Т.З. Семушкин. АЛИТЕТ УХОДИТ В ГОРЫ.

Книга первая. Часть первая

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Молчаливая, угрюмая, точно загнанная в клетку лисица, Тыгрена стала совсем другим человеком. Дома, в Янракеноте, обычно говорливая, постоянно веселая, в яранге Алитета она умолкла.

Тыгрена взяла тюленью кожу, выкроила из нее подошву и стала медленно, как бы нехотя, загибать края ее. Подошва вываливалась из рук.

Тыгрена шила торбаза с детства. Но дома она с интересом бралась за работу, вышивала голенища разноцветными оленьими ворсинками. За долгую зиму она успевала сшить всего лишь несколько пар: себе, отцу и своему жениху Айе. Сколько радости доставляла каждая пара сшитых торбазов! О мастерстве Тыгрены говорили во всех ярангах.

Здесь же, у Алитета, она должна была шить простые торбаза для пастухов. Простая работа, работа наспех, изнуряла ее. Она сшила уже двадцать пар, и конца шитью не было.

Алитет торопил ее, и, когда собиралась партия торбазов, он вместе с другими товарами отвозил их в глубины тундры кочевникам-оленеводам.

Из своего полога пришла к Тыгрене первая жена Алитета, Наргинаут. Она присела рядом и заговорила с Тыгреной мягко, как мать.

- Ты все шьешь, работящая. Алитет такой жадный, что по две пары в день шить, и то будет мало. Ведь тундра велика. Людей там много.

- Наргинаут, зачем он взялся обшивать кочевых людей? - спросила Тыгрена.

- У них нет тюленьих кож, а пастухи все время бегают, им много нужно обуви.

- У нас тоже шили обувь кочевникам, но только родственникам. Разве у Алитета такое большое родство?

- Он меняет торбаза на песцовые шкурки. Все женщины стойбища шьют ему, и все мало, мало, мало.

Тыгрена, положив шитье, вслушивалась в ласковые слова Наргинаут. Эта пожилая женщина, казавшаяся злой, вдруг так участливо заговорила.

- Наргинаут, и ты много шила? Я вижу твои потрескавшиеся руки.

- Нет. Сначала мы жили как все люди. У меня было трое детей. У меня было много радости. Потом не стало. К Алитету пристала сильная болезнь. Корауге сказал, чтобы старший мальчик унес его болезнь. Алитет задушил мальчика и поправился. Так же умерла девочка. И теперь я живу без сердца. У меня, Тыгрена, нет сердца. - И Наргинаут шепотом добавила: - Оно, должно быть, оторвалось...

Женщины долго молчали.

- А когда Алитет сдружился с американом, - продолжала Наргинаут, - он испортился совсем. Он стал мучить себя. Редко стал сидеть дома. Все ездит. То на одних собаках, то на других. Много упряжек завел. Беспокойства взял больше, чем нужно для жизни. И жены ему нужны совсем не для того, чтобы они родили детей.

Тыгрена со страхом слушала эту женщину.

- Наргинаут, - печально сказала она. - У меня с рождения был жених Айе. Мне жалко его. Я не хотела приехать сюда. Ты не сердись на меня.

- Я знаю. Мне лучше с тобой. Ты станешь моей сестрой. Ты облегчишь мою жизнь.

Она помолчала, взяла у Тыгрены шитье и сказала:

- Ступай, Тыгрена, погуляй. Я пошью за тебя. Ведь даже старик Корауге и тот вылезает из полога. Ступай к Ваамчо. У них весело молодым. Старайся только, чтобы Корауге не заметил тебя. Не любит он Ваамчо и его отца Вааля.

- Я на охоту хочу, Наргинаут! Во льды, на простор. Привыкла я, там хорошо!

- Когда вернется Алитет, я скажу ему. Он обрадуется. Сам давно перестал ходить на охоту, а шкур хочет все больше и больше. Вон Туматуге строит ему третий полог. Третью жену решил привезти. - И, глядя на изумленную Тыгрену, Наргинаут добавила: - Ничего, Тыгрена, нам будет легче. Видишь, как много работы придумал Алитет.

На улице свистел ветер. Домой Алитет не вернулся. Он разъезжал и часто оставался ночевать у невтумов - приятелей по жене.

На побережье существовал обычай, когда охотники-мужчины договаривались друг с другом и временно обменивались женами. Нередко можно было встретить семью, глава которой говорил: "Это вот мой сын, а это - сын от моего приятеля по сменному браку". Такой союз двух семей обязывал к взаимной помощи. И если один из приятелей погибал или умирал, другой брал на себя заботу о его семье. Двое мужчин, состоящих в сменном браке, и назывались невтумами.

Но никто не пользовался этим старым обычаем так широко, как Алитет. Почти в каждом стойбище он имел таких приятелей.