3
На другое утро, когда было уже светло, Смок столкнулся на улице с человеком, тащившим тяжело груженные сучьями и хворостом сани. Низенький, опрятный и подвижной, этот человек шагал бодро, быстро, хотя сани были тяжелые. Смок тотчас проникся неприязнью к нему.
- Что с вами? - спросил он.
- Ничего, - ответил низенький.
- Знаю, - сказал Смок. - Потому и спрашиваю. Вы Эймос Уэнтворт. Любопытно, как это получилось, что вы один их всех не заболели цингой?
- Потому что я не лежал на боку, - быстро ответил тот. - Они бы тоже не заболели, если бы не сидели взаперти и хоть что-то делали. А они чем занимались? Ворчали, и жаловались, и ругали холод, долгую ночь, тяжелую жизнь, работу, болезни и все на свете. Они валялись в постели, пока не распухли так, что уже не могут подняться, вот и все. Посмотрите на меня. Я работал. Войдите ко мне в хижину.
Смок последовал за ним.
- Поглядите вокруг. Дом как игрушечка, а? То-то! Чистота, порядок. Я бы и опилки со стружками вымел, да они нужны для тепла. Но они у меня чистые. А поглядели бы вы, что у других на полу делается. Прямо как в хлеву. Я еще ни разу не ел с немытой тарелки. Нет, сэр. А для этого надо работать, и я работал - не заболел цингой. Намотайте себе это на ус.
- Вы попали в самую точку, - признался Смок. - Но тут у вас, я вижу, только одна койка. Почему это вы в грустном одиночестве?
- Потому что мне так больше нравится. Проще убирать за одним, чем за двумя, только и всего. Тут все лодыри и лежебоки. Неужели я стал бы терпеть такого в доме? Не диво, что у них началась цинга.
Все это звучало очень убедительно, но Смок не мог преодолеть неприязни к своему собеседнику.
- А почему Лора Сибли так на вас сердита? - спросил он вдруг.
Эймос Уэнтворт быстро взглянул на Смока.
- Лора Сибли чудачка, - ответил он. - Все мы чудаки, если хотите знать. Но избави меня Боже от чудака, который тарелки за собой не вымоет, а они все такие.
Несколько минут спустя Смок разговаривал с Лорой Сибли. Опираясь на палки, она проковыляла мимо его хижины и остановилась передохнуть.
- Почему это вы так сердиты на Уэнтворта? - вдруг спросил он ни с того ни с сего.
Этот внезапный вопрос застал ее врасплох. Зеленые глаза ее вспыхнули, худое, изнуренное лицо исказилось от бешенства, распухшие, почерневшие губы кривились, готовые произнести самые резкие, необдуманные слова. Но только какие-то бессвязные, нечленораздельные звуки сорвались с этих губ, и тотчас страшным усилием воли Лора Сибли овладела собой.
- Потому что он здоров, - задыхаясь, выговорила она. - Потому что у него нет цинги. Потому что он думает только о себе. Он пальцем не шевельнет, чтоб кому-нибудь помочь. Бросил нас гнить заживо, и мы гнием заживо, а он хоть бы раз принес нам ведро воды, вязанку хвороста! Такой негодяй! Но он еще дождется! Да, да! Он еще дождется!
Все еще с трудом переводя дух, она заковыляла дальше. Пять минут спустя Смок вышел кормить собак и увидел, как она вошла в хижину Эймоса Уэнтворта.
- Что-то тут неладно, Малыш, что-то неладно, - сказал он, мрачно качая головой, когда его товарищ, перемыв посуду, вышел из дому выплеснуть помои.
- Ясное дело, - весело ответил Малыш. - И нам с тобой тоже ее не миновать. Вот увидишь.
- Я не про цингу.
- А, ты про приводчицу? Эта на все способна, она и мертвого ограбит. До чего же у нее вид голодный, я таких сроду не видал!
|