеческой жизни на море». Катастрофа «Титаника» положила конец практике, в соответствии с которой пассажиры первого класса подлежали эвакуации с тонущего судна в первую очередь. Люди наконец поняли, что число мест в спасательных шлюпках любого судна должно быть достаточным, чтобы в случае его гибели можно было разместить всех.