|
| планета |
новости |
погода |
ориентирование |
передвижение |
стоянка |
питание |
снаряжение |
экстремальные ситуации |
охота |
рыбалка |
На суше и на море 1980(20)
В 1978 году исполнилось 250 лет плавания бота «Св. архангел Гавриил» у самых дальних северо-восточных берегов России, закончившегося выдающимся географическим открытием. Этой морской экспедицией, обнаружившей пролив между Азией и Америкой, руководил Витус Беринг. Его имя кроме пролива носят мысы на Чукотке и в Охотском море, залив на Аляске и море, омывающее берега Камчатки, Чукотки, северо-западное побережье Америки. Его открытие, о котором написаны сотни трудов, и поныне вызывает споры. Снова и снова историки и моряки листают страницы летописи славного похода. ...24 января 1725 года обоз из 25 саней с необходимым для постройки кораблей снаряжением медленно двинулся из Санкт-Петербурга. Везли два десятипудовых якоря, толстые канаты, парусину, пищали и фальконеты, продовольствие. Так началась Первая Камчатская экспедиция, которую возглавил Беринг. Датчанин по рождению, он 38 лет, то есть всю сознательную жизнь, отдал русскому флоту. Храбрый, скромный и исполнительный офицер, он «делал свои кампании» на Азовском, Белом и Балтийском морях. Ему-то Петр I и предложил в последний год своего правления: «...на Камчатке или в другом тамож месте сделать один или два бота с палубами. На оных ботах возле земли, которая идет на Норд... искать, где оная сошлась с Америкой». К тому времени «отписка» Семена Дежнева, первым установившего, что между Чукоткой и Аляской есть пролив, затерялась в канцелярии Якутского воеводства. Потому-то в инструкции, написанной Петром Великим за три недели до смерти, перед Берингом и ставилась задача искать место соединения Азии с Америкой. Помимо этого экспедиция должна была нанести на карту дальневосточные окраины, установить возможность торговых отношений с соседними странами.
Помощником многоопытного Беринга был назначен 22-летний лейтенант Алексей Чириков. Он учился в навигационной школе в Москве, а потом был переведен в Морскую академию в Петербурге, созданную для подготовки офицеров флота. Окончил ее с отличием и через год стал здесь же преподавателем. Сам Петр знал и высоко ценил способности Чирикова, потому-то произвел его в лейтенанты и назначил в экспедицию. По оценке Адмиралтейств-коллегий, «показал себя тщательным и исправным, как надлежит искусному морскому офицеру», и, когда был издан указ об организации Второй Камчатской экспедиции, Чириков вновь был назначен помощником Беринга. Имя Чирикова, как и имя Беринга, увековечено на карте северо-восточной части Тихого океана. Лишь через три года, преодолев десять тысяч километров бездорожья и испытав всевозможные лишения, отряд Беринга пришел в Охотск на берег Тихого океана, а потом на Камчатку. Как записано в «Юрнале бытности в Камчатской экспедиции мичмана Петра Чаплина», 4 апреля 1728 года в Ниж-не-Камчатском остроге состоялось торжество. «В 9-м часу пополудни, собрав всех служителей и мастеровых людей, у чиня молитву, заложили бот». Главным строителем был «ученик ботового дела» Федор Козлов. Деревянный набор судна скрепляли гвоздями. При длине 18 и ширине 6 метров бот имел осадку в 2,3 метра, оснащен был двумя девятипудовыми якорями, парусами, несколькими фальконетами. В июне бот, который нарекли именем «Святой архангел Гавриил», был готов. 13 июля 1728 года «Св. Гавриил», на борту которого было 44 человека, в том числе Беринг, лейтенанты Чириков и Шпанберг, мичман Чаплин, взяв курс на север, двинулся вдоль берегов Камчатки. Плавание продолжалось лишь полтора месяца, но имело огромное значение. Беринг и его спутники, пройдя из Тихого океана в Ледовитый, открыли пролив, разделяющий два континента, и нанесли на карту северовосточное побережье Азии от устья реки Камчатки до мыса Дежнева. К сожалению, когда «Св. Гавриил» вошел в пролив, как здесь часто бывает, стояла туманная погода и американского берега не было видно. Беринг спешил закончить экспедицию до наступления зимы, поэтому, выйдя в Ледовитый океан и убедившись, что азиатский берег круто поворачивает на запад, посчитал свою задачу выполненной, несмотря на возражения Чирикова и других участников офицерского совета. В 1730 году в газете «Санкт-Петербургские ведомости» было напечатано со ссылкой на Беринга сообщение о том, что «подлинно северо-восточный проезд имеется, таким образом... из Лены, ежели бы в северной стране лед не препятствовал, водяным путем до Камчатки и тако далее до Япона, Хины и Ост-Индии доехать возможно б было». Это первое печатное сообщение о существовании пролива между Азией и Америкой. С той поры минуло два с половиной столетия. И хотя изучением плавания Беринга занимались такие выдающиеся мореплаватели, как Сарычев, Кук, Крузенштерн, Головин, Литке, Макаров, и многие исследователи-историки, до сих пор не было единого мнения о том, что оно дало географической науке. Споры вызывались именно тем, что Беринг и его штурманы из-за тумана не видели берегов Америки, а некоторые историки утверждают, что не видели и азиатского берега. Как известно, Джеймс Кук, побывавший в этих водах полвека спустя, высоко оценил результаты экспедиции Беринга. Он писал: «Отдавая должное памяти Беринга, я могу сказать, что он очень хорошо нанес на карту берега, определив координаты с точностью, которую при его возможностях трудно было бы ожидать». Спутники Кука Форстер и Кинг в знак признания трудов Беринга дали его имя проливу между Азией и Америкой. Экспедиция Федора Литке, пользовавшаяся вахтенным журналом «Св. Гавриила», также подтвердила открытие Беринга. И все же находятся различного рода скептики. Они ссылаются, в частности, на то, что «шханечный журнал» «Св. Гавриила», выдержки из которого печатались в прошлом веке, в наше время считается утерянным. Некоторые авторы сомневались, существовал ли он вообще. Да, существовал! Это неопровержимо доказал владивостокский историк Аркадий Александрович Сопоцко. Штурман по образованию, он увлекся историей морского флота, много лет изучал судовые документы экспедиций и отыскал в архивах подлинный журнал плаваний «Св. Гавриила» в 1728 и 1729 годах. Вахтенный журнал, который раньше назывался «дневной запиской», «шханечным журналом», — это основной судовой документ. В„ него пунктуально заносится все достойное упоминания. Естественно, в нем скрупулезно отмечается пройденный кораблем путь, приводятся сведения о побережье и островах, возле которых проходило судно, о морских животных и птицах, о местном населении и т. д. В Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота хранится более ста тысяч вахтенных журналов кораблей русского флота начиная с 1719 года, есть они и в архиве Академии наук СССР. Сотни старинных судовых документов побывали в руках Аркадия Сопоцко, прежде чем он обратил внимание на дневник мичмана Чаплина. Лишь начало этого документа было личным дневником, а дальше он представлял собой шханечный журнал, который вели Чаплин и Чириков во время плаваний в 1728 — 1729 годах. И российский сенат, и многие исследователи позднее упрекали Беринга в том, что, отправившись на поиски Америки, он так и не нашел ее. На самом деле экспедиция преследовала не только те цели, о которых говорилось в официальной инструкции. Восстановленный Сопоцко по записям в журнале и проложенный на 25 современных морских картах маршрут «Св. Гавриила» показал, что экспедиция не только открыла Берингов пролив, но и описала побережье Камчатки, северные острова Курильской гряды. Наконец был развеян миф о существовании легендарных земель Гамы и Компании и составлена первая научная карта северо-восточного побережья Азии. Но почему же об этом не знали исследователи прошлого? Дело в том, что судовые документы многих экспедиций считались секретными и не были доступны для изучения. Шханечные журналы XVIII века лишь в известной мере использовались в качестве справочного материала мореплавателями XIX века. Так, спустя много лет после плавания Беринга его журналы попали в руки Литке, а позже Сарычева, Коцебу, Головнина. Потом журналы Беринга потеряли практическую ценность и были забыты. Стоит ли говорить, какой ущерб приоритету русских путешественников наносило то, что их журналы держались в тайне! Только по этой причине на морских картах появились английские названия земель, которые первыми посетили наши моряки. Изучая старинные вахтенные журналы, Сопоцко сумел отыскать редчайшие сведения, позволяющие установить наш приоритет в открытии многих земель. В публикациях нашего времени обычно указывалось около десяти географических пунктов, открытых Берингом. В шханечном журнале «Св. Гавриила» только на пути от устья реки Камчатки до мыса Дежнева указано 48 открытий. Чтобы окончательно доказать открытия Беринга, надо было, выражаясь современным языком, смоделировать его плавание, причем в условиях наиболее близких к условиям той поры. Эту идею поддержали руководители Приморского филиала Географического общества СССР Е. Краснов и Б. Сушков. Нашлись энтузиасты для организации такого плавания. Это преподаватели и курсанты Дальневосточного высшего инженерного морского училища, которое недаром носит имя одного из самых предприимчивых и отважных мореплавателей — Г. И. Невельского. Еще в 1971 году начался цикл плаваний на яхтах «Родина» и «Россия» по маршрутам Невельского. В училище установилась традиция — ежегодно устраивать чтения Невельского, на которых подводятся итоги летних плаваний. Особенно оживился интерес к этим плаваниям, когда А. Сопоцко нашел журнал Беринга. Теперь помимо спортивного интереса появилась цель — подтвердить приоритет его открытий.
И вот через 250 лет после знаменитого плавания таким же июльским днем из Усть-Камчатска, где командор строил свой бот «Св. Гавриил», вышли два маленьких парусных суденышка — «Родина» и «Россия», казавшиеся хрупкими скорлупками по сравнению со стоявшими на рейде современными кораблями. А между тем им предстоял неблизкий и нелегкий даже для стальных гигантов путь — в холодный, туманный и мелководный Берингов пролив, к Полярному кругу, куда уже давно не наведывались суда под парусами. Так началась экспедиция по моделированию плавания Беринга. Она располагала фотокопией шханечного журнала «Св. Гавриила» и картой Беринга. Задача состояла в том, чтобы пройти по маршруту экспедиции Беринга, подтвердить приоритет Первой Камчатской экспедиции в ряде географических открытий, изучить^ условия плавания парусного судна в северных широтах при сильной качке с навигационными приборами XVIII века, провести медико-биологические наблюдения. При этом были использованы две морские яхты класса «Л-6» водоизмещением 6,5 тонны и длиной 12,5 метра (на 6 метров короче, чем «Св. Гавриил»). А по удобствам яхты даже уступали судну той поры, поскольку не имели кают и печей для обогревания -и приготовления пищи. Зато участники экспедиции прошли хорошую морскую и штурманскую подготовку. В ее составе было четыре инженера-судоводителя и три яхтенных капитана. Капитаном «Родины» и начальником экспедиции был кандидат наук, доцент училища, опытный спортсмен-парусник Леонид Константинович Лысенко, капитаном «России» — старший преподаватель Владимир Борисович Манн. В плавании участвовали также сотрудник училища В. Колованов, недавние выпускники бывалые яхтсмены А. Медведев, В. Бехтерев, курсанты М. Войтенко, Е. Панкратов, А. Винокуров, М. Узи-каев, А. Желудков. Вот что рассказывают организаторы и участники экспедиции: Аркадий Сопоцко. Интересно отметить, что Алексей Чириков был преподавателем Морской академии, а Чаплин — гардемарином, который как бы проходил стажировку. Так формировались и другие экспедиции той поры. Таким образом,- состав нынешней экспедиции из преподавателей и курсантов морского училища отражает давнюю традицию. Из документов известно, что бот «Св. Гавриил» был построен в Нижне-Камчатском остроге. Река подмыла здесь берег, но все же удалось найти корабельные гвозди, монеты, нательный крест и другие предметы первой половины XVIII века. В бухте Провидения установили мемориальную доску в память 250-летия Первой Камчатской экспедиции. Карта тех мест сама рассказывает об истории этой суровой земли. Вот мыс Дежнева (Восточный). Он прошел здесь первым. Вот мыс Сердце-Камень, названный так еще казаками-землепроходцами за форму, напоминающую сердце. Залив Лаврентия окрестили спутники Кука. Вот Берингово море... Немного найдется путешественников, чьи имена носят моря. Когда яхты вышли из Усть-Камчатска и взяли курс на северо-восток, погода была плохой, как и два с половиной столетия назад. Уже через два часа яхты потеряли друг друга из виду, лишь связывались по радио и встречались в заранее намеченных точках у побережья. На обеих яхтах были фотокопии шханечного журнала и современные карты, на которых заранее был проложен курс «Св. Гавриила», указаны пеленги географических пунктов и намечено около сорока точек, которые предстояло посетить. В каждой из них сопоставлялась наблюдаемая картина с записями в журнале. Например, в журнале записано, что 17 июля 1728 года в 6 часов 30 минут вечера видна была «гора, белеющая от снега». Заняв положение «Св. Гавриила» по пеленгам Беринга, экипаж «Родины» также обнаружил гору, и на этот раз покрытую снегом. В журнале Беринга записано также, что он и его моряки видели между мысами Низкий и Озерный столовые горы. Так был обнаружен неизвестный ранее факт открытия Берингом полуострова Озерного. Помимо этого моряки «Родины» и «России» доказали, что именно он впервые описал горы Покнав и Многовершинную. Есть свидетельство, что Чириков с матросами высаживался в бухте Преображения, чтобы наполнить 20 бочек водой. Он видел покинутое чукчами селение. И вот «Родина» и «Россия» стали в этой бухте на якорь. Высадившись на берег, моряки расспросили местных жителей. С горы по густым куртинам травы определили, где стояли когда-то яранги. Нашли под слоем мха очаги, выложенные камнем, изделия из китовых костей. А вот и ручей, из которого Чириков наполнял бочки. В нем и сейчас отличная на вкус прозрачная вода. И так много раз за время плавания: совпадали не только цифры, подтверждался и словесный портрет местности.
Участники экспедиции на каждом шагу убеждались в том, что люди, которые вели журнал, были настоящими моряками. Вот что позже писал о штурманских офицерах адмирал С. О. Макаров: «Им преимущественно обязаны мы за хорошие журналы. Они несут на себе это тяжелое бремя, и им принадлежит заслуга ведения записей, на которые всегда будет опираться наука». Моделирование плавания «Св. Гавриила» показало исключительную точность определения координат, которые делали штурманы бота, и еще раз подтвердило важность открытий Первой Камчатской экспедиции. Алексей Медведев. Раньше мы знали о них лишь из книг. А пройдя по их следам, почувствовали настоящее уважение к ним. Терпели они и холод, и голод, и смертельную опасность. Как и Беринг с его спутниками, мы видели множество птиц и морских зверей. Вблизи от устья реки в море бревнами лежали киты. Видимо, в струях пресной воды у них отпадали от тела ракушки. Однажды прямо под бортом — рукой можно было потрогать — всплыл серый кит, выбросил фонтан, обдав моряков... Моделируя плавание далеких предков, современные моряки испытывали и тяготы, которые выпали на долю первопроходцев. Они были отлично экипированы и подготовлены к плаванию в высоких широтах, но стихия есть стихия. И Север есть Север. Он не стал ни теплее, ни покладистее за два с половиной века. Прогноз, который дали на встретившемся в пути траулере «Математик», не сулил ничего плохого, но ветер вскоре посвежел, засвистел в снастях, море покрылось пеной, и в считанные часы разыгрался девятибалльный шторм. Море бушевало, температура воздуха упала до 4 — 6 градусов. Моряки были одеты в шерстяное водолазное белье, свитеры, меховые куртки, а поверх них в штормовые робы. И все-таки сырость заползала внутрь. Те, кто находился наверху, здорово продрогли. Не лучше было и в кубрике, расположенном ниже ватерлинии, ведь температура забортной воды была еще холоднее.
Аркадий Сопоцко. В такой шторм даже пароходы не выпускают в море, а они пошли. Леонид Лысенко. У нас не было другого выхода. Лучше бы, конечно, зайти в бухту Лаврова и переждать шторм, и мы пытались это сделать, подошли мили на полторы. Но у берега ходили огромные волны с гребнями, и яхты с их двухметровой осадкой, без двигателей могло разбить о морское дно. Алексей Медведев. Мы знали, что в бухте будет спокойно. Но идти туда значило рисковать судном и успехом экспедиции. Уходить в море тоже было рискованно, ведь мы не предполагали, какой силы достигнет шторм и сколько часов или дней продлится. Леонид Лысенко. Да, была критическая ситуация. Но после того как яхту несколько раз накрыло волной, я все-таки решил уйти в море, ведь парусная яхта обручена с морем. Зарифили паруса, оставив самый минимум, чтобы только держаться против волны... Алексей Медведев. Мы согласились с этим. Леонид Лысенко. В критических ситуациях споров и не должно быть. Капитан может выслушать членов экипажа, но решение принимает только он. Он один. Это накладывает большую ответственность, ведь в критические минуты от этого решения часто зависит судьба корабля и команды, а его надо принимать в считанные минуты. Аркадий Сопоцко. Кстати, когда Беринг принимал решение о том, чтобы покинуть воды Ледовитого океана, он пригласил всех офицеров, попросил их свое мнение изложить письменно и запечатать в конверт. Так что и это — в духе флотских традиций.
Итак, море было сплошь покрыто пеной. Ветер ревел. Лысенко и Медведев, бессменно находившиеся наверху, вымокли до нитки. Тридцать часов шло единоборство со стихией. О горячей пище и речи быть не могло. На «России» смыло спасательный плот, и, чтобы подобрать его, Владимир Борисович Манн начал лавировать среди волн. Владимир Манн. Зато 18 — 19-летние курсанты, из которых состоял мой экипаж, поняли, что наша скорлупка выдерживает любой шторм и что можно плавать в тумане без локатора. До этого они верили в силу техники, теперь поверили во всемогущество человеческого духа. Были штормы и туманы. И все-таки самым драматичным было время, когда шли проливом. День, второй, третий... а видимости нет и нет. Туман скрывал оба берега: и азиатский и американский. Лишь ' иногда в разрывах показывался левый берег, и моряки торопились сделать определения. Так, в тумане, точно повторяя курс Беринга, который вел здесь «Св. Гавриил» зигзагами, упорно отыскивая берега, стараясь как можно точнее выполнить инструкцию, достигли 67 градусов 24 минуты северной широты. В этой точке, как записано в шханечном журнале, «господин капитан объявил, что надлежит ему во исполнение указа возвратиться, и, поворотив бот, приказал держать на юго-восток».
А берегов Америки по-прежнему не было видно. И таким образом, главная цель экспедиции — своими глазами увидеть оба берега пролива — не была выполнена. Из рассказов местных жителей члены экспедиции знали, что ненастный южный ветер с дождем и туманом дует несколько дней, потом наступает затишье, погода улучшается, и через некоторое время ветер заходит с севера. Надеясь на это, флагман дал радиограмму руководителям экспедиции — начальнику училища М. Гаврюку и председателю отдела Географического общества Е. Краснову, что наблюдения выполнить пока не удалось, и попросил разрешения задержаться в проливе. Разрешение было получено. Не прошло и двух дней, как прогноз охотников-чукчей оправдался: ветер утих, открылась даль, и моряки, как когда-то русский мореплаватель Отто Коцебу, увидели все мысы и горы, которые значились в журнале. Теперь с точки, где находился когда-то «Св. Гавриил», отлично был виден поворот Азиатского материка на запад, вплоть до мыса Сердце-Камень, и, что особенно важно для экспедиции, показались вершины полуострова Сьюард в Америке. В 9 часов утра на фоне низких гор ясно различили приметную вершину Кейп. Итак, главная задача была выполнена. Вместе с ясной погодой пришла ясность и в двухсотлетнем споре. Полностью опровергнуты аргументы тех историков, которые утверждали, что Беринг не открыл пролива, доказан бесспорный приоритет русских мореплавателей во многих свершениях. Из глубины веков тянется цепочка путешествий на Дальний Восток, замечательных географических открытий наших землепроходцев, мореплавателей и ученых на Тихом океане. XVII век: отважные казачьи походы Москвитина, Дежнева, Атласова, Пояркова, Хабарова. XVIII век: воспетые Державиным плавания русских колумбов — Беринга, Чирикова, Шелихова, Сарычева. XIX век: путешествия Крузенштерна, Головнина, Невельского. XX век: плавания Седова, Макарова и, наконец, океанографические открытия советских ученых, работавших на борту «Витязя», который ныне передал эстафету научного поиска целой флотилии кораблей науки. Одни из русских путешественников прошлого вернулись позже в Петербург и продолжали службу уже в адмиральских чинах, другие, как Витус Беринг, навсегда остались на открытой ими земле. Прошли столетия. Казалось бы, сняты все белые пятна на карте, описаны берега, острова в океане и даже подводные хребты и впадины. Но не угас дух исканий, страсть к путешествиям, не перевелось отважное племя колумбов.  |
|
|
|
