На суше и на море 1973(13)
|
СЕРГЕЙ НАПАЛКОВ
В СТРАНЕ ЭЛЬДОРАДО
Очерк
|
РАССВЕТ У САНТА-МАРТЫ
Короткое плавание от острова Кубы к берегам Колумбии закончилось. Убавлен ход корабля, почти стих рокот главного двигателя. Кругом кромешная тьма. Лишь фосфорически поблескивают гребешки невидимых волн и мелькают вдали вспышки маяка. В порывах ветерка уже чувствуются ароматы невидимой, но такой близкой земли. Впрочем, нельзя сказать «невидимой»... Стоит приникнуть к раструбу радиолокатора на ходовом мостике, как сразу на десятки миль открывается чудесная, светящаяся панорама моря и ближайших берегов.
Из центра и до самого края круглого экрана индикатора тянется искрящаяся «линия развертки», неторопливо обегающая по радиусу всю его площадь... Вспыхивают, переливаются зеленые точки-искринки, из которых складываются причудливые очертания береговой полосы. Видны разбросанные там и сям светлые пятнышки-островки, а дальше, за изумрудной линией берегов, ярко рисующихся на индикаторе кругового обзора, вспыхивают новые светящиеся мазки — отметки могучего горного кряжа. Его отдельные вершины лежат на периферийной границе круглого экрана, центр которого и определяет местоположение нашего судна... Чудесная радиоэлектронная карта, о которой и не мечтали мореходы прошлого.
Подводя вспомогательный светящийся «подвижной круг дальности» к интересующему нас объекту, определяем точное расстояние. Угол отсчитывается по верхней круговой шкале. И вот уже вахтенный штурман легко переносит «точку» на морскую карту и уточняет место корабля.
Рассвет уже близок. С крыла ходового мостика мы увидели впереди неясные очертания мрачных, темных туч, за ними еще и еще... Но вот края их порозовели, а затем загорелись червонным золотом. И вдруг разом посветлело, а затем из ночной теми вырвались, брызнули на море яркие лучи восходящего светила. Сразу обозначились крутые склоны лежащих неподалеку островков, а на вершинах судовых мачт заиграли веселые солнечные блики. Утро разгоралось. И то, что казалось нам грозными тучами, оказалось непрерывной чередой прибрежных гор, уходящих в глубь материка. На наших подробнейших морских картах обозначены ближайшие вершины и их названия. Все скопление горных кряжей имеет форму не совсем правильного треугольника, обращенного основанием к Карибскому морю.
Еще накануне вечером, приближаясь к южноамериканским берегам, мы миновали одно из самых глубоководных мест — Колумбийскую впадину, где дно Карибского моря опускается до 4087 метров *, а вот теперь над нами нависли горные хребты Сьерра-Невада-де-Санта-Марта с одиннадцатью снежными вершинами, из которых главная, отстоящая от берега менее чем на семьдесят километров, достигает отметки почти 5800 метров над уровнем моря. Эта наивысшая точка Колумбии носит название Кристобаль-Колон.
Скоро все море заиграло серебряными блестками. Фиолетово-серые контуры гор простерлись над береговой полосой, и далекие снежные вершины тускло поблескивают в дымке раннего утра. Именно из-за своих вечных снегов этот горный массив носит название Невада**. А внизу, у оторочки прибрежного прибоя, похожего на модный белый воротничок, виднеются кроны зеленых пальм, выше них тянутся башни нескольких «небоскребов», живописно разбросанных у подножия горных склонов.
* Наибольшая глубина Карибского моря — 7241 метр— в районе между юго-восточной оконечностью острова Куба и островом Ямайка (здесь и дальше примечания автора).
**Nevada (исп.) — покрытый снегом, белоснежный.
Подходим к небольшому высокому острову, напоминающему по форме неровную пирамиду. Крутые склоны обильно покрыты зеленью, из которой, подобно дамским заколкам, выбиваются высокие деревья. На вершине островка серые развалины старого укрепления, чуть пониже — ствол пушки, направленный на пролив. Остров называется Морро-Гранде. Он четко отражается в зеркальной поверхности бухты. Рядом еще клочок суши, но меньше, и потому называется Морро-Чико *. За островками, огибая бухту, тянется гористый полуостров, на вершине которого горят чуть различимые на солнце большие неоновые буквы, складывающиеся в слова «CERVEZA AGUILA». В утреннем полумраке мы чуть было не приняли их за сигнальные портовые огни. Оказывается, реклама пива! Пониже этой надписи красуется полукруглая ротонда с зелеными буквами «ACUARIO» **.
На самом малом ходу теплоход углубляется в живописную бухту. Еще клубится легкий утренний туман, полускрывая детали берегов. Справа уже виден песок «дикого» пляжа. Но лоцмана все нет. Надо ждать. Грохочет якорная цепь, боцман на полубаке замер в напряжении у рычагов, третий помощник капитана, перевесившись через борт, сигнализирует рукой о движении якорь-цепи.
ГДЕ ЭЛЬДОРАДО? ТАЙНЫ ОБШИРНОЙ СТРАНЫ
Дымка рассеялась. В бинокль рассматриваем стоящие у причалов торговые суда. Среди них шведский «Канада», либерийский «Банасоль», западногерманский «Аугсбург». В стороне прижался к берегу старый эсминец с резко выделяющимся бортовым номером. Совсем рядом на бурой горке торчат вытянувшиеся, как спички, стволы высоких зеленых кактусов. Воздух напоен запахами тропиков.
А каютные репродукторы разносят певучие звуки испанской
музыки, перемешанные с проникновенными восклицаниями: «Уна лотерйа де ля грандика!.. Аттеньсьон!.. Муча аттеньсьон!..» — и с непередаваемым жаром и ударениями: «Уника! Колбмбия пор дель мундо! Уника! Коломбия!..»
Этой рекламой лотерейных билетов встретила нас Колумбия — страна сказочных богатств, которыми наделила ее природа, единственная на всем континенте, носящая имя его открывателя, государство, обязанное своим основанием Освободителю, как именуют в Южной Америке Симона Боливара — самоотверженного борца за национальную независимость родины.
В эпоху всесильной электроники и завоевания космоса считается, что наша голубая планета полностью обжита и что нет на ней неизведанных уголков. Но так ли уж много мы, жители умеренных широт, обитатели Европы, знаем о Колумбии? Ведь даже по признанию самих колумбийцев, глубинные лесные и горные районы для них самих «терра инкогнита», хотя современный самолет может пересечь всю страну за несколько летных часов. «Но,— говорили нам,— если он потерпит аварию, то на поиски могут потребоваться месяцы, а то и годы: тропические дебри не сразу выдают свои тайны!»
* Большой холм, Малый холм (Моего grande, Moito chico). ** Acuario (исп.) — аквариум.
Колумбия — страна не маленькая. Ее территория превышает суммарную площадь таких государств, как Испания, Франция, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, вместе взятых. Географически Колумбия расположена в тропиках, и экватор пересекает южную часть страны. Однако фактически здесь можно встретить все климатические поясы нашей планеты. Правда, находятся они в тесном соседстве на груди могучих горных склонов и в долинах рек, пробивающих русло почти в непроходимых джунглях тропических лесов. От экваториального зноя до ледяной стужи и вечных снегов на высотах Кордильер — таков диапазон климатических поясов, от «тьерра кальенте» (со среднегодовой температурой плюс 26 градусов на высотах не более тысячи метров) до зон «парамос», где часто неистовствуют снежные бури, и выше 4600 метров — «тьерра элада», где господствуют устойчивые морозы.
Известно, что испанские конкистадоры в начале XVI века, пытаясь проникнуть в глубь Южной Америки, предпринимали одну экспедицию за другой. Их целью была страна Эльдорадо, о которой носились разжигающие алчность авантюристов самые невероятные слухи и легенды.
Но где находилась эта загадочная страна — царство «позолоченного человека» *? Ее искали на востоке континента в дебрях Амазонии и на западе в Кордильерах...
Безудержная жажда обогащения стоила жизни многим тысячам авантюристов, начиная с Франсиско де Орельяны, впервые совершившего путешествие по Амазонке. Испанцы, немцы, португальцы, англичане гибли в «зеленом аду» влажных тропиков от желтой лихорадки и малярии, от укусов змей и нападений кайманов. Люди пропадали без вести в сельве между притоками Амазонки и Ориноко, в ущельях реки Магдалены, у берегов Риу-Негру и Гуавьяре... Отчаявшись, многие искатели Эльдорадо утверждали, что этой страны вообще не существует, что она плод воображения, миф.
А между тем еще за четыре года до неудачного похода Орельяны к верховьям Амазонки другой отряд испанских конкистадоров, во главе с Гонсало Хименесом де Кесада, отправившийся из Санта-Марты на юг по реке Магдалене, достиг в 1537 году обширной нагорной страны, где, действительно, в районе нынешней Боготы находились обширные поселения и города культурных индейских племен. Там было в обычае приносить в жертву богам уникальные, тончайшей работы изделия из чистого золота и драгоценные изумруды искусной шлифовки. Золото и драгоценные камни использовались и в обиходе индейцев.
Исследователи староиспанских документов и записей времен конкисты выяснили, что у индейцев существовал обряд торжественного посвящения в верховные правители. Юношу-вождя перед омовением в священном озере покрывали особыми смолами и золотым порошком.
* EL DORADO (псп.) — золотой, золоченый, фигурально — позолоченный человек.
Испанцы, истребили значительную часть населения горной страны. Были собраны тонны золота и множество драгоценных камней. Уцелевших индейцев обратили в рабство, а в районе уже существовавших индейских городов Тунха и Богота заложили свои, с церквами — во славу всевышнего и с крепостными башнями — во имя укрепления своего господства. Индейские названия городов сохранились, но полное имя столицы стало более пышным: Санта-Фе-де-Богота.
Зло всегда лицемерно. Испанские завоеватели, уничтожая и грабя население колонизируемых стран, истребляя их самобытную культуру, кричали о «насаждении веры Христовой среди диких язычников». Они умалчивали о бесчисленных зверствах, сопровождавших ограбление покоряемых стран. Тайна безудержного истребления культурных народов Южной Америки до сих пор еще полностью не раскрыта. Неизвестны и многие достижения культуры аборигенов, тонкости ремесел, которыми владели индейцы страны Эльдорадо. Погибли в огне пожарищ, учиненных невежественными завоевателями, тончайшие произведения искусства и культуры, древние записи, ценные культовые предметы.
Даже ныне, как свидетельствуют очевидцы, в Южной Америке продолжается процесс «культурного» уничтожения индейских племен. Некоторые из них еще не известны миру. Скрываясь в глухих местах сельвы, они пытаются сохранить остатки своей самобытности и независимое существование. Их жизнь остается тайной. Но империалистические монополии, латифундисты, расширяющие свои территории, служители католической церкви и чиновники, стремящиеся к обогащению любыми средствами, вершат свое черное дело. Лишь изредка в местной печати проскальзывают разоблачительные материалы о чудовищных преступлениях собственников и их агентов, совершаемых в дебрях Амазонки и Ориноко, об охоте на людей — индейцев, метисов и даже белых рабочих, уклоняющихся от рабского труда в джунглях или не желающих покинуть свои земли. Но эти редкие разоблачения власть имущие стремятся спрятать под сукно. Зло продолжается. Ведь это «производственные тайны мира частной инициативы».
САНТА-МАРТА С ПАРАДНОГО ВХОДА.
ЧТО ВИДИТ ДОН БАСТИДАС
Лучи солнца играют в стеклах автомобилей, проезжающих по причалам. После прохладных помещений теплохода, где мощные кондиционеры создают умеренную температуру, берег кажется особенно душным. Территория порта занимает северо-западную оконечность бухты. Причалы залиты асфальтом. В гавани имеется несколько кранов и сложных приспособлений для ускоренной погрузки на суда крупных партий бананов. Впрочем, сейчас на причалах мы не видим фруктов. Зато под навесами и просто на настилах возвышаются груды мешков с колумбийским кофе. Затейливо разрисованные автомобили с широкими платформами подвозят грузы, тут же снуют небольшие юркие автопогрузчики, ловко подцепляющие дощатые площадки с уложенными на них мешками. Без задержки начались погрузочные работы и на нашем теплоходе. В стороне возвышаются громадные серебристые нефтебаки с изображением раковины и надписью «Шелл». Еще выше, на другом холме, нависает над гаванью выбеленная статуя мадонны.
У выхода из порта строгий контроль. Полицейские рассматривают пропуска, справляются о выносимых вещах. Их внимание приковано к нашим часам, фотоаппаратам и кинокамере. Последнюю долго вертят в руках, рассматривают чуть ли не на свет.
— Это немецкое изделие? Нет? Так североамериканское?! Тоже нет? Так чье же?!.
— Советского производства...
В группке полицейских недоверчивое движение.
— Совьетико?.. Русо?!.
Рассматривают эмблему завода и находят надпись: «Сделано в СССР».
Мой товарищ, теряя терпение, говорит с досадой:;
— У нас давно строят спутники и космические корабли, неужели мы не сумеем сделать таких вещей?..
Полицейский офицер, видимо считающий себя большим политиком, живо отвечает:
— Да, спутники и лунники в России делают, но именно поэтому у вас не хватает материалов и времени для изготовления вещей, нужных населению!
Нам остается лишь посмеяться и терпеливо еще раз разъяснить, что часы, фотоаппараты, кинокамеры и многое другое мы давно производим сами и, пасытив внутренний рынок, охотно вывозим за границу, продаем в Англию и другие развитые промышленные страны.
— Скоро наши товары появятся и у вас, в обмен на кофе! — улыбается мой товарищ.
Его слова действительно сбываются совсем скоро. Не успели мы завершить свой рейс, как в Боготу поступила значительная партия советских автобусов и много других изделий советской промышленности.
Ослепительно освещенная солнцем улица с невысокими домами. На площадке у красивого светлого здания портового управления под раскидистыми деревьями большие группы людей терпеливо ожидают улыбки фортуны. Они игнорируют большой аншлаг! «Рабочие в порт не требуются». Ловко накручивая примитивную машинку, отдаленно напоминающую токарный станок, торговец снимает с зеленых апельсиновых плодов длинную стружку-кожуру. Другой разносчик готовит фунтики с колючими иглами снега и сдабривает их цветными сиропами из бутылок по выбору заказчика.
Набережная тянется вдоль залива. К пологому берегу-пляжу можно пройти, свернув с аллеи, усаженной невысокими тенистыми пальмами.
За прибрежной аллеей по асфальту пробегают автомобили самого разнообразного облика. Вот широченные «де сото» и «шевроле» последних марок, старенькие «фордики» и «джипы» военного времени, перекрашенные в ярчайшие краски. Тут же мирно вышагивает ослик, влекущий двухколесную повозку, а разбитый пятицветный автобус, громыхая, неторопливо катит, собирая пассажиров, где придется, лишь бы прохожий поднял руку.
Первые этажи почти всех зданий, выходящих на набережную, заняты ресторанами и кафе, столики вынесены на тротуар. Пестрые большие зонтики и навесы защищают от стрел тропического солнца. К посетителям подбегают мальчуганы с ящичками и сапожными щетками. То и дело слышишь их просящий шепот: «Сеньор!.. Сеньор!..» Чуть замешкаешься с отказом — мигом бросят ящичек вам под ноги, осторожно, но настойчиво потянут за ботинок и не мешкая примутся за работу. Впрочем, конкурируя с мальчишками, бродят вдоль набережной и взрослые. По углам ждут клиентов «стационарные мастера». Нужно садиться в огромное кресло с подлокотниками. Здесь чистка обуви — священнодействие. Высматривая охотников обогатиться за «уно песо», прогуливаются распространители лотерейных билетов.
На видном месте набережной возвышается высокий монумент, привлекающий внимание. Подходим ближе. Устремившийся навстречу энтузиаст-фотограф с камерой начала века разочарован: он замечает наши аппараты. На мраморном постаменте возвышается фигура воина в доспехах эпохи конкисты. Бронза позеленела, постамент потемнел. Под рукой рыцаря длинный меч, поза весьма воинственна. Читаем старую испанскую надпись;
> «Родриго Де Бастидас.
Основатель этого города
29 июля 1525 года».
Дон Бастидас молча и сурово взирает на город. Невольно смотрим туда, куда устремил взор бронзовый рыцарь. Там заканчивается строительство высотного здания современной архитектуры. Рекламный щит сообщает, что в этом здании разместится Колумбийский народный банк... Что ж, теперь завоевывают территории не рыцари с мечами, а дельцы с чековыми книжками и самопишущим пером.
Жарко и душно, как в парилке! Лишь дыхание близкого моря дает облегчение. Интересно, как дон Бастидас мог щеголять здесь в тяжелой пышной одежде, стиснутой к тому же стальными латами? И насколько гигиеничнее был наряд сынов природы карибов и чибчей, ограничивавшихся в этом райском климате одной гуайгоко*.
* Гуайюко — набедренная повязка.
ОТ РЫЦАРЯ ЗАВОЕВАНИЯ К РЫЦАРЮ ОСВОБОЖДЕНИЯ.
КАЙМАН ИЩЕТ ПОКУПАТЕЛЕЙ
О многом напоминает суровый бронзовый рыцарь на набережной Санта-Марты. За его спиной, у самого пляжа, торчат пустующие прозаические будочки для купальщиков и скромные палатки продавцов, предлагающих препарированных для длительного хранения морских ежей, покрытые лаком раковины, грубо выделанные изделия из кокосовых орехов и веточки карибских кораллов...
Вихляющей, подчеркнуто небрежной походкой по бульвару шествуют двое полицейских в хаки, в фуражках с круто заломленным верхом. В руках дубинки. Ниже пояса — кобура. Что-то поблескивает на боку и чуть позванивает. Присматриваемся. Ага! У каждого на широких поясных ремнях закреплены блестящие никелированные наручники. Небрежным взором полицейские скользят по отдыхающим на скамьях, и те в свою очередь молчаливо провожают их взглядами. Наручники и пистолеты ныне гораздо эффективнее старых мечей!
Нам уже сообщили, что Санта-Марта — один из самых первых городов, основанных испанцами в Южной Америке. Отсюда началось их проникновение в глубь континента. Здесь готовился поход де Кесада на поиски «Страны позолоченного человека» — земли, позднее вошедшей в состав современной Колумбии. В дальнейшем Санта-Марта наряду с соседними портовыми городами Бар-ранкилья и Картахена служила перевалочным пунктом. Награбленные в Перу и других районах континента ценности грузили здесь на испанские каравеллы и галиоты. Известно, что в колониальные времена современная Колумбия вместе с Венесуэлой, Эквадором и Панамой составляла территорию единого вице-королевства Новая Гранада. Поэтому и венесуэльские города на северо-восточном побережье Карибского моря — Пуэрто-Кабельо и Каракас вместе с колумбийскими участвовали в общем коммерческом кругообороте метрополии. Они принимали и поставляли рабов, клеймили их каленым железом, встречали первых конкистадоров и потоки колонистов, обслуживали испанские флотилии и головорезов, отправлявшихся вершить «богоугодное дело» — обращать «язычников» в христиан, отражали набеги пиратов. А когда пришла пора сломать прогнившие устои колониального режима, Санта-Марта внесла свой вклад в дело освобождения.
Неподалеку от монумента испанскому завоевателю находится большая площадь, усаженная невысокими декоративными деревьями. Это парк имени Симона Боливара. В центре — величественный памятник.
На мраморном постаменте фигура всадника на вздыбленном коне, в руке треуголка. Всадник словно обращается с горячей речью к отрядам патриотов... На цоколе надпись:
«Симон Боливар
Родился, в Каракасе 24 июля 1783
Скончался в Санта-Марте 17 декабря 1830»
И с другой стороны:
«Освободитель Колумбии, Эквадора, Перу, Панамы и Венесуэлы, основатель Боливии.
Дар правительства и народа Венесуэлы городу Санта-Марта. 1958»
На мраморном выступе постамента в безнадежной позе застыл старик в затрепанной одежде. Ни жужжание кинокамеры, ни щелканье фотозатворов не вывели его из равнодушного оцепенения.
Наше внимание привлекает красочная вывеска углового магазина, на которой изображен крокодил с раскрытой пастью: «Альмасен Эль Кокодрило» («Лавка крокодилов»). Пояснительный текст сообщал: «Открыто с восьми утра до восьми вечера. Здесь имеются все диковинки и сувениры Колумбии: чучела крокодилов всех размеров, сомбреро и шляпы, сумочки, портфели и другие изделия из крокодиловой кожи, раковины, кораллы, редкие камни, всевозможные украшения... Антонио М. Хименес».
В просторном помещении темно и тесно от обилия всевозможных предметов. Немедленно появляется пожилой хозяин, а затем миловидная сеньорина, сразу вспыхивает яркий свет. Мы оказываемся в окружении крокодилов всех видов и размеров, застывших в самых невероятных позах. Их пасти раскрыты, хищно поблескивают белые зубы, тускло горят стеклянные глаза...
На стенах магазина ждут покупателей декоративные блюда и подносы, в которые искусно вделаны крылья больших тропических бабочек самых невероятных расцветок. Вот чучела крошечных колибри и больших попугаев. Впрочем, тут же в клетке трещит пара живых зеленых представителей амазонской фауны. Продаются белые безрукавки с наштампованными надписями «Санта-Марта», вымпелы города и наборы красочных открыток. Среди них — «стереоскопические» с видами тропической природы. Читаю выразительные надписи на испанском языке... А в самом уголке красочного колумбийского сувенира чуть различимая надпись по-английски: «Made in Japan». Вот те и раз! Оказалось, что и шелковые декоративные накидки для подушек с видами Колумбии, и многое другое тоже изготовлено в Японии. Впрочем, удивляться не следует. Подобные сувениры, мы видели в Канаде и в Гибралтаре, в Сингапуре и на Канарских островах. Только там сюжеты были соответственно канадскими (виды Ниагары), гибралтарскими (знаменитая скала), сингапурскими (джонки на фоне небоскребов) и Канарскими (испанские флаги над островами). И везде есть надпись: «Сделано в Японии».
В этом магазине все товары рассчитаны на туристов.
— Но сейчас,— жалуется хозяин,— сейчас, в ноябре, не сезон. Вот через месяц-полтора!..
БЫВАЮТ ЖЕ ВСТРЕЧИ! КОЛУМБИЙСКИЙ ИВАН
У ворот порта сутолока. Десятки рук тянутся к стражам порядка. Люди показывают разовые пропуска, какие-то бумажки с печатями, документы. Полицейский, отмахиваясь от наседающих на него людей, недовольно, с удивлением говорит:
— Все они хотят посетить ваше судно! Чего им надо!
На теплоходе десятки, сотни посетителей. В городе уже прослышали, что в гавань прибыл корабль из Советского Союза, об этом написали и столичные газеты. Полицейское управление осадили желающие получить пропуска.
Среди первых посетителей сами полицейские, чиновники портовой офисины (конторы), уборщики причалов, водолеи, пожарники, горожане. Поднимаются по трапу, предъявляют дежурным полицейским пропуска, ходят, смотрят, расспрашивают...
— Милые, дорогие, как мы бесконечно рады увидеть вас, услышать родную речь! — раздается вдруг по-русски. К нам подходит молодая, женщина и с ней смуглый просто одетый мужчина с симпатичными и мягкими чертами лица. Гости знакомят нас со своим другом, подошедшим минутой позже. Морякам уже не нужно комбинировать фразы на смешанном англо-испанском жаргоне, начинается общий непринужденный разговор.
Да, это самые настоящие наши друзья, в совершенстве владеющие русской речью.
Алла и Иван — так просят называть себя эти молодые люди — жили и учились в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы в Москве. Оба успешно завершили образование и теперь, чтобы приложить к делу знания, вернулись на родину Ивана. Их спутник и товарищ Эмилио несколько лет назад окончил университет в Боготе, получил специальность экономиста и тоже приехал в родные края.
Долго длится дружеская беседа. Моряки угощают гостей чаем, рассказывают о том, что произошло за последние годы в Стране Советов. В свою очередь наши гости говорят о Колумбии, ее людях, сказочно богатой природе и неисчислимых потенциальных ресурсах. Все трое горячо любят этот благодатный край и его народ. Как подлинные патриоты, они переживают невзгоды своей страны и мечтают о времени, когда колумбийцы воплотят в жизнь мечты Освободителя — Боливара о полной национальной независимости и социальной справедливости для всего народа.
Алла, Иван и Эмилио рассказывают о многом, нам еще неизвестном. Слушать их можно часами. Но часов этих мало — па судне полно дел. Так или иначе решаем совершить совместную прогулку. Нам хочется посетить городской историко-археологический музей, библиотеку, аквариум. Алла и Эмилио охотно взялись сопровождать нас. По пути продолжается беседа.
— Наш город — административный и хозяйственный центр департамента Магдалена,— говорит Эмилио,— отличается своеобразием природных и экономических условий. Например, у нас выращиваются бананы и кофейные деревья. Это одна из первых территорий, завоеванных испанцами в начале XVI века. Она и поныне сохраняет некоторые особенности колониальной эпохи. В Санта-Марте можно найти многое из того, что уже утратили другие приморские города Колумбии. Например, ближайшие на Карибском море порты — Барранкилья, «столица» соседнего крошечного департамента Атлантико (он в пятнадцать раз меньше Магдалены), и Картахена, главный город департамента Боливар, модернизируются гораздо быстрее...
Наша беседа часто прерывается. У Аллы и Эмилио знакомые встречаются через каждую дюжину шагов, и тогда происходит церемония взаимных приветствий.
— Но наш департамент,— возобновляется рассказ,— интереснее других еще и по климатическим условиям. Тропическая жара низменностей сменяется вечным холодом высокогорья, отсюда и редкостные сочетания флоры и фауны. Иначе говоря, Магдалена — Колумбия в миниатюре.
Далее из рассказа Эмилио мы узнаем, что здесь отличные урожаи дают тропические бананы, произрастает рис, любящий влагу и тепло. Кофейные деревья, которые нуждаются в сравнительно мягком климате, превосходно акклиматизировались на средних возвышенностях и горных плато; пшеница и рожь, которые любят более прохладный климат, поднимаются еще выше. И так для любой сельскохозяйственной культуры в «мини-Колумбии» найдется подходящее местечко! В горном массиве Сьерра-Невада-де-Санта-Марта, возможно, хранятся такие еще не разведанные подземные богатства, которые поспорят с ископаемыми Центральных и Восточных Кордильер! Будущее Санта-Марты перспективно: ведь это сейчас единственный пункт на Карибском побережье, имеющий железнодорожный выход к морю.
Эмилио так увлекся, что повысил голос, как будто выступал с трибуны. Алла невольно рассмеялась:
— Для вас, Эмилио, здесь непочатый край работы; к сожалению, сейчас ваши экономические познания и пыл пропадают втуне!
Эмилио нахмурился. Конечно, наш экономист явно увлекался, расписывая возможности этого прибрежного района, но в его словах была и изрядная доля истины. Много еще неизведанного на просторах Колумбии, да и во всей Южной Америке. Пока это еще только пробуждающийся континент.
ТРОПИЧЕСКИЙ АКВАРИУМ И ЕГО ОБИТАТЕЛИ
День в разгаре. Улицы города пустеют, начинается сиеста *. Многие магазины закрываются на перерыв, пока не спадет жара. Находим такси и начинаем колесить по хитросплетениям кварталов Санта-Марты. Наконец выбираемся на просторы набережной. Минуем ее многочисленные монументы (в странах Южной Америки их любят сооружать), рестораны и кафе со скучающей публикой. Дорога ведет в гору.
* Сиеста — послеобеденный отдых.
Еще несколько минут, и мы оказываемся почти на ее вершине. Открывается чудесная панорама бухты и всего города. Знакомая уже череда синих гор к горизонту становится все более светлой, почти прозрачной и там, в высоте, почти сливается с облаками, окутавшими далекие вершины. Город как на ладони. Купола храмов много проигрывают теперь от соседства с башнями современный высотных отелей и коммерческих контор «Юнайтед фрут компани» и других. Совсем недалеко порт, его сооружения и стоящие в гавани суда. Хорошо виден пляж, тянущийся вдоль набережной. Нам уже успели разъяснить, что купаются здесь лишь детишки бедняков и неосведомленные приезжие, так как ночью город спускает все свои нечистоты прямо в залив. Горожане ездят на другой, более отдаленный морской пляж.
Аквариум невелик и умещается в одном зале. В две его стены вмонтированы небольшие стеклянные бассейны, освещаемые изнутри. Посредине зала находится бассейн с крупными морскими черепахами и небольшими акулами. Когда служитель бросил в центральный бассейн мелкую рыбешку, жадные и злые акулята сожрали ее почти на лету.
В бассейнах, вделанных в степы, представлены почти все основные виды рыб Карибского моря: черные скаты-манты, похожие на кусок черного испанского плаща, злобные мурены с горящими глазами и полураскрытой пастью, готовые вцепиться в добычу, безвредные пестрые рыбы самых причудливых форм и малосимпатичная барракуда, безмолвно замершая у стекла. Здесь ее можно спокойно рассматривать. Но... мне вспомнилась другая встреча, в воде у берегов Кубы. И я не уверен, что первое знакомство обошлось бы для меня благополучно, если бы полутораметровый зубастый хищник оказался ко мне поближе.
Неприятное воспоминание вызвали у меня и морские ежи — черные шары с длинными, как спицы, иглами. Здесь они на виду, за стеклом. Но в подернутой рябью морской воде их трудно заметить. Укол этих неприятных существ очень болезнен. Шип, вонзившись в тело неосторожного купальщика, обязательно обламывается и часто вызывает долго не проходящую опухоль.
Из всего богатства речных рыб Южной Америки, а их множество, в аквариуме мы увидели только один вид — небольшую, почти бесцветную рыбку пиранью, или карибе (как ее называют в разных местах). Это маленькое прожорливое чудовище, обладающее острыми зубами, держится обычно стаями и нападает на все живое, особенно если почует запах крови, приводящий ее в неистовство. Стая отвратительных пираний способна в считанные минуты обглодать до костей даже быка. Здесь, в аквариуме, страшные рыбки по виду совсем безобидны и отличаются небольшими размерами: их длина не более десяти — двенадцати сантиметров. В водах Амазонки встречаются экземпляры до двадцати пяти и даже тридцати сантиметров.
Несколько зрителей терпеливо наблюдали длительную схватку небольшого осьминога с крабом. Оба проявляли самое настоящее боевое искусство: тактику выжидания, внезапное нападение и даже психологическое давление.
Этот аквариум, безусловно, интересен. Но те, кто повидал жителей морских глубин в великолепном сооружении в Гаване с большим удовольствием вспоминают его просторные бассейны, в которых даже самые крупные обитатели чувствуют себя вольготно.
«БАНАНОВАЯ СТОЛИЦА»
Этим звучным именем колумбийцы называют городок Сьенага, расположенный примерно в шестидесяти километрах от Санта-Марты. Сам по себе городок ничем не примечателен, даже просто скучен, но еще не столь давно он был подлинной «банановой столицей» района обширных плантаций. Последние ежегодно приносили устойчивый и обильный урожай плодов. Плантации в основном принадлежат пресловутому «зеленому спруту» — могущественной американской монополии «Юнайтед фрут компапи», располагающей в Латинской Америке огромными площадями, на которых кроме бананов выращиваются сахарный тростник, какао и другие доходные тропические культуры.
У «зеленого спрута» есть собственные предприятия по переработке сырья, причалы, купленные или арендованные в гаванях многих стран, наконец, собственный морской флот... «Юнайтед фрут компани» бесцеремонно вмешивается в большую политику. В 1954 году агенты «зеленого спрута» осуществили реакционный переворот в Гватемале, правительство которой предприняло земельную реформу, ущемлявшую интересы монополии.
— Когда компания решила, что реализация колумбийских бананов для нее менее выгодна, чем выращиваемых в других странах,— говорил Эмилио,— она резко свернула их производство. Так Сьенага — «банановая столица» стала районом бедствия. Тысячи лишившихся работы людей хлынули из города в напрасных поисках заработка. Вывоз бананов через порт Санта-Марта сократился. Бедствие коснулось и жителей города — служащих, водителей грузовиков, портовых рабочих. Теперь, правда, нас выручает увеличивающийся экспорт кофе. Через порт стали вывозиться и другие грузы.
— Все это верно,— подтвердила Алла, участвовавшая в беседе,— верно и то, что спрос на колумбийский кофе, лучший в мире, растет.
— Когда мы были в Бразилии,— решился заметить я,— местные авторитеты утверждали, что «кофейная столица мира» — бразильский порт Сантос, в районе которого находятся крупнейшие предприятия кофейной промышленности.
— Может, это и так,— заметил Эмилио,— но наш кофе заметно ароматней и выше по качествам, чем бразильский. Дело в ровном, устойчивом климате, благоприятном составе местных почв, равномерном солнечном облучении на возвышенностях и террасах, где у нас его выращивают, даже в создании тени, когда это нужно. К тому же мы производим ежегодно около полумиллиона тони кофе и занимаем по экспорту этого продукта второе место в мире.
Спорить с эрудированным экономистом не приходилось! Эмилио добавил, что в производстве бананов теперь снова стало наблюдаться некоторое оживление. Но все равно доходы идут в карманы монополистов, а производителям достается малая доля. Беды не кончатся, пока не осуществится реформа и не будет изгнана навсегда американская компания.
Жители Сьенаги умеют готовить из бананов великолепные блюда. Фрукты употребляют в сыром, вареном и жареном виде, из них готовят компоты, настойки и консервы, сохраняют в полусухом прессованном виде.
Мы удивились, что прессованные полусушеные бананы — лакомство, которое просто тает во рту. Попробовали мы и другое блюдо, приготовленное из зажаренных в масле бананов. Но на этот раз мы были несколько разочарованы. Что ж, вкусы у разных народов неодинаковые.
ПОЕЗДКА К БОЛИВАРУ.
КОЛУМБИЙСКИЙ НАРОД ПОМНИТ
ЗАВЕТЫ ОСВОБОДИТЕЛЯ
Сегодня мы направляемся в пригород Санта-Марты — поселок Сан-Педро Алехандрино, где закончил свои дни национальный герой Колумбии и ее Освободитель Симон Боливар. Почетное звание Освободителя было ему присвоено в 1814 году после крупных побед над испанскими армиями. Победы патриотов, возглавляемых Боливаром, нередко сменялись тяжелыми поражениями, но величайшим напряжением всех сил Боливар снова добивался победного перелома в ходе длительной борьбы. В 1824 году состоялось историческое для судеб Латинской Америки сражение при Аякучо. Армия вице-короля капитулировала. С испанским владычеством было окончательно покончено.
Добираемся до автобусной станции, откуда пригородные машины разъезжаются по всем направлениям. Большая солнечная площадь заполнена множеством людей и емкими омнибусами, как здесь называются автобусы. Пассажиры в ожидании отправки неторопливо обходят ларьки и лавочки, делают последние покупки, поглощают прохладительные напитки. Наблюдаем немало колоритных сценок. Вот торговец-метис лениво разлегся на своем товаре — груде апельсинов, укрытых драным брезентом от лучей солнца. А на груди коммерсанта весело играет молодая маленькая макака... Она теребит хозяина за нос, дергает за ухо, щекочет хворостинкой, тычет в лицо румяный плод. Но сеньор торговец добродушно переносит шалости своей непоседливой питомицы и даже не шевелится.
Немного дальше продавец прохладительного лакомства яростно крутит рукоятку высокой машинки, сыплет в фунтики ледяную массу и трясет над ней бутылкой с сиропом... Любители пива уселись за стойкой под навесом бодегуиты (погребка-«забегаловки»). Тут же снуют малыши-чистильщики со своими ящичками и продавцы лотерейных билетов, которые ухитрились разместить билеты даже за лентами шляп.
Наконец наш омнибус, расписанный, как карусель на ярмарке, набивается до отказа. Занятые нами места у окон очень удобны для обозрения пейзажей; стекол в машинах нет, вероятно, с момента их рождения.
Вначале дорога бежит по городским окраинам. Обыденные приземистые дома сменяются лачугами, сколоченными из старой тары, картонных ящиков и прогнивших досок.
— Здесь живут те,— объясняют наши спутники,— кто получает мизерное жалованье или давно остался без работы. Таких немало. Недостаточно быть молодым и здоровым, нужна еще рекомендация от прежнего хозяина или хорошая протекция! В этих будках обитают чаще всего гонимые нуждой пришлые крестьяне-батраки, потерявшие работу и пришедшие сюда в надежде на любой заработок!
Помолчав, Эмилио с горечью добавляет:
— У нас еще действует старая формула: «В Колумбии есть много людей, лишенных земли, и много земли — без людей!..» Впрочем, нынче сами крестьяне вносят поправки в эту формулу. Они самочинно, по решению своих сельских собраний занимают пустующие земли ближайших латифундистов — помещиков, обрабатывают и засеивают. Власти не всегда в силах помешать отчаявшимся крестьянам, особенно если это происходит в зоне действия партизанских отрядов. Впрочем, в провинции Магдалена до самочинной экспроприации земель дело пока не доходило.
Некоторое время по сторонам тянутся огороженные пальмовые рощи, затем полускрытые зеленью нарядные особняки богатых горожан, которым докучили сутолока и духота Санта-Марты. В окружающих виллы садах виднеются выложенные кафелем превосходные бассейны. Когда пригороды кончились, мы увидели бескрайние банановые плантации с ровными рядами широколиственных деревьев, ветки которых унизаны плодами. Временами по сторонам возникают участки, засеянные маисом, иногда целые рощи с дынными деревьями папайя. Поселков немного, и застроены они почти однообразными скромными домами с широкими навесами, поддерживаемыми деревянными столбиками. И всюду на горизонте, то приближаясь, то удаляясь, виднеются сизые вершины гор.
На одном из участков пути водитель резко замедлил движение, затем осторожно съехал с магистрали на объездную дорогу. Переваливаясь на ухабах, тяжелый омнибус долго ковылял по бездорожью, пока снова не выбрался на шоссе.
— Тут известный всем «объезд украденного моста»,— объяснил Эмилио.— Уже много лет здесь собираются соорудить новый железобетонный мост. Делец, взявший подряд, сумел заранее вытянуть из казны необходимые кредиты и пустил их в выгодный для него оборот. Ну а стройку забросил. Судиться с ним? Даже не пытаются. Ведь у проходимца большие связи, есть свои юристы, и он слывет в округе «сильным» человеком! Теперь снова договариваются о возобновлении строительства, вновь изыскивают средства.
Едем неторопливо, с частыми остановками. Местность постепенно приняла облик большого парка, показались белые ворота и хозяйственные постройки.
Широкая аллея ведет к высокому белому зданию почти кубической формы. Это усыпальница Симона Боливара. С двух сторон парадного фасада на высоких белых постаментах стоят бронзовые колумбийские орлы.
На несколько выдвинутом вперед фронтоне надпись, выложенная строгими бронзовыми буквами: «КОЛУМБИЯ ОСВОБОДИТЕЛЮ». Над входом бронзовый барельеф. Преодолев восемь пологих и широких ступеней, поднимаемся к входу. Из тени выступает часовой в каске и в походной солдатской форме. Карабин откинут в сторону — вход разрешен. Внутри полумрак, величественная гробница...
Все так, как будто и сейчас здесь покоятся останки Освободителя. Но его прах был перенесен в Каракас, где ныне и находится в Национальном пантеоне.
Вот и довольно скромный дом, в сумрачных апартаментах которого Освободитель провел последние минуты. Но дом не принадлежал Боливару. Отдав все делу Освобождения, герой не имел своего жилища. Под стеклянными футлярами сохраняются кресло Боливара и немногие его личные вещи. Наиболее ценное он роздал перед кончиной друзьям. В другом, более крупном здании размещена выставка, посвященная 100-летию со дня кончины Боливара, которое отмечалось в 1930 году. Здесь собрано множество даров, присланных отдельными лицами и правительствами многих государств. Мы видим памятные медали, ордена, дорогие альбомы, грамоты, знамена, юбилейные вазы, памятные доски и картины — символы глубокого уважения к человеку, отдавшему все свои помыслы и устремления освобождению соотечественников от колониальной тирании.
В мемориальном имении-заповеднике разбит отличный парк, усаженный ценными растениями. Садовник ухаживает за клумбами, в которых горят великолепные орхидеи, красуются пышные розы и яркие тюльпаны. На стволе современницы событий прошлого — огромной сейбы с полукруглой раскидистой кроной укреплена памятная доска, в центре аллеи стоит мраморная статуя Боливара.
Здесь, у памятника, тоже почетный караул.
Среди хозяйственного инвентаря колониальной эпохи сохранился трапиче — устройство, некогда применявшееся для получения сахарного сока из тростника, котлы для варки сахара, каменные прессы и емкие сосуды для хранения зерна. У стен построек разрослись остроперые агавы, из волокон которых до сей поры в южных странах ткут циновки, вьют веревки и плетут сети.
Таков главный мемориал Симона Боливара в Колумбии.
Мы узнали, что здесь есть научный сотрудник, осуществляющий наблюдение за мемориалом.
— Но пока еще никто не следит, чтобы заветы Освободителя на деле претворялись в жизнь! — с горечью заметил колумбиец, с которым мы разговорились на дорожке великолепного парка.
Он рассказал, что имя Освободителя Колумбии нередко используется честолюбивыми политическими интриганами, когда начинается избирательная кампания. Кандидаты на пост президента, избираемого в Колумбии прямым голосованием, выступают с трибун и громят противников за невнимание к памяти Освободителя, за забвение его идеалов.
Демагоги обещают облегчить положение обездоленных меньшинств, неимущих кампесинос — крестьян, повысить кредиты на школы, училища, больницы. Но... все это до прихода к власти. Потом все посулы и обязательства забываются. Ведь для многих правителей гораздо важнее выполнять волю могущественных монополий, в том числе иностранных!
Но может быть, уже недалеко то время, когда страна, освобожденная от цепкой власти иностранных монополий, от господства жадных латифундистов, бессовестных спекулянтов и продажных политиков, выйдет на путь больших преобразований. Тогда мечты патриотов и борцов будут воплощены в жизнь...
ОБ АВТОРЕ
Сергей Напалков (Литвак Сергей Николаевич). Родился в 1907 году в Петербурге. Окончил Ленинградский институт инженеров связи и Ленинградское морское училище. Работал в Научно-исследовательском институте морского флота, затем в Балтийском морском пароходстве. В качестве первого помощника капитана плавал на разных судах, побывал во многих странах Европы, Америки, Азии. О своих впечатлениях автор рассказал на страницах опубликованных им книг, таких, как «Рассказ о далеких странах», «В империи доллара», «В стране Тиля Уленшпигеля», «Свободный Вьетнам встречает друзей», «Солнце над Кубой» и др.
В нашем сборнике выступает впервые. В настоящее время работает над книгой очерков «Путешествия».
К очерку Сергея Напалкова
«В СТРАНЕ ЭЛЬДОРАДО»
И растут новые здания старых банков... будет здесь Колумбийский народный банк
В глубине городских кварталов
Памятник Симону Боливару в Сапта-Мартс
Прощание с Колумбией. Перед отходом — последние сувениры друзьям
|
