ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПОСЕЛОК ТРУ-ЛЯ-ЛЯ
1
Смок и Малыш столкнулись на углу возле салуна "Олений Рог". У Смока лицо было довольное, и шагал он бодро. Напротив, Малыш плелся по улице с самым унылым и нерешительным видом.
- Ты куда? - весело окликнул Смок.
- Сам не знаю, - был грустный ответ. - Ума не приложу. Прямо деваться некуда. Два часа убил на покер - скука смертная, карта никому не шла, остался при своих. Сыграл разок со Скифом Митчелом в криббедж на выпивку, а теперь вовсе не знаю, что с собой делать. Вот слоняюсь по улицам и жду - хоть бы подрался кто или собаки погрызлись, что ли.
- Я тебе припас кое-что поинтереснее, - сказал Смок. - Потому и ищу тебя. Идем!
- Прямо сейчас?
- Конечно.
- Куда?
- На тот берег, в гости к старику Дуайту Сэндерсону.
- Первый раз про такого слышу, - угрюмо ответил Малыш. - Вообще первый раз слышу, что на том берегу кто-то живет. Чего ради он там поселился? Он что, не в своем уме?
- Он кое-что продает, - засмеялся Смок.
- Чего там продавать? Собачью упряжку? Рудник? Табак? Резиновые сапоги?
Смок только головой качал в ответ на все вопросы.
- Пойдем - увидишь. Я хочу рискнуть: куплю у него товар, а если хочешь, входи в долю, купим пополам.
- Уж не яйца ли? - воскликнул Малыш, скорчив испуганную гримасу.
- Идем, - сказал ему Смок. - Пока будем переходить реку, можешь отгадывать до десяти раз.
Улица вывела их на высокий берег Юкона, и они спустились на лед. В трех четвертях мили перед ними почти отвесно вставал противоположный берег - крутые утесы в сотни футов вышиной. К ним вела, кружа и извиваясь среди разбитых, вздыбленных ледяных глыб, едва заметная тропинка. Малыш плелся за Смоком по пятам, развлекаясь догадками: что же такое может продавать Дуайт Сэндерсон?
- Оленей? Медные копи или кирпичный завод? Это на первый случай. Медвежьи шкуры, вообще меха? Лотерейные билеты? Картофельное поле?
- Почти угадал, - ободряюще сказал Смок. - Но только подымай выше.
- Два картофельных поля? Сыроварню? Торфяники?
- Недурно, Малыш. Ты не так уж далек от истины.
- Каменоломню?
- Почти так же близко, как картофельные поля и торфяники.
- Погоди. Дай подумать. Остался последний раз.
Минут десять они шли молча.
- Знаешь, Смок, не буду я больше голову ломать. Если то, что ты покупаешь, похоже сразу и на картофельное поле, и на торфяник, и на каменоломню, я не берусь отгадать. И не войду с тобой в долю, пока сам эту штуку не увижу и не пощупаю. Что это такое?
- Ладно, скоро сам увидишь. Будь так добр, погляди вон туда, вверх. Видишь, вон там хибарка и из трубы дым идет? Это и есть жилье Дуайта Сэндерсона.
- Ах, вот как? А больше у него ничего нет?
- Больше ничего, - засмеялся Смок. - Не считая ревматизма. Говорят, он страдает ревматизмом.
- Стой! - Малыш схватил товарища за плечо и силой остановил его. - Уж не собираешься ли ты в этом гиблом месте покупать землю под застройку?
- На десятый раз отгадал. Шагай.
- Погоди минутку! - взмолился Малыш. - Ты только посмотри, тут же одни утесы да откосы, ни клочка ровного, где же тут строиться?
- Вот уж не знаю!
- Так ты не собираешься тут ничего строить?
- Дуайт Сэндерсон продает только под застройку, - уклончиво ответил Смок. - Идем. Нам надо еще одолеть эту гору.
Подъем был крутой - казалось, узкая тропинка, петляя, ведет прямо в небо, точно лестница Иакова. Малыш охал и кряхтел на неожиданных поворотах и крутых откосах.
- Выдумал тоже строить здесь! Да тут нет ровного местечка, чтобы почтовую марку налепить! И берег не годится, тут пароходы не пристают. Вся погрузка проходит по другой стороне. Вот он, Доусон. Там хватит места еще на сорок тысяч жителей. Слушай, Смок, ты питаешься мясом. Я это знаю. Тебе, конечно, не затем нужна эта земля, чтоб строиться на ней. Так какого черта ты ее покупаешь, скажи на милость?
- Чтоб продать, конечно.
- Но не все же такие сумасшедшие, как вы с Сэндерсоном.
- Может, и не совсем такие, Малыш, но вроде того. Так вот, я возьму эту землю, разобью на участки и продам их здоровым и разумным жителям Доусона.
- Ха! Весь Доусон до сих пор не забыл про те яйца. Ты что, хочешь еще больше насмешить народ?
- Непременно.
- Ну, знаешь, Смок, это больно дорогое удовольствие. Я помогал тебе смешить людей, когда мы скупали яйца, и мне лично обошелся этот смех почти что в девять тысяч долларов.
- Ладно. На этот раз незачем тебе входить в долю. Барыши будут мои, но все равно ты должен мне помочь.
- Это пожалуйста. И пускай надо мной еще посмеются. Но я не выброшу на это дело ни унции. Сколько Сэндерсон просит за землю? Долларов двести, триста?
- Десять тысяч. Но желательно получить ее за пять.
- Эх, почему я не священник! - сокрушенно вздохнул Малыш.
- Что это вдруг?
- Я бы произнес самую красноречивую проповедь на текст, который тебе, может быть, знаком, а именно - о дураке и его деньгах.
- Войдите! - раздраженно откликнулся на их стук Дуайт Сэндерсон.
Когда они вошли, он сидел на корточках перед каменным очагом и толок кофейные зерна, обернутые в кусок мешковины.
- Чего вам? - грубо спросил он, высыпая истолченный кофе в кофейник, стоявший на угольях.
- Хотим потолковать о деле, - ответил Смок. - Говорят, вы продаете эту землю под застройку. За сколько вы ее отдадите?
- За десять тысяч, - был ответ. - Слыхали? А теперь смейтесь, если угодно, и убирайтесь вон. Вот она, дверь. До свидания.
- Не затем я пришел, чтобы смеяться. Я мог бы найти себе другую забаву, а не лезть сюда, на вашу гору. Я хочу купить у вас землю.
- Ах, вот как? Что ж, умные речи приятно и слушать. - Сэндерсон подошел и сел напротив посетителей, положив руки на стол и опасливо косясь на кофейник. - Я вам сказал мою цену и не стыжусь повторить: десять тысяч. Можете смеяться, можете купить - как угодно.
И чтоб показать, насколько ему это безразлично, он узловатыми пальцами забарабанил по столу и уставился на кофейник. Потом начал напевать себе под нос: "Тра-ля-ля, тру-ля-ля, тру-ля-ля, тра-ля-ля..."
- Послушайте, мистер Сэндерсон, - сказал Смок. - Эта земля не стоит десяти тысяч. Если б она стоила десять тысяч, ее можно было оценить и во сто тысяч. А если она не стоит ста тысяч - а вы сами знаете, что не стоит, - так не стоит и десяти центов.
Сэндерсон постукивал по столу костяшками пальцев и бубнил себе под нос "тру-ля-ля, тра-ля-ля", пока кофе не убежал. Тогда он долил в кофейник немного холодной воды, отставил его на край очага и опять уселся на свое место.
- А сколько вы дадите? - спросил он.
- Пять тысяч, - ответил Смок.
Малыш застонал.
Снова молчание; старик барабанит по столу и напевает свое "тру-ля-ля".
- Вы не дурак, - сказал он затем Смоку. - Вы говорите, если эта земля не стоит ста тысяч долларов, она не стоит и десяти центов. А сами предлагаете мне пять тысяч. Значит, она стоит и все сто тысяч.
- Но вы не получите за нее и двадцати центов, - горячо возразил Смок, - хоть просидите тут до самой смерти.
- От вас получу.
- Нет, не получите.
- Значит, буду сидеть тут, пока не помру, - отрезал Сэндерсон.
Не обращая больше внимания на посетителей, он занялся своей стряпней, точно был один. Разогрел котелок с бобами, лепешку и принялся за еду.
- Нет, спасибо, - пробормотал Малыш. - Мы ни капельки не голодны. Мы только что пообедали.
- Покажите ваши бумаги, - сказал наконец Смок.
Сэндерсон пошарил в изголовье своей койки и вытащил сверток документов.
- Все в полном порядке, - сказал он. - Вот эта длинная, с большими печатями, прислана прямиком из Оттавы. Это вам не бумажонка от местных властей. Само канадское правительство дало мне право собственности на эту землю.
- Это было два года назад? А сколько участков вы уже продали? - осведомился Смок.
- Не ваше дело, буркнул Сэндерсон. - Я могу и один жить на своей земле, если пожелаю. Законом это не возбраняется.
- Даю вам пять тысяч, - сказал Смок.
Сэндерсон покачал головой.
- Не знаю, кто из вас больше спятил, - горестно промолвил Малыш. - Выйдем на минуту, Смок. Я хочу тебе сказать два словечка.
Смок нехотя повиновался - уж очень настаивал его компаньон.
- Ты только сообрази, - сказал Малыш, когда они вышли за дверь, - ведь вокруг этого дурацкого участка всюду такие же скалы, и они ничьи. Застолби их и стройся сколько душе угодно.
- Они не годятся, - ответил Смок.
- Да почему не годятся?
- Тебя удивляет, почему я покупаю именно это место, когда кругом земли сколько хочешь?
- Еще бы не удивляло, - подтвердил Малыш.
- То-то и оно! - с торжеством сказал Смок. - Раз ты удивляешься - значит, и другие удивятся. И от удивления все сбегутся сюда. Раз ты удивляешься, значит, я правильно рассчитал. Вот что я тебе скажу, Малыш: Я поднесу Доусону такой подарок, что они забудут, как смеяться над нами из-за тех яиц. Вернемся в дом.
- Здорово, - сказал Сэндерсон, снова увидев их в дверях. - А я думал, вас и след простыл.
- Ну, за сколько вы уступите землю? - спросил Смок.
- За двадцать тысяч.
- Даю вам десять.
- Ладно, продам за десять. Я только этого и хотел. А вы когда выложите денежки?
- Завтра в Северо-западном банке. Но за эти деньги мне нужны от вас еще две вещи. Во-первых, когда вы получите свои десять тысяч, вы уедете на Сороковую Милю и пробудете там до конца зимы.
- Это можно. Еще что?
- Я вам заплачу двадцать пять тысяч, а вы мне пятнадцать вернете.
- Согласен. - Сэндерсон повернулся к Малышу. - Когда я поселился здесь, все говорили, что я дурак, - сказал он насмешливо. - Что ж, значит, такому дураку цена десять тысяч долларов, так, что ли?
- На Клондайке полно дураков, - только и нашелся ответить Малыш, - глядишь, которому-нибудь и повезет.
|