Библиотека путешествий и приключений. На суше и на море 1987

Пять недель ровный и неумолчный шум океана входил в наш быт. В начале он вызвал тревогу, неуспокоенность: было ощущение того, что грозная водная стихия предупреждает о бесполезности намерений проникнуть в ее суть, познать интересующую нас загадку. А надо всего лишь заглянуть под воду и выполнить задание ученых: обследовать запасы морской капусты — ламинарии в местах интенсивной ее добычи и провести подводное фотографирование растений в этих местах.

Для выполнения задачи нужно четкое взаимодействие исследователей и добытчиков, а добиться этого трудно: надо разметить на водной океанской поверхности полигон для работы и проводить ее поэтапно. Сначала водолазы отыскивают наиболее характерное угодье, затем размечают его и проводят оценку запасов, и наконец можно приступать к сбору морепродукта. Но это не все: требуется еще одно обследование бывшего места сбора для определения остатков водорослей — будущих прародителей нового урожая, а это самое главное в задании. Необходимо знать ресурсы промысла, не истощать природу. Добытчики из местного рыбколхоза «Родина» подходят к делу по-хозяйски, они планируют на перспективу стабильные сборы урожая и хотят оставить после себя плодоносящую ниву.

Более 25 лет я и мои товарищи из столичного клуба «Дельфин» с аквалангами и фотоаппаратами изучаем мир за голубым порогом. Большинство морей, с которыми удалось познакомиться, имели суровый климат и неспокойный нрав. За это время наши фотоархивы пополнились подводными снимками обитателей Белого, Берингова, Баренцева и Японского морей, но удастся ли проникнуть в океан и сделать в его владениях подводные снимки?

Из окна одинокого домика, стоящего вблизи полосы прибоя, виден Тихий океан, но «тихим» его назвали люди наверняка сильной воли и уверенные в себе. А может быть, им — спутникам Магеллана — просто повезло с погодой? У нас тишины не предвиделось, океан нам представился грозным, он шумел и катил на берег волну за волной, посылая на сушу дожди, обволакивая свои владения туманом и обрушиваясь тайфунами. В этих условиях мы и должны были выполнить работу, а для этого нам надо добывать морскую капусту на уровне профессионалов, ведь всю работу, как стало ясно всем — и ученым и хозяйственникам, сможет провести только одна бригада, члены которой и под воду ходят, и капусту могут собирать.

Местные сборщики работают с поверхности, плавают в плоскодонных лодках-кунгасах и вытаскивают из воды длинные ленты ламинарий специальным орудием — канзой. Это приспособление, как и коса, имеет древнюю историю, да и внешне похоже на косу; на прочный шест насажен стальной крюк, которым добытчик — канзец не срезает, а выдергивает ростки морской капусты. Канзец работает как бы на ощупь, он отыскивает подводные растения, поднимая и опуская крюк, который может зацепить, а может и промахнуться. Видеть истинной подводной картины морской «косец» не может, ведь его ведет вперед только опыт и предчувствие.

В таких условиях нам отводилась роль экзаменаторов: предстояло оценить под водой результаты работы канзарей, но случилось так, что мы прибыли на Курилы в разгар добычи морской капусты. Все местные бригады были заняты делом, и помочь нам своим участием в эксперименте не могли. Поэтому мы и стремились стать универсальной добывающе-разведочной группой, которая по ходу дела меняет специальность и рабочую оснастку.

Неделя ушла на подготовку, пришлось обкатать новые подвесные моторы «Вихрь», изготовить крюки для канз, уключины для весел и другую мелочь, необходимую для работы в прибрежной полосе океана, в том месте, которое было выделено руководством рыбколхоза «Родина», взявшим под свою опеку эксперимент. Нам выделили кроме плавсредств и моторов еще и рацию для связи с диспетчерской, продукты питания, горючее для «Вихрей» и жилье — дом для рыболовецкой бригады, стоящий на побережье океана, в устье речки Филатовки.

Итак, наше дело приобретало конкретный, более глубокий смысл: научные поиски и живой промысел зримо работали на Продовольственную программу страны.

Получив от рыбколхоза материальные средства для добычи морепродукта и моральную поддержку при проведении эксперимента, мы должны были оправдать средства, потраченные на обеспечение: выполнить план по добыче ламинарии одной бригадой в течение месяца, а это сделать было не просто.

Наконец работа начинается, мы на месте, в заливе, куда впадает Филатовка, а вокруг не обжитой человеком край. До ближайшего населенного пункта не менее 50 километров по берегу, который в часы отлива становится единственной сухопутной дорогой к нам, доступной только вездеходу: уплотненный волной песок прочен, но многочисленные речки и ручьи, впадающие в океан, преграждают устьями путь другому транспорту. Чувство первооткрывателей не покидает нас, хотя эти места посещали специалисты: промысловые запасы и биология морской капусты достаточно изучены. Но сам промысел пока еще не поставлен под научный контроль, начало этому и должны положить мы.

Курилы... Название это становится понятным, когда видишь, как из-под ног срывается легкий парок: земля здесь курится, и в летнюю пору это особенно заметно. Тепло, весь остров покрыт яркой зеленью разнотравья, кустов и деревьев.

Среди буйных трав желтеют лилии-саранки и жарки, на полянах цветет шиповник и синеют ирисы. В непролазном лесу белеют стволы каменных берез и пробкового дуба, а стволы елей и пихт обвивают цепкие лианы. По берегам быстрых речек — непролазные заросли двухметровых лопухов, могучие листья которых напоминают зонты. Легкий парок над песчаными пляжами и горячими речками сигналит об огненных процессах, идущих в недрах земли. Дремлет вулкан Тятя, из кратера которого виден только легкий дымок, но надолго ли уснул он?

Местные жители и гости острова получают удовольствие и, наверное, пользу, купаясь в термальных водах минеральных источников. И характерно: пахнущая серой и железом горячая вода снимает усталость, накопившуюся за трудный переход к целебной ванне, придает бодрость и силы на обратный путь. Это утверждение основано на нашем личном опыте. Источник горячей минеральной воды, который мы посещали после трудового дня, был именно таким.

Вблизи устья Филатовки, там, где мы проводили работы, обильны заросли ламинарии. В отлив огромные поля морской капусты появляются на поверхности, шевелясь в волнах, как хвосты невиданных животных. Издали их можно принять за рыбьи стаи, идущие вдоль берега, но, извиваясь, остаются они на одном месте, выдавая этим свое происхождение. Наиболее удобные для обследований обнажения водорослей были взяты нами на заметку.

Первое погружение, как всегда, приносит много нового. Вот и это показало, что нет двух равных, похожих друг на друга спусков с аквалангом под воду: перед маской проносились взад и вперед, подчиняясь ритму океанской волны, разлохмаченные ленты ламинарий, пучки фукусов и клубки других бурых водорослей, обильно перемешанные с песчаной взвесью. Предположения подтвердились: обследования и съемка потребуют приспособиться к этим условиям, используя опыт и проявляя сноровку, но стало ясно и другое — погружаться и работать можно.

Постепенно все легководолазы научились держаться под водой вблизи намеченных участков, научились вести учет и фиксировать количество и разновидности водорослей, которые будто специально взбунтовались и не желали быть подсчитанными. В результате были составлены ориентировочные карты морского дна, которые мы отметили притопленными буйками.

Проведя первый этап работы, мы приступили к второму, который был наиболее трудоемким, — мы становились тружениками морской нивы — сборщиками урожая. Сложность сбора ламинарии не только в трудоемкости: «листья» — слоевища водоросли длиной более 10 метров, свитые волной в пучок, — не только тяжелы, но упруги, мокры и скользки. Их надо втащить в лодку, которая раскачивается на волнах, оторвать от дна и уложить, подготовив к упаковке. Теперь осевший в воду кунгас надо отогнать к плавбазе, которую частенько прячет туман, причалить к ней и, взлетая на волнах у крутого ее борта, разгрузиться.

Работали все светлое время суток, но больше одной ездки к плавбазе в первое время сделать не успевали. Но пришел опыт, и бригада могла уже похвалиться двумя ездками, а это уже плановое задание. После трудового дня добытчики выглядели утомленными. Лишь после небольшого отдыха все приступали к переодеванию и сушке одежды. Шутливая борьба за теплое место у печки, ремонт робы, залечивание ссадин и мозолей от шеста канзы — и группа могла приступить к ужину. И если к этому времени бригадир заканчивал радиопереговор с диспетчерской «Родины», то обильная трапеза начиналась.

Наш старшой — Елизаров Костя — докладывал о количестве добытой ламинарии и получал прогноз погоды на грядущий день, а соответственно и возможное «добро» на выход в океан. Мы с удовольствием слушали, как в эфир неслось: «Креветка! Креветка! Я — Креветка 6», —-далее следовал свист, треск и шорох в эфире, и начинался взаимный обмен информацией.

Ну а что же морская капуста? Была ли она на нашем столе, тот продукт, который требовал стольких усилий, достоин ли был он, чтобы подать его не как экзотическое блюдо, а как сытную и вкусную пищу? После экспедиции мы могли сказать твердо: «Да!»

На плавбазе — большом морозильном траулере, где всю принятую от сборщиков морскую капусту перерабатывали: промывали, мелко шинковали, упаковывали и замораживали в брикетах, нам дали несколько рецептов приготовления этого необычного для нас продукта. По одному из них мы приготовили тушеную ламинарию. Для этого на полведра мелко нарезанной и отваренной в соленой воде водоросли добавляли миску жаренного в подсолнечном масле лука, а затем все это довели на медленном огне до кондиции. Оказалось, что самым желанным на Филатовке блюдом, которое не только утоляет аппетит, но и возвращает силы после трудов в море, была именно тушеная морская капуста. Мы надеемся, что в магазинах страны среди других даров моря появится и свежемороженая ламинария и ее можно будет приготовить по этому рецепту.

Мы добросовестно выполнили второй этап работ: собрали подводный урожай и приступили к завершающим работам. Настала пора дать ответ на вопрос: как уменьшились подводные заросли ламинарии после ее сбора?

Вновь облачаемся в гидрокостюмы, надеваем акваланги и уходим под воду. Знакомые места находим с поверхности -— в отлив ориентируемся по каменным грядам, вблизи которых мы промышляли. Вот и полигон, он не велик, под водой картина такая: не видно наших отметин — протопленных буйков, но и водорослей как будто меньше не стало. Исчезновение ориентиров объяснимо: выдергивание ламинарий могло повлечь за собой потерю некоторых поплавков, но где же остальные? Пропажа большинства буйков настораживает, однако последующая тщательная проверка окрестностей помогает обнаружить некоторые из них. Оказалось, что волны перекрутили водоросли, которые мы проредили при добыче.

Восстанавливаем нужный нам участок полигона и выясняем, что заросли ламинарии поредели не более чем на 25—30 процентов, а это при таком могучем окружающем подводном лесе совсем не опасно для крохотных участков, которые были под обработкой. Это наше мнение, его надо еще научно обосновать, но и наше слово не последнее.

Подводный мир в местах погружений представал перед масками в своей необычной глубинной красоте. Кроме обильных водорослей встречались нам и животные: у берегов сновали вездесущие камбалы, под кущами растений прятались камчатские крабы и рыбья молодь, а в глубоких прибрежных ямах можно было наблюдать стаи лососей, которые собирались штурмовать устья родных рек. Во тьме глубины ребята повстречались с зубаткой, чья черно-фиолетовая голова с разинутой пастью устрашающе высовывалась из каменной щели. На каменных уступах громоздились моллюски и морские звезды, актинии и морские ежи, но плотность их по сравнению с Японским морем явно была меньше. Однако все это не умаляло красоты и своеобразия мира глубин океана: здесь встречались нам незнакомые крупные рыбы, силуэты которых медленно всплывали из тьмы под нами, а чувство близости глубокой впадины в Мировом океане — Курило-Камчатского желоба, максимальная глубина которого 9717 метров, — укрепляло в нас уважение к здешним водам.

Покидая этот удивительный край, рубеж, где зарождается новый день нашей страны, у нас утвердилась мысль: край этот обживать надо бережно и осторожно, охраняя и изучая все горизонты земного и водного миров.

Первые сведения о Курильских островах были сообщены в 1697 году русским землепроходцем В. В. Атласовым, а в 1745 году большая часть Курильского архипелага была нанесена на «Генеральную карту Российской империи» в Академическом атласе. «Черный остров» — так переводится Кунашир с айнского языка, площадь его около 1550 кв. км, климат умеренно континентальный, муссонный. Остров изрезан многочисленными реками и ручьями, которые часто минерализованы, происхождения он вулканического, гористый с густой порослью лесов, подлесков, кустарников и трав.

На суше и на море 1987(27)

У ПОРОГА — ТИХИЙ ОКЕАН